– Жизнь вашей жены и сына ни одной минуты не была в опасности, – перебил его Макгорри.

– Да? А вас как зовут, молодой человек?

– Джон Макгорри, констебль.

– Констебль Макгорри, а почему вы применили удушающий захват к моему сыну? Это было явно вне рамок закона.

– Я не…

– Пожалуйста, не врите. Вы ремнем от фотоаппарата пытались сдавить ему шею. Это противозаконный прием, к кому бы он ни применялся. В былые времена полицейских обучали удушающему захвату, но я бы не сказал, что вы настолько взрослый и опытный, чтобы…

– Я просто… – краснея от раздражения оправдывался Макгорри, но Эрика взглядом заставила его замолчать.

– И ваш руководитель тоже должна это знать, – добавил Дэвид.

– Я это знаю, – подтвердила Эрика. – Также информирую вас, что, прибегнув к удушающей хватке, полицейский, в зависимости от обстоятельств, представляет обоснование применения силы. В связи с тем, что ваш сын пытался задушить моего сотрудника, уткнув его лицом в снег, самозащита в форме удушающей хватки может считаться разумной или даже необходимой. Зайдите на сайт полиции Западной Мерсии, там это совсем недавно было подробно описано в акте о свободе информации.

Дэвид не смог скрыть своего раздражения.

– Все равно это никак не объясняет, по какой причине вы преследовали моего сына.

– Ваш сын зашел на огороженное место преступления.

– Что не является уголовным преступлением.

– Он фотографировал место преступления.

– И это тоже не запрещено законом.

Эрика еле заметно улыбнулась.

– Он сбежал от сотрудника полиции.

– Да. И именно поэтому мы сейчас все здесь, и он окажет вам содействие в разумных рамках.

– В фотоаппарате вашего сына может содержаться информация, полезная для расследования, – сказала Эрика.

Она уже жалела, что погналась за мальчишкой и теперь вынуждена оправдываться перед этим отставным адвокатом, которому только и надо, что переспорить ее.

– Где находится место преступления? – спросил Дэвид.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– На Конистон-роуд было обнаружено тело, – включился Джозеф.

У него был тихий, хорошо поставленный голос и чуть ли не аристократическое произношение.

– Ты обнаружил тело? – переспросила Элспет, не переставая вытирать мокрые волосы сына полотенцем.

– Да нет же, мама. Полиция обнаружила тело.

– Нам запрещено раскрывать подробности текущего расследования, – объяснил Макгорри.

– Вы считаете, что это убийство? – спросил Дэвид.

– Убийство? – эхом повторила Элспет.

– Марисса Льюис. Кто-то ее зарезал прямо на крыльце, – сказал Джозеф.

– Это все домыслы, – начала было Эрика.

– Нет. Я был на месте, когда обнаружили тело, – сказал Джозеф, невольно прижимая к себе фотоаппарат.

– Вы вызвали полицию? – спросила Эрика.

– У меня с собой не было телефона.

– Но вы сфотографировали место преступления до прибытия полиции?

– Тебе необязательно отвечать на этот вопрос, Джозеф. Мы купили ему новый объектив на Рождество, – ответил Дэвид.

– Из всего нашего района только с Мариссой Льюис и могло случиться что-то подобное, – сказала Элспет, качая головой.

– Это все тоже домыслы, – сказал Дэвид. – Но ведь в них нет ничего противозаконного?

Он говорил с подчеркнутым спокойствием, и Эрика глубоко вздохнула.

– Конечно, нет, но могла бы она – вы – объяснить?

Элспет накинула полотенце на спинку свободного стула, перекрестилась и повернулась к Эрике.

– У Мариссы Льюис своеобразная репутация. Вернее, была. Если вы понимаете, о чем я. Репутация распутной девушки. Она работала стриптизершей.

– Вы видели ее за работой? – поинтересовался Макгорри.

– Конечно же, нет. Никто не видел.

Она многозначительно взглянула на Дэвида и Джозефа, и они покачали головами и потупились.

– Мне рассказала мой парикмахер.

Эрика присмотрелась к распущенным грязным седым волосам, рассыпанным по плечам Элспет, и задумалась, что же именно делала с ними парикмахер.

– А кто ваша парикмахер?

– Лучшая подруга Мариссы Льюис – Шэрон-Луиз Брайтуайт. Работает в салоне «Золотые локоны» около станции Крофтон-парк. Марисса как-то попросила ее разместить в салоне афишу с рекламой ее… выступления. Так вот, из одежды на ней были только чулки, подвязки и лифчик! – Элспет мотнула головой от возмущения. – А также Шэрон говорила мне, что у Мариссы был роман с женатым мужчиной с ее улицы. И еще у нее были другие парни параллельно.

– А как зовут этого женатого мужчину?

– Дон Уолпол. Джанет – его жена. Несмотря на это все, они по-прежнему вместе.

Эрика снова повернулась к Джозефу.

– Значит, сегодня спозаранку вы сидели на дереве напротив дома Мариссы Льюис и делали фотографии? Что именно вы снимали?

– Восход, – ответил он с фальшивой улыбкой.

– Значит, вы залезли на дерево, чтобы сфотографировать восход, но решили не слезать, когда увидели, что в близлежащем саду лежит труп и дорога огорожена полицией?

– Я увидел тело, когда услышал крик матери Мариссы.

– Во сколько это было?

– Не знаю.

– Мы открыли подарки без десяти семь, – сказал Дэвид. – Позавтракали, и около 7:20 Джозеф ушел. Восход сегодня был в 8:05.

– Сразу после рассвета мать Мариссы вышла из дома, – сказал Джозеф. – А часов я не ношу.

– Вы не знаете, почему мать Мариссы подошла к двери?

– Нет.

– Скорее всего, она пошла выкинуть пустые бутылки. Она пьет, – добавила Элспет. – Это не самая благополучная улица.

– Последние дни шел снег, и было облачно. Как вы собирались рассмотреть восход? – спросил Макгорри.

– Если бы все фотографы мыслили так, они бы ни одной фотографии не сделали, – ответил Джозеф.

– Вы профессиональный фотограф?

– Слово «профессиональный» здесь лишнее. Вот вы – профессиональный полицейский? Вы действовали как профессионал, когда чуть не задушили меня?

– Слушай, ты, маленький му… – двинулся на него Макгорри. Эрика предупреждающе подняла руку.

– Джозеф, хватит тратить время, ответьте на наши вопросы.

– Он не обязан отвечать на ваши вопросы! – громко сказала Элспет.

– Молодая женщина подверглась жестокому нападению и убийству на собственном крыльце. Сейчас она могла бы быть в кругу семьи, а не лежать на снегу с вскрытым горлом. У нее сломаны скулы, возможно, ее изнасиловали, – заговорила Эрика. – Джозеф не обязан отвечать на мои вопросы, но он может владеть информацией, которая поможет в расследовании.

Джозеф впервые смутился и заерзал на стуле.

– Ну ладно, я и правда какое-то время смотрел на все это, но потом очень быстро приехала полиция. Они перекрыли дорогу. Я не знал, что делать. Когда я залезал на дерево, оно не стояло на месте преступления. А когда слезал, уже стояло.

– Вы сделали фотографии тела?

– Нет.

– Можно взглянуть на фотографии из вашего аппарата?

– Нет. Это пленочная камера, – ответил он, демонстрируя аппарат.

Эрика подошла и убедилась, что это винтажная модель без цифрового монитора. Она хотела взять ее в руки, но Джозеф быстро перевернул ее, открыл крышку и достал ролик с пленкой. Затем он вытащил негатив и бросил его на стол.

– Все. Больше никаких фотографий нет. Все засвечено.

Эрика пристально посмотрела на него. У него было необычное лицо, в котором сочетались хрупкость и жесткость одновременно. Джозеф вызывающе смотрел на нее.

– Я считаю, мы помогли вам всем, чем смогли, – сказал Дэвид. – Если это все, мы бы хотели продолжить праздновать Рождество.

Эрика и Макгорри вышли через парадную дверь. Снег закончился, и на улице вновь начали сновать машины. Выйдя на тротуар, они оглянулись и еще раз посмотрели на дом Питкинов. Осыпающийся и оседающий, он казался инородным элементом, вклинившимся в стройный и красивый жилой блок.

– Будто с неба упал, – сказал Макгорри.

Эрика засунула руки в карманы и вся сжалась от холода. Они зашагали к Конистон-роуд.