— Асгард! — громко и отчетливо произнес я, когда за деревьями уже показался обтекаемый силуэт «Экстрима».

— Что «Асгард»? — не поняла Фригга.

— Мы должны лететь в Асгард. Думаю, это то место, где я должен прочесть заклинание и вызвать Камень Настоящего.

***

— Выходит, ты сейчас больше всего на свете мечтаешь оказаться в Асгарде? — спросила Фригга, когда Рэй уже дал старт, и «Экстрим» стремительно набирал высоту. Я отдал Рэю штурвал, потому что был не в состоянии пилотировать. Рэю тоже было несладко, но он держался неплохо и не стал возражать.

— Очевидно, раз уж мы туда полетели.

Бессмысленные вопросы меня раздражали. Впрочем, осмысленные тоже. Неужели так трудно взять и хоть ненадолго оставить меня в покое?

— Странно, — сказала Фригга задумчиво и обернулась ко мне. — Я родом оттуда, и меня туда ни капли не тянет. А чем Асгард привлекает тебя? Ты бывал там раньше? У тебя с ним связаны воспоминания?

— Связаны, — кивнул я с досадой.

— Расскажи! Это ведь удивительное совпадение: и ты, и я бывали в Асгарде! Расскажи, что там было!

— Не сейчас, — отрезал я, мысленно посмеявшись над «удивительным совпадением». Но даже этот внутренний смех был пропитан полынной горечью.

— Почему? Времени много, а заняться нечем.

— Это тебе нечем. А мне есть чем. Я спать буду.

Сперва я хотел лишь притвориться спящим, чтобы не отвечать на вопросы, но вскоре это притворство переросло в правду — меня сморила дремота.

***

Обычно в полетах я всегда интуитивно просыпаюсь перед самой посадкой, но в этот раз был, видимо, чересчур утомлен, потому что разбудило меня не изменение гравитации, а громкие голоса спутников.

— Ты никуда не пойдешь!

— С какой радости?! Я тут жила!

Секунды за две я понял, из-за чего они ссорятся. Мы уже приземлились, и Фригга хотела пойти со мной, но Рэй был решительно против. Я понимал его: Фригге не стоило бывать в местах, связанных с её прошлым. Хотя, если она со мной познакомилась… куда уж хуже?

— Ты же вроде не горела желанием сюда возвращаться, — напомнил я ей, протирая заспанные глаза.

— Конечно, какой идиот захочет жить в этой провинциальной дыре? Но прогуляться по городу и вспомнить прошлое… почему нет? Все лучше, чем сидеть в корабле.

— Нет, Фригга. Мы с тобой останемся здесь.

По твердому голосу Рэя было понятно, что он не станет идти на уступки.

— Но почему? — в голосе Фригги прозвучала обида. — Почему мы не можем пойти с Локи все вместе? В твой бункер мы все вчетвером спускались.

— Это другое. Сейчас мы будем ждать Локи на корабле. А с ним отправится Долана.

— А чего это ты взялся командовать и решать, кто пойдет, а кто останется? Сейчас испытание Локи, так пусть он и решит, кто с ним пойдет.

Два бывших галактических лидера синхронно глянули на меня. Фригга глядела, как на последний лучик надежды: наверное, думала, что я возражать не стану. В глазах Рэя таилась насмешка: он понимал, что я встану на его сторону.

Я даже не стал раздумывать и колебаться.

— Рэй прав. Мы пойдем с Доланой, а вы останетесь на «Экстриме». На корабле должен кто-то остаться на всякий случай.

— Ну, спасибо!

Фригга скрестила руки и отвернулась. Рэй улыбнулся: он знал, что она быстро оттает.

Мы с Доланой вышли на улицу. Был уже вечер, и непривычно яркий солнечный диск уже утонул за величественным дворцом, окружив и так сияющие колонны желтовато-розовым ореолом.

Наверное, стоило восхититься, но я лишь коротко усмехнулся. Роскошь и блеск Асгарда меня не прельщали, а даже напротив — вызывали презрение, которого не было прежде.

За те годы, что я пробыл в центральной галактике, консервативный Асгард почти не изменился. Дело было в другом: изменился я сам. Слишком многое я пережил для слепой веры в то, что тонны золота, серебра и платины — что-то большее, чем простая цифра.

Да, эстетично, да, радует неопытный глаз, но чтобы всерьез восторгаться и ощущать величие… нет уж, увольте! Именно эта пародия на нечто важное и возвышенное и отвращала. Слишком много блеска и пафоса было в роскошных фонтанах и огромных статуях воинов, отлитых из чистого золота. Слишком вычурным был виднеющийся вдали дворец. Да Рэй мог бы с десяток таких построить, а все равно ощущал себя несостоявшимся и никчемным.

А сами асы! Пожалуй, их облик был неприятен сильнее всего. Начищенные доспехи сияют так, что больно смотреть. Издали кажется, будто не воин перед тобой, а граненый алмаз. Ну как тут не испытать гордость за свою родину?

Сто лет назад моё сердце и впрямь трепетало, когда я глядел на них, но теперь было ясно, что все это ложь, подделка и фикция.

Чем эти сияющие воины занимаются? Собачатся между собой да просиживают в барах и кабаках, каждый вечер меняя подруг: войны не было уже долго, и они, ясное дело, совсем разленились. Но ходят надутые и важные, словно павлины, и корчат из себя великих героев. Однако мало кто знает, что у великих героев доспех не блестит — им некогда его чистить. И вообще, картинка не имеет значения — куда важнее то, что за ней скрыто. И если за всеми богатствами и сокровищами пустота — они и гроша ломаного не стоят. Но многих, слишком многих эта фальшивая декорация подкупает, слишком многих эти блестящие пустышки приводят в восторг.

Я представлял, какими глазами посмотрят на нас с Доланой обитатели Асгарда, если я вздумаю снять иллюзию невидимости. Одна моя одежда — потрепанная, запятнанная и рваная — приведет их в ужас. К нам побрезгуют подойти и отнесутся… в лучшем случае с жалостью. А мы, между тем, за последний месяц сделали больше полезного, чем все их воители вместе взятые.

Нет, я вовсе не хотел стать центром внимания и слушать возвышенные речи: и в этом была бы ненавистная мне фальшь и показная роскошь. Мне просто казалось, что Асгард… обманывает меня. Должно быть, опять давало знать о себе перерождение в демона.

Я всеми фибрами души ощущал, что передо мной не прекрасный мир, а нелепая ширма, но вот что за ней, видеть еще не мог. Но, возможно, там ничего и не было?

Несколько лет назад меня задело бы, что все вокруг сверкает богатством, а на мне поношенная одежда. Даже стыдно было бы за неподобающий вид. Но сейчас мне было все равно.

Мне даже нравилось, что я не похож на то, что меня окружает — нравилось быть другим. Хотелось себя обнаружить и поглядеть на реакцию асов. Хотелось бросить вызов этому маскараду и показать, кто из нас настоящий, а кто — позолоченная побрякушка. Но я сдержал этот порыв, должно быть, вызванный напряжением и смертельной усталостью.

Я старался не глядеть по сторонам, а смотрел лишь на Долану, невидимую для остальных. Мне нравилось смотреть на неё. На её высушенные солнцем и растрепавшиеся от ветра волосы, на её одежду, потертую и простую, на её лицо, лишенное тени надменности и гордыни.

Этот почти ребенок не побоялся в одиночку пуститься в космическое путешествие, чтобы отыскать меня и помочь остановить апокалипсис. Ей тяжело от той аномальной добавки из мира демонов, но она обратила своё проклятие во благо. Вот настоящий герой, которым я был готов восхищаться.

Однако помимо явственной неприязни к Асгарду я испытывал и другое чувство. Оно было таким размытым и смутным, что не удавалось его распознать. Одно я знал точно: оно неприятное и зарождается в районе груди, расползаясь едва ощутимым, но мерзким зудом по всему телу.

«Ты боишься», — внезапно подсказала Долана. Именно подсказала. В её взгляде был не вопрос, а беспощадная констатация.

«Боюсь, а что мне еще делать?»

Пришлось признать, я и вправду боялся: перед глазами до сих пор стояло искаженное лицо Рэя, глядящего на механических палачей. Если даже у него сдали нервы, страшно представить, что будет со мной. И ведь не известно, что меня ожидает. Если бы была возможность подготовиться, хотя бы морально… Но нет, внезапность была частью испытания.

Если бы я мог, то не мешкая отказался бы от него. Но я не имел права. Это не было героизмом или самоотверженностью. Я просто знал, что не могу повернуть назад, и это не мой выбор, а выбор судьбы. Для того, чтоб открыть дверь в междумирье, нужны все Камни, а значит — и слаженная работа всех звеньев. И я просто не мог свести на нет все наши усилия.