Отвлекаю на себя, изображая бегство. Повелись уроды! Ринулись за мной! Но я – то быстрее! Успела отойти на дистанцию, поднявшись выше. Узрела, что наши пошли на прорыв! Являю лук и расстреливаю радостно бегущих. Мало кого получается задержать. Их доспехи не пробиваются с ходу! Бросаюсь на них в рукопашную, видя, что рыцари мои рвутся на встречу сквозь орчьи массы, ослабленные моей атакой.

У рыцарей второе дыхание открылось! А у меня десятое!! Орки рассредоточены и мне легче. Бью по одному, находя слабые места в броне. Кого не убиваю сразу, бью бронированными руками, валю или отшвыриваю.

– За Аласию!! – Ревут мужчины, вырываясь из окружения и разрубая отнюдь не низшую касту орчьих воинов.

– За Аласию!! – Кричу не своим голосом в ответ и отрываю голову очередному.

– За Аласию!! – Кричат всадники, прорывающиеся на завод по производству катапульт…

Не прошло и десяти минут, орчье окружение испарилось окончательно, и они начинают спасаться бегством. И это не потому, что рвала их товарищей с особой жестокостью. Все дело в рыцарском потенциале, который армия людей хранила для последнего рывка. Теперь понимаю, хитрые рыцари не выкладываются сразу на полную. Они таят в себе сюрприз. Вот и сейчас, казалось бы, окруженная и подавленная армия готова сдаться, но нет! Малейший промах врага и ослабление бдительности, и все, переломный момент наступил!

Орки, будучи еще в большинстве начинают бежать массово. А рыцари только и рады. Но обольщаться мне не дали, нечисть рвется на меня, будто я источник всех их бед. Увидела трех здоровенных орков! На меня с мечами идут двухметровыми! Вижу, доспехи красные и золотые мелькают! Орчьи воины элитные собрались покарать черного рыцаря!

И тут вдруг расступается толпа, которая уже готова была меня порвать да сжарить, и выходит вперед орк в серых доспехах, отдающих синевой. Хотела я уже упрыгать, улететь, но интересно стало, что ему надо.

– Мое имя генерал Огаварос! – Произносит торжественно противным монстринским голосом. – Воин, в одиночку бросившийся на превосходящие силы, чтобы спасти соратников, заслуживает уважения! Я дам тебе шанс уйти, если победишь в этой схватке. Назови свое имя, и приступим!

Хотелось мне, сняв шлем и распустив волосы заявить о том, что вас побила баба. Но я не стала этого делать. Просто кивнула, поднимая с земли чей – то меч.

– Черный рыцарь может уйти, если победит, – произнес орк и пошел на меня с мечом наголо. Позади него образовался плотный строй, удерживающий натиск рыцарей с тыла. Кажется, что все вокруг уже не важно, оно лишь фон. А центр битвы – это я и Огаварос, решивший почему – то, что я буду биться честно.

Только ринулась на генерала, как меня сверху накрыла сетка!!

Рассмеялись орки. Вот же подлая тварь! Ращу когти – лезвия, руки – ножницы, чтобы как по маслу веревку. Тянут наивные, а я вырываюсь и прямо на Огавароса прыгаю. А его и след простыл! Секунду был, а следующую уже нет! Чувствую на ментальном уровне опасность! Отпрыгиваю, сетуя на интуицию. И через миг понимаю, что сделала верно! Место, где я стояла, прорезает едва уловимый клинок, словно молния! Отступаю, позади орки, со всех сторон они! Ликуют твари, стучат латами, поддерживая своего.

Смотрит генерал на меня, красные глаза из глазниц шлема горят зловеще. Не шевелится, будто ждет моего выпада. Орки с факелами стоят, щедро освещая площадку.

– Хватит играть с этой мерзостью! – Кричат его воины. – Голову! Голову! Голову!

– Наивный человеческий рыцарь, – смеется Огаварос, шмыгая носом, будто сопли у него пошли под шлемом. – Жалкое подобие воинов, что решили трепыхаться под натиском великих сил Оркара. Вы уже ничего не измените! Поздно, ваш хребет переломлен! И никакого достойного сопротивления не оказано, какой позор!

Выговорился генерал и пошел на меня. Едва улавливаю его перемещение. Будто скользит конькобежец по пространству с невероятной скоростью, что все его тело превращается в нечто смазанное, туман, ветер, полосы. Смотрит на меня неотрывно, а вокруг все замедляется. Видит, что я улавливаю его маневр и прыгает налево с замахом. Чую линии от его тела уже в другую сторону тянулся. И понимаю, орк меня надуть решил. Что есть силы и быстроты делаю мах мечом в правую сторону, понимая спустя миг, что клинок мой встречает препятствие!

Орк не ушел в сторону поражения, увидев мой выпад. Даже сумел предотвратить свой порыв. Но я успела зацепить его пальцы левой руки, что отрубленные дождем ссыпались на травянистую землю. И вдруг схлынуло иное пространство, мир вокруг орка словно ожил. Упал урод, завопил истошно. Даже меч выронил.

Ахнули орки, затихли. А Огаварос вдруг бросился на четвереньках свои пальцы искать.

– Убейте его! Убейте! – Заблеял. – Что встали?!

Орки, вероятно, никогда не видевшие таким своего генерала, оторопели. Чем я и воспользовалась, ринувшись на вражеского лидера. И переусердствовала, считая, что тот все еще может так молниеносно двигаться. Меч разбился о его закованную в сталь спину, словно ледяная сосулька. И тут я увидела, что нужно орку! Уцелевшей рукой он пытается сорвать кольцо с отрубленного пальца. А от кольца веет… ой, веет! Да еще как излучает!

Выхватываю серое колечко с тремя рубинами в ряд и втягиваю в броню. Потом разберусь с секретным оружием этого хитреца. Взвыл орк.

– Отдай! Прошу! – Завопил. А на меня уже его собратья пошли всей толпой, смыкая кольцо!!

Но тут в негодующий хор нечисти врывает конский топот. И я вижу, как лавина начинает сметать всех скопившихся тут орков. И это не иначе, как резерв наших, что ждал удобного момента атаковать! Стали втыкаться стрелы с горящими наконечниками, давая больше света и попадая на головы и орчьи плащи, что начали вспыхивать за милую душу.

Зарубаю отвлекшихся орков мечом Огавароса. Уроды бегут! А я не могу, мне нужно его допросить! Хочу узнать, где держат Леонида и Клавдия. Он должен знать, должен!

Запыхалась в мясорубке. Вижу всадников в доспехах зеркальных, бравые ребята рубят противных свиней без устали. Звенит железо, искры летят. Не так – то просто с одного удара пробить экипированного орка. Но и наши непростые, кого колют, кого оглушают и топчут. Рубка продолжается с нарастающим успехом. Вскоре я остаюсь одна с орчьим генералом, горой трупов вокруг и рыцарем на коне, что встал напротив меня в некотором недоумении. Вся остальная масса рыцарей умчалась дальше, вероятно, помогать отрядам прорыва на базу орков. А этот красавец в аристократических доспехах смотрит на меня, ощущаю его взгляд даже через забрало.

Подо мной стонет орк, которого придавила ногой с шипами. Пригвоздила уцелевшую руку, чтобы наверняка.

– Кто ты, рыцарь? – Решился спросить всадник мужественным певучим голосом, слегка искаженным из – за надетого шлема.

– Черный рыцарь, – произнесла, подделывая голос под мужской.

Усмехнулся вдруг рыцарь. Шлем снял. Узнала я его. Один из тех ребят, что на балу у герцога был. Один из вассалов герцогини Ирнской. Имя его не помню. Но это не важно. Значит, не все рыцари Нестора окопались в столице. Некоторые на передовой!

– Виконт Альберт Ирнский, – представился, приближаясь осторожно. – Вы не желаете говоришь имени, не хотите раскрывать свою личность? Судя по голосу и фигуре, вы очень юны. Но вашему бесстрашию позавидует даже самый старый и опытный воин.

Не ответила. Подошел на коне в упор, посмотрел сверху на орка и усмехнулся вновь.

– Вот мы и встретились, – произнес и спрыгнул с коня!

– Он мой, – прошипела грозно, если бы не шлем, женский голос был бы раскрыт.

– О! – Опешил рыцарь, отступая на полшага. – Личные счеты?!

Не ответила, сдернула шлем с генерала и подняла за вонючие толстые волосы. Завопила тварь, увидела рыцаря, заблеяла что – то несуразное.

За нагрудник схватила его, встряхнула как следует.

– Где держат знатных пленных, урод?! – Рявкнула. – Говори!!

Морда в крови почему – то, из носа хлещет. Ну и страшилище же ты… Усмехнулся урод, брызнув на мой шлем мерзкой кровью со слюной. Отшвырнула его, потеряв контроль. На спину перевернулся. Подошла, клинок к гору приставила. Звуки битвы уходят в сторону, за пригорок. А с ними и злость моя. Вот так просто убить того, кто на тебя смотрит. Пусть даже враг, мерзкий и не знающий пощады. Но он же сдался, видно, что сдался. Кривится морда, страх и безысходность в глазах – пуговках. Он знает, что не выживет. И, похоже, ничего не скажет.