— А затем, что она была незаконной и даже абсурдной!

— Но работала.

— На галактическом уровне не должно быть неразберихи, когда никто не знает имени человека, управляющего государством, а легитимный правитель вообще находится не пойми где! Ты понимаешь, что устроил тут сумасшедший дом?!

— Да какая теперь к демонам разница?! — Тут уже и у меня сдали нервы. — Думаете, это все просто так?! У меня есть дела важнее, чем…

— Управление государством?!

— Именно. Грядет апокалипсис! Он уничтожит все! А вы суетитесь в своем муравейнике, выясняя, кто должен стоять у власти, и даже не замечаете, что над вами занесен гигантский сапог, и совсем скоро всем будет не до этих мелочных распрей!

Я знал, что не должен раскрывать тайны, но министр не оставлял выбора. На секунду я позволил себе поверить, что он проникнется, задумается и… отойдет с моего пути.

— Апокалипсис? Где-то я это уже слышал… — пробормотал министр и почесал затылок. — Ах да, это было в отчете, который мы пару часов назад получили из Долины Жизни. По версии медиков, ты невменяем и нуждаешься в лечении, но лично я не уверен. Возможно, это умелая симуляция. Так что куда тебя отправят, в больницу или в тюрьму, вопрос весьма спорный.

— Прошу вас, остановитесь и дайте мне пройти, — через силу выдавил я, заведомо зная, что меня не послушают. — Я не враг нашей галактике и уж тем более не псих. Я просто хочу помочь.

— Ты уже достаточно всем помог. Мне перечислить твои «неоценимые заслуги» перед государством? Я говорил Фригге, что тебя надо упечь далеко и надолго, но она упиралась. Что ж, теперь её здесь нет, и я наконец-то положу конец твоему сумасбродству. И молись, чтобы я принял тебя за психа. Хотя не думай, будто в больнице ты будешь рисовать картиночки под наблюдением доброго доктора. Лечение психотропами, знаешь ли, далеко не самая приятная вещь на свете.

— Вы в самом деле считаете, что вам по силам меня удержать?

Мой гнев достиг апогея, и говорил я почти шепотом, больше всего на свете боясь сорваться. Апокалипсис не за горами, близкие гибнут один за другим, я понятия не имею, что делать, а какие-то напыщенные идиоты еще и пытаются помешать. Ведь я же и их хочу спасти в том числе! И это вместо благодарности — выбор между тюрьмой и больницей. Эти глупцы сами роют себе могилу, и всему миру заодно!

К глазам подступили слезы: я не хотел применять силу, чувствуя, что если спущу курок, то уже не смогу остановиться.

— Последний раз прошу, отойдите. Не хотите мне верить, просто подумайте: я могу взорвать тут все щелчком пальцев. Вам нужны жертвы? И я сам не знаю, как далеко могу зайти, если дам энергии выход. Прошу, давайте обойдемся без бойни. Я не хочу всего этого, правда. У меня очень мало времени и очень много проблем, и я уже сам не свой последние дни. Не провоцируйте меня на безумные поступки.

— Пытаешься нас запугать? Неплохая попытка, но все-таки… слабовато. Ты ничего не сделаешь: кишка у тебя тонка. Устроить бойню в главном дворце галактики? Даже если у тебя и свинтило крышу, то не до такой степени…

— Уверен? — одними губами спросил я, закрывая глаза и бросая все силы на то, чтобы сдержаться:

«Надо продолжать переговоры. Министр прав — нельзя так далеко заходить. Надо решить все мирно, без жертв».

Но в глубине души я уже понимал, что потерял контроль, и когда произойдет выплеск — всего лишь вопрос времени. Пересмешник раскалился так, что жег кожу прямо через одежду.

«Нет, надо успокоиться, надо взять себя в руки…»

Но было поздно. Я дошел до того состояния, в котором Брюс Беннер, наверное, превращается в Халка. Во мне, по счастью, огромный зеленый монстр не прятался. У меня был припасен сюрприз пострашнее: вся мощь нейтрального артефакта.

— Абсолютно.

Министр самодовольно ухмыльнулся, и этой ухмылкой подписал себе приговор.

— Так давайте проверим.

Я не договорил, а за моей спиной уже прогремел взрыв, уничтоживший добрую половину бойцов.

***

Я даже сам не мог до конца понять, по моей ли это произошло воле, да и не особо стремился к этому. Странно, но мне вдруг сделалось все равно.

Я словно находился во сне — во сне замедленном и очень странном. Мне казалось, весь дворец заполнен водой или, скорее, какой-то другой прозрачной и вязкой жидкостью, которая затрудняет движение, делая каждый шаг невыносимо тяжелым. Взрывы продолжали греметь, но я их не слышал, как не слышал и воя сирены, панических криков и, наверное, много чего еще. Вместо этого в сознании рождались странные, чуждые нашему миру звуки.

Само моё восприятие преобразилось, краски поблекли, и я словно пробирался сквозь тусклые, призрачные развалины, а люди мелькали зыбкими тенями, точно фантомы. Я уже даже не знал, что это: чудом изменившаяся реальность или галлюцинации.

— Локи! Локи!

Услышав полузнакомый голос, я удивился: слишком уж он диссонировал с теми потусторонними звуками, что доносились до меня последние несколько… минут? Часов? Дней? Это ж надо так потеряться во времени…

С ориентированием дело обстояло не лучше: я даже не мог сообразить, откуда доносится голос. И это странное слово: «Локи». Что оно означает?

А потом вдруг пришла боль. Резкая, пронзающая и, что важней, отрезвляющая.

— Черт! — Я приложил к носу ладонь, и через пару секунд она была уже залита кровью.

Зато мир вновь приобрел привычные очертания: цвета и звуки вернулись вместе с пониманием, где я нахожусь, и что происходит. Ну, относительным пониманием.

— Рэй? — Я перевел взгляд на парня, который в этот момент крепко держал меня за шиворот. — Ты разбил мне нос!

— Лицо, — поправил Рэй небрежно. — На меньшее ты не реагировал.

— Что со мной было?

Ощущения были ужасны: голова шла кругом, а во рту ощущался солоноватый вкус крови. Но я понимал, что это не самые страшные последствия.

— Ты у меня спрашиваешь?

— Ну, ты же видел все… со стороны.

— Нет времени болтать. Нам нужно убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Я огляделся по сторонам, в надежде выбрать подходящее направление, и застыл, как громом пораженный.

Мы находились посреди настоящих руин. Позади нас бесформенной грудой валялись осколки колонн, которые еще недавно поддерживали своды дворца. Картина впереди тоже не утешала. Куда ни глянь, везде одно и то же: огромные пласты металла, сверхпрочного пластика и даже старомодного, изящного мрамора, лежали, будто истерзанные свирепым чудовищем, пришедшим к нам из иного мира.

Я даже представил этого монстра, но вряд ли смогу подобрать слова, чтобы его описать. Представил, как он рвал клыками колонны, жевал их, обращая чуть ли ни в пыль, и двигался дальше, а под его исполинскими ногами прогибался металл, крошился камень и гибли люди, такие мелкие и хрупкие в сравнении с монстром, что тот их даже не замечал.

Стоп, что ж это я! Никакого чудовища не было, его не могло быть, а весь этот хаос, эти развалины, эти наполовину обугленные трупы…

— Нет, — только и смог выдохнуть я, осознав, кто в действительности был этим «монстром». — Это же не…

— Локи, время! — не дал договорить Рэй, чудом сохранявший спокойствие. — Бежим на крышу. Это единственный путь — всюду завалы. А разбор полетов проведем позже, если выберемся.

Подняться на крышу, как оказалось, тоже было делом нелегким. Лестница тонула в обломках, а глубокие трещины в стенах и потолке заставляли сжимать плечи и прикрывать голову: неизвестно, когда и где снова что-нибудь рухнет.

— И чего это мы пешком ломанулись, как последние идиоты? — Странно, но именно сейчас мне вспомнились насмешки Рэя насчет моего артефакта. — У меня же Пересмешник есть! И мы можем…

— Нет, не можем! Нельзя!

— Но поче…

Вместо ответа Рэй вдруг резко взмахнул рукой, и в следующий миг я, отброшенный энергетической волной метра на три, больно ударился обо что-то острое.

— Ты совсем что ли…

Закончить мне помешал грохот, раздавшийся за спиной.

Обернувшись, я понял, что зря открыл рот: там, где я стоял секунду назад, упал пласт бетона.