– Сам знаю – рыкнул Он.

Сейчас, вот рука поднимается, ключ смотрит в сторону замка, медленно и осторожно ключ поднимается все выше и вот он уже на уровне замка. Только бы замок был закрыт на один оборот. Пленник не верил в Бога, но сейчас он молил Его о помощи как ни когда раньше. В какой-то момент ключ дрогнул на обломке руки и чуть не полетел вниз. Анна, взмахнув ручкой, упала в обморок. И как только фантом может упасть в обморок? Но сейчас это не волновало Пленника. Выдох – и ключ плавно вошел в замок. Последний рывок оказался непреодолимым. Нужно было подтянуться на руке, закованной в кандалы, одновременно поворачивая ключ другой… точнее тем, что от нее осталось. Изможденное тело, отказывалось что-либо делать, при малейшем движении отзываясь болью в каждой клетке. На несколько секунд он потерял сознание. Очнулся от того что где-то в другой комнате громко рыгнул Боров. Затем послышался раскатистый храп.

– Нельзя сейчас сдаваться, мы так близко! – взревел Буч. – Сожми все, что у тебя осталось от мужчины и поверни долбанный ключ!

Как ни странно, слова Буча помогли, Он действительно смог собраться с силами. Хрустя суставами, Пленник резко подтянулся, вывернув локоть оторванной руки. Замок щелкнул. В следующую секунду обессиленный он мешком мяса упал на пол. Хотелось плакать и смеяться одновременно, но ни на то, ни на другое не хватало влаги.

– Мы выбрались! Не могу в это поверить, мы выбрались!!! – кричала Анна.

– Еще нет, – глухо пробормотал Буч, затем обратился к рогатому Пленнику – Как только ты перестанешь прохлаждаться – вставай, бери оружие и перережь горло уроду в соседней комнате!

От момента чудесного освобождения и до мгновения, когда Пленник очнулся, казалось, прошла вечность. Но как ни странно при всем пережитом, Пленник очнулся раньше, чем Боров соизволил проснуться. Руки ломило, ноги отказывались слушаться, из-за падения открылись почти затянувшиеся раны, и теперь драгоценная кровь теплыми струйками стекала на пол. Больше всего крови вытекало из культи с лоскутами кожи, которая некогда служила Пленнику рукой. От большой кровопотери в его глазах плясали разноцветные пятна. И все же Он нашел в себе силы встать, опираясь на стол. Ярость пересилила боль, и Он схватил со стола первый попавшийся предмет. Им оказалась внушительных размеров стальная спица. Медленно, пошатываясь, он дошел до двери. У порога все также лежал окровавленный кнут.

"Теперь ты будешь служить другому хозяину" подумал Пленник и поднял его, аккуратно положив спицу рядом. Затем, орудуя одной рукой, используя кнут вместо жгута, он быстро перетянул то, что осталось от запястья.

– Если Боров проснется, то нам конец – пробормотала Анна.

– Сам знаю, – прошептал Пленник, – зато убьет без изуверств.

– Гребаный ты оптимист, – невесело отозвался Буч.

Дверь оказалась тяжелее, чем думал Пленник и пришлось потратить немало сил чтобы сдвинуть ее, но сейчас его ничто не могло остановить.

В соседней комнате было гораздо грязнее. В пыточной повсюду была кровь и мелкие частички плоти, сорванные со спины Пленника и разбросанные по всем поверхностям. Здесь же повсюду пустые бутылки из-под алкоголя. Каменное покрытие было покрыто слоем грязи, и когда Пленник сделал первый шаг по комнате, раздался громкий чавкающий звук – пол был в чем-то липком и противном. Пленник вздрогнул, он не знал, было это от страха, что Боров проснется или от отвращения. Стол был также залит остатками пищи, вина, пива и еще неизвестно чего. Едкий запах пота ударил в нос вошедшего. Посреди всей грязи и вони, от которой невольно слезились глаза, за столом громко храпел «Некогда Палач». Перед ним стоял кубок остывшего вина и тарелка с крупно нарезанным беконом.

– Как символично! Свинья свинью пожирает! – процедила Анна. Она испытывала к Палачу отвращение, наверное, больше, чем сам Пленник.

«Только хватило бы сил! – подумал Пленник – На второй удар не будет ни сил, ни времени. Нужно сделать все правильно! – Пленник подошел к столу. Боров источал непередаваемое амбре пота и перегара. Пленник поднял над головой заостренную спицу.

– Эй… – прохрипел он.

– А?! – от неожиданности хрюкнул Боров.

В следующую секунду спица вошла ему в глаз, насквозь пробив глазницу и наполовину уйдя внутрь черепа.

Боров заорал, а Пленник в очередной раз собрал все силы и отпрыгнул от налетевшего на него Палача. Боров упал на пол и, не переставая истерически вопить, начал кататься по полу и пытаться вынуть спицу. Из глаза брызнула прозрачная жидкость, быстро смешиваясь с густой, почти черной кровью. Несколько раз безуспешно дернув ее, Боров поднялся на колени и посмотрел на Пленника.

– Р… Рогатый?!!… – в голосе чувствовалось удивление.

Еще бы, не каждый человек способен пережить и половину того, что вынес Пленник, не говоря уже о том, чтобы вырваться и убить своего мучителя. Пленник не мог точно сказать чему он был рад больше – тому, что Боров больше никогда не возьмет в руки кнут или тому, что Ему больше не придется выслушивать его бред об искусстве и поэзии?

Боров повернул голову и посмотрел на что-то перед собой, после чего рухнул на пол. Спица вышла с другой стороны головы в сопровождении фонтанчика крови. Глядя на эту картину, Пленник улыбался. Больше он ничего не был в силах сделать. Даже Буч не настаивал на действиях. Пленник отошел от тела своего Мучителя, в угол, где ноги не прилипали к полу, сел, опершись спиной на стену и впервые за долгое время, закрыл глаза и сладко уснул.

Крупный человек в капюшоне, прячась, идет вдоль дороги по лесу. Он старается придерживаться направления, но не выходит на открытые пространства, чтобы не привлечь внимание случайных прохожих или проезжающих. Обычно путник передвигается ночью или в сумерках. Он не знает куда идет, знает только откуда… Путник не может жить на одном месте, хотя очень хочет покоя и тишины. Рыцари «Святой Инквизиции» следуют за ним по всем городам и деревушкам. Он видел много предательства и ненависти людей и за что? Только за то, что на его беду, на голове красуются два рога, закругленных к затылку. Неужели только это одно делает его существом, недостойным доброты или хотя бы жалости? Каждый его шаг, это борьба за существование, но зачем нужно такое существование?

Рогатый путник, наверное, давно бы уже возненавидел весь род человеческий, весь мир и себя в том числе, если бы не особая способность, которую он в себе обнаружил – его душа была душой поэта или художника. Глаза невольно отмечали прекрасное в окружающем мире и эти прекрасные мгновения Рогатый собирал как жемчужины. Он не знал, зачем это ему, но чувствовал, что нужно, очень нужно!

Всякий раз, заметив прекрасный момент, Рогатый замирал на мгновение и этот миг, в который он впитывал красоту, наполнял все его существо жизненной силой удивительной мощи! Он словно прикладывался к роднику сил и жизненной энергии!

– Слушай, а почему все вокруг не питает меня силой? – обратился он к Анне – почему только то, что я отметил для себя? Ведь вокруг так много красоты, но мне от этого не становится лучше, пока я не остановлюсь и не замечу эту красоту?

– Спрашиваешь! А я почем знаю!? Я сама чуть не ахнула, когда ты там, в пыточной восстановился в мгновение! Я никогда такого не видела! – усмехнулась Анна.

– Ты у нас особенный! – усмехнулся Буч. – Я вот даже не могу понять, чем ты восхищаешься? Птичка села на окошко – начал он паясничать – у него руку оторвало, а ему в радость… птичка!! С ума сойти!

– Тебе не понять – обиделся Рогатый, потом помолчал и добавил – …хотя мне тоже не совсем понятно, что со мной стало? Мне кажется, раньше я не был таким… хотя я не помню, каким я был?

– Вот если бы ты мог своим восхищением заменить еду, вот это было бы супер. Тогда не нужно было бы в города или в деревни заходить. Тогда тебя никто не выдавал бы, и рыцари Инквизиции тебя бы не находили каждый раз!