После этого разговора прошло несколько недель. Позади осталось бесчисленное количество попыток уговорить Кристофа одуматься, который на все увещевания либо уводил разговор на другую тему, либо вешал трубку. В результате пришлось идти на мировую и приглашать их в Стокгольм. Обоих. Как бы это не бесило Леннарта, а другого выхода он не видел. Кристоф очень упрямый, весь в него. Если уж вбил себе что-то в голову, то не отступит.

Ну, ничего. Он думает, что русский его любит. Ха! Папочка Леннарт докажет, что это не так. Богатей лишь хочет поиграться! В таком случае, он предоставит русскому другую игрушку, а сына запрет дома и больше никуда не выпустит. Довольно, погулял самостоятельно по свету!

– Белов, что с тобой происходит? Совсем с ума сошел?

После того, как полоумный напал на меня, мне так и не удалось вырваться из его рук. Я не очень-то и сопротивлялся. Просто не мог понять, с чего это вдруг Виктор начал творить черт знает что. Тем более, его состояние напугало меня тем, как сильно оно было похоже на то, что предшествовало злосчастной аварии несколько недель назад.

– Виктор, остановись уже! – оторвал его от себя и встал с кровати, чтобы найти свои боксерки. – Что ты опять навыдумывал? – раздраженно заметил, не посмотрев на идиота, оставшегося на кровати. А зря.

Потому что Белов налетел на меня со спины и в мгновение ока прижал своим телом к стене.

– Скажи, что мы переедем на эту квартиру, как только вернемся из Стокгольма! – его болезненный рык ворвался в мое ухо и заставил спину покрыться отвратительными мурашками.

Дернулся, но боксер зажал меня так крепко, чтобы я даже пошевелиться не смог.

– Я же сказал тебе, – прорычал ему в ответ, – этого не будет! Мы же договорились!

– Нет! Нет, Кристоф, не договорились! Ты поставил мне это условие, чтобы я доказал тебе, что ты для меня не игрушка. Я разве не доказал?! Кристоф. Ответь мне!

– Да что на тебя нашло, идиот? – попробовал высвободиться еще раз, но все тщетно.

Белов здоровее меня, так и не перестал боксировать, эти недели постоянно молотил по груше, все пытаясь впечатлить меня своими бицепсами. Как будто того, что есть мало. Он вообще с тех пор, как мы стали жить вместе, как будто ополоумел. Не отлипает от меня ни на мгновение. А чем ближе к отъезду в Стокгольм – тем хуже. Я не буду отрицать, мне нравится его присутствие. Та неделя разлуки, когда я сам перестал спать без него, когда каждый час убивал себя бесконечными терзаниями и мыслями о том, что все кончилось, запомнилась мне очень хорошо и повторять ее у меня нет никакого желания.

– Кристоф, обещай мне, – грозно потребовал мой сожитель.

– Я же сказал, нет!

А я уже рычал в ответ, потому что амбал этой своей импульсивностью вызвал у меня несколько иную реакцию, чем сопротивление. Он все еще полностью обнажен, я тоже не успел надеть боксерки, хоть и секунду назад держал их в руке. Но теперь они снова на полу, а сумасшедший хозяин «Блэкбургера» напирает на меня со спины тем самым телом, которое столь усердно тренировал, чтобы безусловно впечатлить своего беглеца, как он почему-то любит меня называть.

– В таком случае, я не поеду в Швецию, – кретин уперся тупоголовым лбом в мой затылок и обжог своим горячим дыханием мою спину.

– Для тебя это так принципиально? Что изменится, Виктор? Почему ты себя так ведешь?!

– Кристоф. Все изменится, – ответил он тихо и мне не понравились те тяжелые ноты, что снова прозвучали в его голосе. – Ты перестанешь бояться меня. Этим ты позволишь мне любить себя. Подпустишь окончательно. Признаешь меня таким, какой я есть. Янссон, я тебе уже тысячу раз повторял, что не виноват в выдумках твоего отца. У меня была трудная жизнь, я пытался чего-то достичь, хотел стать кем-то, чтобы… Чтобы тот человек, которого полюблю, смог гордиться мной, чтобы мог разделить все, чего я добился вместе со мной. Ты же… Постоянно упрекаешь меня за то, кем я стал! Хотя я ни разу за все время, что ты рядом со мной, ни разу, ни взглядом, ни делом, не дал тебе повода сомневаться…

– Да? Серьезно, Белов?! А Тихонов в Оренбурге?

– Какой Тихонов? – казалось, Виктор очень натурально удивился.

– Тихонов Илья. Парень, блондин. Заместитель директора твоего же ресторана!

Я прямо кожей почувствовал его наглую ухмылку!

– Кристоф… Так ты что, ревнуешь меня?

Безумный миллионер ослабил хватку, и теперь я смог развернуться.

– Заткнись, Белов! Нашел, над чем ржать, – я почувствовал, как начал закипать.

– Ты ревнуешь меня, Кристоф? – его глаза сияли таким неподдельным счастьем настолько сильно, что я разозлился еще больше.

– Отвали! Я пошел спать!

– Никуда ты не пошел! – идиот молниеносно наклонился, и пока не очнулся от своей заторможенности в связи с глубокой задумчивостью на тему ревности, перекинул беглеца через плечо и в буквальном смысле утащил меня на кровать.

– Дебил, что творишь!!!

– Любить тебя собираюсь, – расхохотался моментально засиявший Белов, после того, как повалил не сопротивлявшегося меня на кровать и уселся сверху. – Я хотел добиться одного, а ты меня осчастливил совсем другим. Бог мой, Кристоф, я даже не надеялся на это!

– Ты идиот, – привычно проворчал я, хотя реально был рад резкой перемене в его настроении.

Таким он мне однозначно больше нравится.

– Я вообще-то злюсь. Ты бы хоть оправдался для приличия.

– Даже не подумаю! – Виктор уже улыбался во все свои зубы. – Наконец-то и ты хоть немного поволнуешься.

Хозяин «Блэкбургера» склонился к моему уху и горячо прошептал:

– Скажи, что тебя особенно сильно заставляет злиться? То, как я смотрел на него? Или…

Хотел врезать ему, но кретин использовал запрещенный прием, разрешив своей огромной руке пуститься во все тяжкие в районе моей уже начавшей повторно просыпаться эрекции. Но даже не это остановило меня, а скорее то, как мгновенно отреагировало тело моего громилы на мое собственное неприкрытое возбуждение.

– Белов, ты больной… – простонал я, подчиняясь его настойчивым ласкам.

– Я не больной, Кристоф, – все так же горячо, прошептал он в ответ, – я просто безумно влюблен. В тебя, мой маленький беглец. Я хочу… хочу, чтобы ты больше ревновал меня. Хочу, чтобы ревновал ко всему, даже… к самому себе…

Сколько время? Подтянулся и посмотрел на загоревшийся экран моего телефона – три утра. Вернул голову на подушку. Не спится. Давно этого не было. Опять не спится, хоть на пробежку иди.

Белов при этом отключился намертво. Лежит на подушке рядом со мной, еще минуту назад прижимал меня к себе, но я выбрался. Сейчас мой придурок этого уже не почувствовал, я у него что-то типа снотворного или плюшевого медвежонка.

Промаявшись еще какое-то время без сна, все же поднялся с кровати и вышел из спальни. Направился по бесконечному коридору его самарской квартиры в спортивный зал. Я всегда был против останавливаться здесь. Это жилье – истинно королевских размеров. Мозгом понимаю, что Виктор ничего плохого не хочет, когда уговаривает меня согласиться переехать сюда жить. Я для него не игрушка. Кто угодно, но не игрушка. Белов на самом деле потерял голову от любви к своему беглецу, я это точно знаю.

Особенно после той аварии, когда он решил, что я ему изменил с девчонкой. Мы оба тогда были виноваты. Он должен был сказать мне правду. С самого начала должен был сказать правду. Конечно, тогда бы я ни при каких обстоятельствах не вступил с ним в отношения. Однако, если учесть его дар убеждения, уверен, со временем у него бы это получилось. До сих пор вспоминаю, как он примчался за мной в Москву. Сбежал из больницы, идиот. Я же его потом притащил к врачу – а тот сказал, что Белов своим побегом второй раз поставил свою жизнь под удар. Он мог и не доехать.

А я тогда подумал, что он развлекался в Самаре. Телефон его удалил. Решил, что Виктор похорошел и даже не подозревал, сколько сил ему потребовалось, чтобы добраться до меня.