Его лицо не выражало столь откровенную ненависть, как лицо первого, но и он был не в восторге от моего появления. Мой спаситель (как я поняла, их командир) посмотрел на меня. Зеленые глаза прищурились, переместившись с моего лица на раненую ногу.

– Если мы оставим ее здесь, она умрет от потери крови, – сказал зеленоглазый.

Я знала: он говорит правду. Пуля не задела кровеносную артерию, но повреждения тканей вполне хватало, чтобы я истекла кровью.

– Разумеется, – отозвался сердитый. – Одной заботой меньше.

– Нет, – возразил мой спаситель. – Мы возьмем ее с собой.

– Что-о? – хором прошипели его друзья.

– Хейден, ты вконец спятил, – сказал второй, отчаянно мотая головой.

Хейден. Теперь я знала имя того, кто меня спас.

– Пристрелить ее, и точка, – заявил сердитый, вновь зыркнув на меня. – Все равно сдохнет от своей ноги.

– Мы ее спасем, – твердо сказал Хейден, вызывающе посмотрев на друзей. – Эта девчонка вчера позволила мне унести ноги из Грейстоуна.

Парни растерянно моргали. До них начинало доходить. Они снова повернулись ко мне:

– Та самая девчонка, которая тебя поймала и отпустила?

Хейден кивнул. Он сомкнул губы и сдвинул брови, внимательно разглядывая меня.

– Тогда, приятель, ты с ней и возись, – сказал сердитый. – Я за нее не отвечаю.

– Заткнись, Кит, – с упреком пробормотал Хейден.

Он надел рюкзак, качнув широкими плечами, и подтянул лямки. Его движения были легкими и гибкими. Убедившись, что рюкзак не вихляет, он шагнул ко мне и остановился в паре шагов.

– Кто ты? – спросил он.

Я молча смотрела, стискивая зубы и пытаясь скрыть нестерпимую боль. Хейден досадливо выдохнул и сказал:

– Я не собираюсь тебя убивать.

Его жесткий взгляд схлестнулся с моим. Невзирая на годы обучения, я поверила Хейдену. Однако это еще не означало моего желания ему ответить. Верить, что он меня не убьет, и доверять ему – совершенно разные вещи. Я даже не знала, из какого он лагеря, тогда как он прекрасно знал, откуда я. Мне не хотелось сообщать ему никаких сведений. Свою решимость я подкрепила дерзким взглядом.

– Ты Грейс, – с оттенком раздражения сказал он.

Он видел изумление на моем лице, прежде чем я вновь нацепила маску бесстрастия. Откуда он это узнал?

– Как…

– Вчера тебя позвали по имени, – сухо пояснил Хейден.

Как я могла забыть?

– А теперь нам пора уходить, иначе ты умрешь и мне будет некому вернуть долг.

Теперь понятно, что им двигало. Желание поскорее отдать долг за вчерашнее. И не успела я возразить, как он вновь обхватил меня за плечи и, не дав опомниться, буквально выволок из-за автобуса. Ноги у меня подкашивались. Благодаря Хейдену я сохраняла вертикальное положение и видела (пусть и несколько размыто) его друзей, покидающих город.

Значит, сердитого парня звали Кит. Наиболее сердитого из всех, надо полагать.

– Лучше отпусти меня домой, – сквозь зубы пробурчала я.

В ноге пульсировала боль.

– Самой тебе до дому не добраться, – спокойно возразил он.

– Я в лучшем виде, – заартачилась я.

Хейден вдруг остановился и убрал руку с моих плеч. Естественно, я тут же грохнулась. Зашипела и принялась молотить кулаками по земле, сбрасывая досаду и жмурясь от боли.

– Ты будешь в лучшем виде, – произнес Хейден. – Но не сейчас.

От его прикосновения мои глаза мигом открылись, а сама я чуть не задохнулась от ужаса. Присев на корточки, Хейден обхватил мои бедра и развел их пошире. Я уже собиралась въехать ему по скуле, но он вдруг сорвал с головы косынку и, как жгутом, стянул ею мою раненую ногу. Потом осуждающе выгнул бровь, явно угадывая мои мрачные мысли. Вскоре с его помощью я снова стояла на ногах.

– Меня будут искать, – предупредила я.

Допустим, он действительно не собирался меня убивать. А вот насчет его друзей я сомневалась. И потом, когда мы придем в его лагерь, вдруг кому-нибудь вздумается меня грохнуть? Сумеет ли он помешать расправе? В чужие лагеря просто так не ходили. Туда проникали с целью что-то захватить и поскорее унести ноги. Меньше всего мне хотелось оказаться в лагере Хейдена.

– Не будут они тебя искать, – без обиняков возразил он.

– Будут.

– Они тебя бросили, – резко оборвал мои доводы он.

Хейден смотрел не на меня, а вперед. Мы шли следом за его друзьями, шагах в двадцати. Слова Хейдена жалили: он сказал правду, и я это знала. Те, с кем я пришла в город, бросили меня. В том числе и мой родной брат.

– Они вернутся, – соврала я, силясь говорить без пренебрежения.

– Нет, не вернутся, – тем же тоном произнес он. – А теперь помолчи.

При иных обстоятельствах я бы затеяла спор, но из-за боли в ноге мне было чертовски трудно идти и одновременно думать. Какое уж там говорить! Мысли путались, однако я упрямо пыталась найти способ сбежать. Пистолет Хейден держал так, что мне было не дотянуться. Но у него наверняка имелось и другое оружие, припрятанное в укромных местах. Пока идем, мне выпадет шанс стащить что-нибудь из его арсенала. Весь вопрос, рискну ли я это сделать.

Где-то на заднем фоне мельтешила мысль, от которой так просто не отмахнешься: «Самой тебе до дому не добраться».

Хейден был кругом прав. В таком состоянии мне действительно не дойти до Грейстоуна. И никто за мной не придет. Останься я в городе, меня бы ждала неминуемая смерть от кровопотери. А если бы я дожила до темноты, меня убило бы городское отребье. Значит, в лагерь Хейдена. Иного выбора у меня не было.

– Ты сам откуда? – спросила я, злясь на слабость в голосе.

Причиной была все та же рана. Хейден пропустил мой вопрос мимо ушей, заставляя идти дальше. Мы приближались к лесу. Меня вдруг пронзила догадка. Если мы войдем в лес, это означало только одно…

– Блэкуинг? – прошептала я, выражая изумление, настороженность и, конечно же, страх.

Наш Грейстоун уступал только Блэкуингу – самому укрепленному и опасному из всех лагерей. Я участвовала всего в нескольких налетах на Блэкуинг, и каждый был исключительно провальным. Всякий раз их караульные убивали кого-то из наших.

Меня воспитывали в ненависти к Блэкуингу, учили никогда и ни в чем не доверять обитателям этого лагеря и, естественно, убивать их везде, где бы они мне ни встретились. Мне внушали, что там подобрались исключительно коварные и опасные люди, которых лучше не провоцировать, если не хочешь потом столкнуться с губительными последствиями.

При всей своей решимости я изрядно нервничала. Меня вели в Блэкуинг – гнездо безжалостных головорезов, а я едва переставляла ноги.

Мы пробирались между деревьями, и какая-то ветка задела мою рану. Меня пронзила боль. Веки сами собой задрожали. Деревья так и норовили ударить меня снова. Боль нарастала, достигая высшей точки. Мне было все труднее переставлять ноги по бугристой земле. Темнота наползала со всех сторон. Я из последних сил старалась оставаться в сознании. Увы, я потеряла слишком много крови и уже не могла сопротивляться боли. Погружаясь во тьму, я услышала голос Хейдена:

– Почти дошли…

Все вокруг было черным-черно. Тело казалось раз в десять тяжелее обычного. Я попыталась поднять руки, но не могла. Запястья были стянуты ремнем. Из раненого бедра доходили странные ощущения, словно в нем копались. Мне понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, как открываются глаза. Когда же я их открыла, то мгновенно зажмурилась, не выдержав ослепительно-яркого света над головой.

Затаив дыхание, я чуть приподняла веки, пытаясь сообразить, где нахожусь. Когда они привыкли к свету, я увидела высокого мужчину, склонившегося над моей ногой. Его руки загораживали обзор, и я не могла понять, что он с ней делает. Боли я не чувствовала, однако каждое его движение сопровождалось неприятным надавливанием.

Уши ловили обрывки негромких разговоров. Напряженных, судя по интонациям. Я попробовала шевельнуть ногами, но и это оказалось невозможным. Мои лодыжки были перехвачены такими же ремнями. Я была привязана к столу, на котором лежала. Я повернула голову вбок, пытаясь рассмотреть помещение.