Выскочив на улицу, чуть сморщилась от запаха гари и подбежала к телу, лежащему на асфальте. Никто даже не поторопился помочь. Опасаясь, что в машине снова что-то взорвется, Аня попыталась оттащить Мамонта за руки к подъезду, но он оказался слишком тяжелым.

Сев на асфальт около него, принялась прощупывать пульс. Бился. Он был жив. С облегчением выдохнув, Аня снова попробовал потащить, а затем начала звать на помощь. Она принялась пытаться растормошить Мамонта, потому что жар от машины приближался, и становилось страшно, что еще один взрыв заденет мужчину.

- Петя, ну, пожалуйста, открой глаза! Ради сына! Черт побери! Как же мы без тебя? А? Давай! Открывай глаза, - как мантру повторяла одно и то же, захлебываясь слезами и задыхаясь от дыма.

Собравшись с силами, она снова покосилась на горящую машину и краем глаза заметила толпу зевак, начавших собираться вокруг.

- Помогите же мне! - закричала Аня.

Какой-то мужчина приблизился и начал потихоньку оттягивать Мамонта за руки. Потом подошел второй и принялся помогать. Петра волочили по земле, а сердце сжималось в камень от боли.

«Что будет, если он умрет?»

Аня точно знала, что потеря отца серьезно скажется на ребенке. Миша перестанет развиваться. Его заберут в детский дом, и, наверное, даже не позволят Ане оформить опекунство. Скажут, что у нее нет семьи, нет дохода, что она не подходит на эту проклятую роль… Сама еще молодая, детей родных нет. Не дадут ребенка чужого.

Аня пыталась унять дрожь, которая прошибала все тело, и когда Мамонт открыл глаза, тут же бросилась к нему.

- Ты жив! - прошептала она, убирая прилипшую челку со лба мужчины.

У него все лицо было в саже, а Ане казалось, словно в этот момент самого красивого человека на планете лицезреет. Она была счастлива, рада, что дышит и пришел в себя.

- Аня-я-я, - протянул Мамонт и чуть улыбнулся уголками губ.

Медики приехали быстро и начали проверять жизненные показатели, а Мамонт не сводил взгляда с Ани, и его улыбка никуда не девалась.

- Как же ты меня испугал! - произнесла Аня, выдыхая с облегчением.

Кто-то отвел Аню в сторонку, а Мамонта погрузили на носилки и занесли в машину скорой помощи, чтобы нормально осмотреть. Все это время она не водила взгляда и ждала, когда дверцы машины откроются, когда скажут, как он. Наконец, доктор вышел и приблизился к ней.

- Пациент отделался легким шоком. Надышался угарным газом, поэтому могут появиться признаки отравления. У него, скорее всего, сломана правая нога, поэтому в больницу отвезти нужно. Если можете, то поговорите с ним, потому что он уже рвется домой.

Глаза широко распахнулись. Кем Аня была Мамонту? Всего лишь его подчиненная. Наемная няня, которая, вообще, сейчас должна находиться рядом с ребенком. Упоминание о том, что нарушила пункт договора, больно кольнуло в сердце. Миша ведь мог проснуться и перепугаться. Хотелось побежать обратно и убедиться, что он в порядке, но заметив Мамонта, который уже начал буянить и отталкивать врача с водителем, не выпускающих его из машины скорой помощи, поспешила к нему.

- Петр Сергеевич… - раздраженный взгляд смерил в ответ, как бы напоминая, что они уже перешли на «ты». - Петя, пожалуйста, не спорь с врачами. Ты нужен своему сыну! Если у тебя сломана нога, и вовремя не наложить гипс…

- Ань, - он облизнул пересохшие губы и судорожно сглотнул. - Я не могу вас одних оставить. Эта скотина угрожала и начала воплощать свои угрозы…

- Петь, мы закроемся и ночь проведем нормально. Утром я позвоню Павлу и попрошу сопроводить нас в больницу. Может быть, тебя даже отпустят домой завтра. Сегодня ты обязан поехать с врачами. Ради сына.

Аня не заметила, когда Мамонт успел взять ее за руку, но обратила внимание на то, как его пальцы сжимают ее и прикрыла глаза. Он дрожал. То ли от страха, то ли состояние было таким. И Аня поняла, что еще не отошла от шока, она еще не расслабилась и не поняла толком, что произошло.

- Обязательно позвони Паше утром. Без него выходить из дома не смей.

- Обещаю.

- Ладно. Иди домой, но сразу же позвони мне, как только зайдешь в квартиру. Поняла?

Аня кивнула. Мамонт отпустил ее руку, и она поспешила к подъезду. Пока людей вокруг было много, а к месту происшествия подъехали полицейские, Аня побежала в дом. Она знала, что люди в форме решат задать вопросы, отвечать на которые сейчас просто не смогла бы.

Забежав в подъезд, зашла в лифт и быстро добралась до нужного этажа. Было все же немного страшно, что кто-то может поджидать в темном подъезде и попытаться проникнуть в дом, чтобы сильнее навредить Мамонту через его сына. Оглядевшись, как параноик, Аня все же открыла дверь, скользнула за нее и закрылась на все замки. Она прислонилась к стене и сползла по ней, чувствуя, что из глаз потекли слезы.

Вспомнив о том, что Мамонт попросил сразу же позвонить, нащупала телефон в кармашке и набрала номер мужчины.

- Ань, все нормально?

- Да, все хорошо. Я в доме. Миша спит.

Она не знала, спит ли мальчик, не убедилась пока, но решила успокоить отца, чтобы не переживал. Облегченный вздох слетел с его губ.

- Никуда не выходи, пока Пашка не приедет.

Аня кивнула, словно он видит. Она знала, что Мамонт чувствует, понимает - она приказа этого не ослушается, потому что как он за ребенка переживает.

- Береги себя тоже, - произнесла Аня и отключила телефон, потому что чувствовала, что сейчас расплачется, перейдет на рыдание, которое никому не нужно.

Положив мобильник на пол, посмотрела на руки, перепачканные сажей в местах, где Мамонт водил большим пальцем. Он мог умереть. Жизнь человека такая хрупкая. От осознания этого факта стало очень страшно.

Заставив себя встать на ноги, Аня подошла к детской. Миша действительно спал. Его не коснулись эти пугающие события, что было хорошо. И не следовало ему говорить, что случилось, надо было как-то схитрить.

Зайдя в свою комнату, поняла, что спать теперь совсем не хочет. От романтического настроения после приятного разговора с Мамонтом, не осталось и следа. Аня поднялась на ноги и сама не заметила, как оказалась в комнате мужчины. Около шкафа у него стояла коробка с женскими вещами. Вероятно, это было то, что осталось от Веры. Копаться в чужом нехорошо, но руки как-то сами потянулись к толстой тетради, лежащей на поверхности. Аня присела на край кровати и открыла ее. Это был дневник Веры. Первая страница заклеена свадебными фотографиями, на которых оба такие счастливые и непосредственные. Аж внутри все свело вдруг от ревности. Пролистав странички с фотографиями и рассмотрев их все, Аня начала читать. Душа кричала, как это неправильно, но она подавила этот голос, заглушила совесть и продолжила.

«Я счастлива. Никогда не думала, что смогу быть так счастлива. Петя - мое все. Люблю его очень сильно. Даже писать нечего, либо будет слишком много, либо ничего, потому что каждый день, каждый час, каждая секунда с ним похожи на сказку».

И дальше снова фотографии. Скорее всего, снимки откуда-то с отдыха. Они оба жарят шашлыки, в купальниках, а самое главное - глаза, они так и искрят от счастья.

Половина тетради заполнена счастливыми моментами. Даже тесты на беременность с двумя полосками приклеены и окружены сердечками и счастливыми стикерами. А спустя несколько страниц, начинается мрачная полоса, черная, словно смоль.

«Петя мне изменяет. Надя говорит, что даже видела его с другой. Какая-то длинноногая модель с белыми как снег волосами. Я не могу потерять его, но и удерживать рядом не могу. Мне кажется, что я умру, если он действительно нашел себе другую».

«Разговор не сложился. Петя пришел уставший и даже ужинать не стал. Он сына целует перед сном, а меня нет. Он меня точно разлюбил… Я больше никогда не буду счастлива».

«Надька говорит, что он снова в отель эту блондинку таскал, говорит видела, как они в машине целовались, и Петька ее за грудь трогал. Черт! Я готова убить его! Не могу даже представить, что он будет с другой. Как? Почему он разлюбил меня? Может, все из-за ребенка? Точно! Миша во всем виноват. Я была толстая жирная корова во время беременности, вот Петя и нашел себе модель. Хорошо хоть Надюша рядом, если бы не успокоительные, что она принесла, я давно с ума сошла».