— Вот ты где, Локи, — мне показалось, что в голосе Фригги прозвучало облегчение. — Может, объяснишь мне, почему я вынуждена разыскивать тебя в облаках?
— А я и не просил меня разыскивать! — крикнул я, демонстративно глядя в сторону. — Улетай без меня! Оставь меня в покое!
— Что ты такое говоришь? Разве могу я так тебя бросить? Летим на корабль, там и поговорим о случившемся.
— А если я не хочу говорить об этом?! Или думаешь, я не знаю, к каким последствиям приведет мой поступок? Не хочу выслушивать от тебя то, что и сам прекрасно понимаю!
— Я знаю, тебе тяжело сейчас, — Фригга горько вздохнула. — Но у нас мало времени. Мне нужно лететь, а без тебя я эту планету не покину. Не подводи меня, прошу.
— Я уже дважды подвел тебя, третий раз будет уже слишком, — сквозь плотно сжатые зубы проговорил я, переводя реактивный ранец в режим полета.
— Я не виню тебя, Локи. Вся вина целиком и полностью лежит на мне.
— Но ведь я выпустил Дэмиса! Я, а не ты! — иногда мне сказалось, что моей матери нравится присваивать себе чужие промахи и ошибки, как многим нравится присваивать чужие заслуги и достижения.
— Но это было предсказуемо, — печально отозвалась Фригга. — Любой человек твоего уровня подготовки запаниковал бы, столкнувшись в воздухе с сотней бойцов «Чёрного Квадрата». Я переоценила твои способности, позволила себе забыть, что ты сам почти ребенок, и положилась на тебя, как полагаюсь на настоящих напарников. Я поступила безрассудно, отдав тебе Дэмиса.
Хоть мать и говорила, что ни в чем меня не винит, я почувствовал глубокую боль и обиду. Уж лучше бы Фригга орала и сваливала на меня все существующие в галактике грехи. Ведь она, по сути, сказала, что мне нельзя доверять, на меня нельзя положиться. Что это верх глупости — поручить мне какое-то ответственное задание. Она считает, что меня нельзя воспринимать всерьез и даже обвинять в чем-то. Как не станут обвинять собаку в том, что она стащила со стола палку колбасы. Это же животное, им движут инстинкты, что с него возьмешь? А виноват хозяин, который недосмотрел. Так значит, Фригга относится ко мне, как к этой собаке, на которую даже злиться глупо.
— Неправда! — крикнул я, еле сдерживая слезы. — Я уже взрослый человек и могу отвечать за свои ошибки. И на меня можно положиться!
— Я бы хотела поверить в это, Локи, но, к сожалению, пока что всё говорит об обратном. Ты просто ещё не готов. Возможно, позднее…
— Я готов! — перебил я маму, даже не желая слушать. — Я докажу тебе, что мне можно доверять, даже если ради этого умереть придется. Я не хочу остаться в твоих глазах глупым, безответственным ребенком, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать, что могу работать с тобой на равных. Прошу тебя, дай мне последний шанс! Я не подведу тебя больше, клянусь!
Несколько минут Фригга молчала. Я слушал, как медленно и гулко стучит сердце в моей груди. Словами не передать, как важно для меня было это решение матери. Всё это время я пристально смотрел ей в глаза, и мне показалось, что они затуманились дымкой воспоминаний. Потом Фригга едва заметно улыбнулась уголком рта и сказала:
— Однажды Селестина поручила мне отремонтировать космический корабль, а я…нечаянно взорвала его. Надо же было додуматься заниматься сваркой в непосредственной близости от открытого бака с топливом. Я тогда едва не погибла. И вот Селестина сказала мне, что ближайшую сотню лет и близко не подпустит меня к ремонтным работам, да и вообще не даст поручения сложнее, чем передать записку от одного Агента Света другому. И я тогда сказала точно такую же фразу, что и ты. Слово в слово: «Прошу тебя, дай мне последний шанс! Я не подведу тебя больше, клянусь!»
— И что же сделала Селестина? — затаив дыхание, спросил я, чувствуя, что-то давнее решение Селестины напрямую связано с решением Фригги относительно меня.
Мама выдержала паузу, которая показалась мне бесконечной, а затем чуть слышно произнесла:
— Она дала мне шанс. И она не ошиблась. Надеюсь, не ошибусь и я.
И едва я это услышал, моё сердце тут же переполнилось восторгом и ликованием. Я резко взмыл ввысь и проделал головокружительный вираж.
— Так значит, напарники? — весело спросил я у матери, вновь подлетая к ней.
— Да, напарники, — задумчиво отозвалась Фригга, с сомнением глядя на меня.
— Всё, всё, я уже собран и серьёзен, — поспешно заверил я маму, решив, что её смутила моя ребяческая реакция на её решение.
Но оставаться серьезным было трудно. Радость, которую я испытывал от того, что вновь обрел утраченное было доверие, была так велика, что скрыть её было просто невозможно. Мне дали шанс, и я был твердо уверен в том, что на этот раз точно не упущу его, чего бы это мне ни стоило. Пусть только попробуют солдаты «Чёрного Квадрата» вновь запугать меня своими выстрелами. Да я, если надо, неподвижно зависну в воздухе и буду покорно ждать, пока смертоносный луч бластера не поразит меня в грудь, и я не упаду вниз. И если за несколько секунд до моей смерти Фригга скажет мне, что я надежный напарник и на меня можно положиться, я буду невообразимо счастлив, несмотря на то, что мгновение спустя я сомкну глаза навеки. Доверие матери стало для меня высшей ценностью, за которую я был готов умереть. Вернее, так мне казалось в тот момент, когда Фригга согласилась дать мне последний шанс.
Вот так, пребывая в героически-приподнятом настроении и почти не вспоминая о своём недавнем промахе, я и добрался до «Северной Звезды». К слову, о промахе в скором времени пришлось вспомнить, потому что на мой вопрос «Что же мы будем делать дальше?» Фригга ответила:
— А разве это не очевидно? Мы должны узнать, куда Ника повезла Дэмиса, и любой ценой забрать мальчика у «Чёрного Квадрата» до тех пор, пока они не запрограммировали его на то, чтобы он сровнял с землёй базу Агентов Света.
— Запрограммировали? — удивленно переспросила Рэйчел.
— А ты вообще молчи, — одернул я девочку, зная, что сейчас, когда Фригга рядом, опасность быть сожженным заживо мне не грозит. — Не видишь, взрослые люди разговаривают? Не лезь!
— Зачем же ты так, Локи? — покачала головой Фригга, ласково проводя рукой по волосам девочки. — Ей ведь тоже хочется знать, что происходит.
— Подумаешь! Мне, может, тоже много чего хочется, — не знаю почему, но мне было неприятно смотреть, как мама гладит Рэйчел.
— По-моему, то, что ты хотел больше всего, ты уже получил, — заметила Фригга, и это заставило меня замолчать, ведь она была абсолютно права.
А мама тем временем обратилась к Рэйчел:
— Да, твой «брат» Дэмис в ужасной опасности. Если его запрограммируют, он не сможет сопротивляться, как бы сильно он ни хотел.
— А меня могут запрограммировать? — серьезно спросила Рэйчел, не отводя напряженного взгляда от Фригги.
— Теоретически, да. Но тебе это не грозит. Я не собираюсь этого делать. И мы должны спасти Дэмиса от тех, кто хочет использовать его как оружие в борьбе с нами. Заводи корабль, Локи, — мимолетно бросила Фригга, даже не посмотрев на меня.
— Так точно, — отозвался я и принялся расторопно выполнять указание, стремясь продемонстрировать свою ответственность.
Я взлетел чуть ли не идеально, во всяком случае, сделал это более аккуратно, чем сама Фригга во время нашего отлёта с базы, и, когда корабль уже вышел в открытый космос, обернулся к матери, в надежде увидеть хотя бы мимолетную улыбку и короткий кивок головой в знак благодарности. Но Фригга, судя по всему, даже не заметила моего мастерски проведенного взлёта. Всё её внимание было приковано к Рэйчел.
— Локи должен знать, почему мы с Дэмисом были заморожены в анабиозных ваннах. Он сказал, что не знает, но я не верю ему, — говорила девочка, бросая на меня осуждающие взгляды. — Раз он лидер Агентов Света, он должен знать.
— Лидер Агентов Света? — с грустной улыбкой переспросила Фригга. — Это он так сказал?
— Да, — кивнула Рэйчел. — Так он солгал нам? Я с самого начала так и думала.
— Солгал? Вряд ли. Думаю, нечаянно перепутал Агентов Света и Звездный Патруль, — голос Фригги звучал чуть насмешливо, и я прекрасно понимал, что на самом деле она более чем уверенна, что я именно солгал, и просто не хочет, чтобы в глазах Рэйчел я предстал отъявленным лжецом, которому никогда нельзя верить. — В Звездном Патруле он действительно лидер, а к Агентам Света имеет весьма посредственное отношение. Так что он сказал тебе правду, Рэйчел. Он и в самом деле ничего не знал.
