«Это от холода, – твердо сказала себе Энджи. – Я промокла и замерзла. Плюс хроническое переутомление – сказывается недосыпание».

Она толком не спала уже четыре ночи подряд, отсюда и тремор. Выключив мигалки, Энджи завела мотор и медленно поехала под щелканье «дворников».

Выпить. И чего-нибудь покрепче.

Необходимо решительно выбросить из головы всякую галиматью. Энджи взглянула на часы на приборной доске. Она обещала себе поумерить пыл, поэтому и взяла два выходных. Ей казалось, если заняться домом, настойчивое желание отпустит. Но теперь она знала, куда поедет и чем займется, пусть это и вызывало в ней внутренний отпор.

Она сделает то, что делала всегда при столкновении с непреодолимым препятствием, когда ничего не оставалось, кроме как примириться с обстоятельствами, – выпустит пар. От одной мысли об этом ей сразу стало легче.

Все люди лгут, и разделяют нас не более шести рукопожатий…

Едва незнакомец вошел в бар, как Энджи поняла: он-то ей и нужен.

Она медленно пила из своего бокала, не сводя глаз с незнакомца, а он шел по танцполу со сверкающим зеркальным шаром через толпу танцующих, расступавшуюся перед ним, как Красное море перед Моисеем. В его движениях чувствовалась властность. Ритмичное техно резонировало даже в барном стуле под Энджи; ее пульс бил в такт музыке.

Незнакомец остановился и огляделся, точно ища кого-то. Он возвышался над толпой на целую голову, и плечи у него были широкие. Свет бликами играл на волосах – волнистых и иссиня-черных, как вороново крыло. Кожа бледная, а глаза… Отсюда Энджи не могла разглядеть цвет, но отметила, что глаза глубоко посажены под широкими нависающими бровями. Волевое лицо, одновременно красивое и интригующее. У незнакомца был загадочный, слегка даже мистический вид – сквозь усталость проступало внутреннее напряжение.

В это мгновение он повернул голову и поймал ее взгляд.

Энджи ощутила томительный трепет: он здесь явно чужак, и атмосфера стриптиз-клуба тут ни при чем, но странность и даже неуместность его присутствия лишь подогревала интерес. Черноволосый смотрел на нее подчеркнуто долго и, когда Энджи не отвернулась, направился к ней. Она смотрела, как он приближается, и вдруг в ней проснулись тревожные звоночки. От низа живота по телу поднималась горячая волна. Энджи с трудом перевела дыхание.

Не думай, лучше отдайся ощущениям. Контролируй происходящее. Правило номер один: решаешь всегда ты.

Ночной клуб «Лис» был ее охотничьей территорией – на выезде из Виктории, возле шоссе № 1, которое проходило через горный перевал и практически пересекало весь остров. Снаружи «лисий клуб» был квадратным голым зданием, неуклюже ляпнутым на растрескавшейся парковке; большой рекламный щит с мигающими лампочками обещал проезжающим водителям развлечения для взрослых. Сегодня вечер был посвящен «Дискотеке 70-х» с Большим Плохим Джоном: зеркальные шары в стиле эпохи и тяжелые, перегруженные басами композиции. На длинной узкой эстраде за баром стриптизерши в высоких белых сапогах лакированной кожи, символических шортиках и серебристых париках изображали чувственную любовь со своими шестами. Сегодня с ними выступал и мускулистый танцор диско, словно облитый эластичным костюмом. Гибко, как волна, он пробирался между стриптизершами и их шестами, резко виляя бедрами в такт музыке и одной рукой указывая куда-то в небо, как в старом фильме «Лихорадка субботнего вечера».

– «Я еще жив – ха! Ха! Ха! Все еще жив…»

Да уж. История ее жизни – просто жить и потрахивать по ходу пару-тройку подходящих партнеров.

Энджи очень хорошо знала, что суть жизни и смерти заключается в сексе. Она уже успела убедиться, что людские сексуальные пристрастия отличаются многообразием – от «нормальных» до извращенных и даже смертельных. В «Лисе» секс предлагался во всем его разнообразии. Сюда приходили мужчины, чтобы купить секс. А Энджи может получить его бесплатно. Клуб «Лис» был ее личной версией русской рулетки, вызовом собственной смертности и болезненно очевидной тщетности любых усилий.

Ее фирменный способ «оставаться живой – ха! Ха! Ха!».

В принадлежащем клубу мотеле по другую сторону стоянки сдавались номера на час. Энджи уже заплатила за один сразу по приезде. Свет в клубе вдруг сделался приглушенным и сменился с красного на синий – зазвучала другая песня. Энджи залпом допила бокал, с облегчением ощутив приятное, расслабляющее опьянение, и жестом попросила бармена налить еще. В этот момент потенциальная добыча подошла к стойке.

Незнакомец улыбнулся, и Энджи незаметно втянула воздух: вблизи он еще лучше. Ее буквально скрутило от желания. Прекрасные белые зубы; чуть длинноватые резцы придают лицу что-то соблазнительно хищное. Морщинки веером расходятся от уголков синих глаз, казавшихся при таком освещении почти фиолетовыми. Ничего себе, какой красавец! Правда, вид у него малость потрепанный, но это ему ничуть не вредит.

У нее даже дух захватило.

Однако тревожная сирена на краю сознания взвыла громче – экстренный случай, серьезная проблема. Энджи будто кто-то шепнул на ухо: «Не касайся. Он слишком красив для тебя. Чересчур высокая планка. Никогда не связывайся с тем, кто делает тебя хоть в чем-то слабее».

– Привет, – сказал незнакомец.

Энджи кивнула и отпила большой глоток водки с тоником, которую бармен только что поставил перед ней.

Контролировать происходящее. Уходить первой, сразу после секса. Не называть своего имени.

– Купить тебе выпить? – спросил незнакомец, положив правую руку на стойку и наклонившись к самому уху Энджи – от тягучих басов вибрировал весь клуб.

Она показала бокал:

– У меня есть.

– Тогда потанцуем? – Незнакомец смотрел ей прямо в глаза. Не моргнув, Энджи неторопливо отставила бокал и встала, оказавшись вплотную к незнакомцу. Он выпрямился, но не отступил. Энджи невольно взглянула ему в лицо. Синеглазый оказался еще выше, чем она ожидала, и шире в плечах.

– Может, сразу в номер? – в свою очередь спросила она.

Он заморгал, сразу насторожившись. Энджи улыбнулась – ее возбуждала собственная способность зажечь этот опасливый огонек в глазах мужчины: это смещало традиционный баланс сил. Она хорошо знала, что жертвами почти всегда оказывались женщины или дети, а насильниками неизменно выступали мужчины. Энджи пристально смотрела на него в ожидании ответа. Не дождавшись реакции, она подхватила со стула свою кожаную куртку и направилась через плотную толпу бурно отплясывавших к красной надписи «Выход», светившейся над задней дверью.

Его решение пойти за ней последовало быстро: незнакомец нагнал Энджи и схватил за локоть – чуть сильнее, чем надо. В ней плеснулся легкий страх – и словно разбудил, заставил очнуться. Энджи медленно вдохнула, успокаиваясь, и повернулась к незнакомцу. Сердце сбилось с ритма при виде исказившей лицо страсти, потемневших синих глаз.

– Что ты имела в виду? – требовательно спросил он.

– А сам как думаешь?

Не ослабляя хватки, он оглядел ее всю – груди, бедра, длинные ноги, черные байкерские ботинки. На шее у него забилась жилка. Левой рукой незнакомец тронул длинные волосы, с явным удовольствием отметив их гладкость и тяжесть, и отвел темно-рыжий водопад в сторону, обнажив шею. Коснувшись ладонью нежной кожи, он обвел большим пальцем подбородок и щеку. У Энджи поплыло перед глазами, колени подогнулись. Незнакомец наклонился, и его губы оказались совсем близко от губ Энджи.

– Разве ты дешевка? – прошептал он.

Ее веки затрепетали.

– Ты не доверяешь мне, потому что я веду себя свободно?

– Я никому не доверяю.

– Если не терпится расстаться с наличными, иди, снимай девиц у шеста. – Энджи сделала движение, чтобы уйти.

Но хватка незнакомца стала стальной.

– Прекрасно, – пробормотал он на ухо Энджи. – Пойдем.

Комнату мотеля освещал пульсирующий красный свет неоновой вывески над стоянкой, отчего жидкие занавески пылали, как бьющееся сердце или тигль в дьявольском подвале. Бум, бум, бум – от басов из клуба вибрировали тонкие стены в такт неоновым вспышкам. Сотрясались даже половицы. Где-то вдалеке взвыла сирена – «Скорая», или полиция, или пожарная. Общество заботится о своих гражданах, поддерживая порядок.