Впрочем… не рассказывая всего. О Маргарите, например.

Вольский смотрит на рамку с фотографией Лии, стоящую на столе. Очень внимательно так смотрит, будто что-то задумал.

Делаю глоток кофе – горчит. Что это с Кирой? Так засмотрелась на Вольского, что забыла положить сахар? Или мне уже всё несладко рядом с этим человеком?

– Жена? – интересуется Вольский, продолжая внимательно рассматривать фотографию. Слишком внимательно.

Это начинает напрягать. Нечего так пялиться на то, что принадлежит мне. И неважно, что это: машина, производство или женщина.

Кто-то бы сейчас укорил меня, что нельзя ставить на одну планку неодушевлённые предметы, бизнес и людей. Но мне плевать. Хотя по идее бизнес всегда выше.

– Моя, – говорю ровным тоном, пока ещё не пуская в голос скрытую угрозу.

– Давно женаты? – как ни в чём не бывало продолжает он и переводит взгляд на меня. В его пальцах тоже зажата маленькая белая чашка, и сизый парок ещё поднимается вверх.

– Год. А что?

Нехорошо, неправильно. В последнем вопросе интонация выходит нехорошая. Словно задиристый петух, который увидел конкурента на своей территории.

Сравнение нелепое, но почему-то кажется забавным, давая возможность переключиться с собственнических мыслей на Вольского.

Впрочем, все мужчины – собственники. Это даже не обсуждается. Если же мужчина заявляет, что собственничество для него – пустое слово, то ему банально плевать, кто вы и с кем вы. Причём настолько, что легче всё позволить, нежели объяснять: «Детка, я тебя забыл, стоило выйти из твоей спальни».

Вольский изгибает губы в улыбке, белоснежной такой, даже немного киношной. От баб, наверное, нет отбоя. Ведь Владимир только на три года старше меня, состояние сколотил сам, что вызывает зависть и уважение. Но зависть такую… не черную. Это планка, на которую стоит равняться.

Вольский мне не конкурент. Он покупатель. А такую категорию надо холить и лелеять, желая процветания и ума не загубить созданную им же империю.

– Красивая, – равнодушно замечает он. – Давно меня не было в родных краях, всё упустил.

– Красивая, – холодно соглашаюсь я. – А ещё и умная. И талантливая.

Прикусываю язык, сам не понимая, зачем всё это сказал. Раздражение выливается вот таким странным образом, виной тому утренняя встреча с партнёрами из Прибалтики. Разговор вышел куда более нервным, чем хотелось бы.

Вольский делает вид, что не замечает моего настроения, и невинно интересуется:

– А в чём заключается талант?

Приказываю себе натянуть улыбку на лицо и ответить:

– Ведёт кулинарное шоу.

Характеристика не совсем верна, но вряд ли он сейчас захочет обсудить рецепт шоколадного торта с фруктами, который делала жена на днях.

Вольский наконец-то оставляет Лию в покое и обращает внимание на дело.

– Я изучил контракт, Кирилл, – говорит он уже чётко и без лишних эмоций. – Вижу, вы наняли толкового юриста, который заботится не только об удобстве продавца.

Никак не комментирую, куда отправился прежний юрист, проработавший тут всего две недели, но успевший натворить дел. И надо же было, что именно тогда заключался контракт с Вольским.

– Я бы хотел обсудить пункты о сроках, – улыбается он, и мне почему-то становится не по себе.

***

Я еду быстро. Внутри кипит злость. То и дело нога вдавливает педаль газа, а тормоза рвано и коротко взвизгивают. Специально поехал подальше от делового центра, чтобы и машин поменьше, и дорога посвободнее.

Вольский – талант. Вроде ничего такого, но каждый взгляд – ленивое превосходство, каждый жест – скрытая угроза. Он говорит спокойно и вроде бы не подразумевает ничего плохого, но я чувствую себя рядом с ним глупым неопытным мальчишкой.

В этот раз не должно быть накладок. Мы всё выполним. В конце концов, это всего лишь производство. Мы делаем машины – Вольский покупает.

Но при этом манипулирует всеми и вся. В любой момент он может найти другого продавца. Нужно ли мне это? Нет. Если сорвётся контракт с ним, придется сокращать обороты производства…

Я делаю глубокий вдох. Спокойно, спокойно. Не надо заранее нагнетать. Иначе будешь выглядеть не лучше Киры, у которой сорвался с крючка богатый любовник.

Лучше думать о приятном. Меня ждёт Лия, которая сейчас готовит вкусный ужин. Я женился на ней не из-за кулинарных талантов, но был крайне впечатлён, что она знает, с какой стороны подойти к плите. Также она знает про пылесос, стиральную машину и даже компьютер. Единственное, чего не знает – что делать с мужчиной. Вернее, теория была, но никакой практики.

Я первый и единственный мужчина своей жены. Тогда это удивило, но после знакомства с её приемным отцом, Григорием Искандеровым, я понял, почему так. С таким не забалуешь.

Машина останавливается, я выхожу. Вдыхаю прохладный вечерний воздух, рука сама тянется к сигаретам. Надо перекурить и привести мысли в порядок.

Только когда огонёк зажигалки касается сигареты, осознаю, что именно царапает душу острыми кошачьими когтями и не дает успокоиться. Повышенное внимание Вольского к Лии. Он смотрел на фотографию так, будто нашёл в нашей линейке ещё одну модель, которую непременно надо приобрести.

Если бы я не знал этого человека, то решил бы, что схожу с ума. Но я знаю.

Докуриваю, тушу сигарету и щелчком пальцев отправляю в урну. Поднимаю голову и смотрю на седьмой этаж. Горит свет – ждет меня. То, что сразу поехал сюда, а не домой, тоже правильно. Напряжение надо сбрасывать.

Я ныряю в салон машины, подхватываю пакет со сладостями и иду в подъезд.

Маргарита любит сладкое. Конфеты, духи и мальчики. Правда, когда мы стали спать вместе, мальчики закончились. Сразу предупредил, что не покатит никаких свободных отношений и походов налево. Мне не нужны сюрпризы в виде половых инфекций и неожиданных героев сексуального фронта, оказавшихся в её постели, когда я приду.

Поначалу Маргарита была не в восторге. Но потом, осознав свою выгоду, согласилась.

Она моложе меня на восемь лет. Красива, сексуальна, энергична и умеет помолчать. Ясное дело, что эта длинноногая блондинка не против надеть на пальчик обручальное кольцо, только вот я уверен, что ей не хватит ума обставить всё красиво. Для того, чтобы я подумал про замену Лии, нужно нечто большее, чем красивые ноги и глубокий минет.

Маргарита открывает двери и улыбается. От неё пахнет ванильными духами. Пухлые губы призывно улыбаются.

– Привет, Кирилл, – выдыхает она своим низким голосом. – Я ждала.

Её рука обнимает меня за шею, шёпот обжигает:

– Совсем забыл свою кошечку.

В Маргарите ни черта нет от кошки, но если ей нравится, то почему не позволить маленький каприз? Как показывает практика, некоторым женским капризам надо потакать, тогда можно получить куда больше.

Я распускаю пояс её халата, там даже и особо стараться не надо. Оглаживаю ладонью поясницу, сжимаю ягодицу. От ощущения бархатистой кожи все мысли идут только в одном направлении.

Маргарита знает, что делать. Сладости отставлены, ловкие пальчики расстегивают мою рубашку.

– О, ты тоже по мне скучал, – мурлычет она, прихватывая губами мочку моего уха.

Дышать немного труднее, когда к тебе прижимается обнажённая женщина. Но я не позволяю делать ей так, как она хочет. В сексе ведущая роль может быть только у меня.

– Не так, – хрипло шепчу я и отстраняю её.

В огромных глазах мелькает недоумение и непонимание. И едва различимо – страх. Вдруг я пришёл для того, чтобы сказать ей о нашем разрыве?

Я скольжу пальцами по её шее, от ключиц к груди. Обвожу сосок, чуть сжимаю его. Маргарита еле слышно ахает, прикусывает нижнюю губу. Смотрит мне в глаза вызывающе. Ни капли не смущается. В отличие от Лии, у неё были мужчины, научившие всякому. А Маргарита оказалась очень хорошей ученицей.

– Расскажи, как ты ждала меня, Марго, – едва сдерживая усмешку, говорю я.

– Преданно, – отвечает она. И еле слышно вскрикивает, не ожидав, что я так сожму пальцы на нежной коже.