Водитель Бена широко улыбнулся и поздравил их. Рей попыталась улыбнуться в ответ, но не вышло – она всё ещё чувствовала себя уставшей.

Бен что-то бормотал и ругался себе под нос минут десять, пытаясь установить детское кресло на заднем сидении. Его мучили недосып и разочарование. «Блять!» – сорвался он и громко повторил это ещё раза три.

– Хочешь, я попробую? – осторожно поинтересовалась Рей.

– Нет, – огрызнулся он. – Я должен сам научиться.

– Мистер Соло… – водитель наклонился и одним щелчком закрепил кресло, где было нужно. – У меня четверо детей.

По лицу Бена пробежала тень – он почувствовал себя абсолютно несостоятельным.

***

Когда они подъехали к дому Рей, было почти девять вечера. Рей дала возможность Бену самому вытащить детское кресло с малышкой из машины, пока она сама с трудом поднималась по ступенькам к двери.

Вдруг она заметила какое-то движение. Она чуть повернулась, опершись на перила. За крыльцом в двух подъездах от них стоял мужчина. Он без отрыва глядел на неё, его лицо было наполовину в тени. Рей не узнавала его, а он не приближался. Просто смотрел.

– Рей?

Она обернулась: Бен уже открыл дверь. Он опасался предлагать ей помощь, но всё равно это сделал.

– Тебе помочь?

Рей вновь взглянула туда, где стоял незнакомец – но того уже не было.

– Нет, я иду.

***

– Рей, – голос Бена ворвался в её сон без приглашения. Она с недовольством пробормотала что-то о том, что ещё рано вставать, и услышала его снова. – Рей.

На часах было четыре утра. Она проспала два часа с тех пор, как покормила малышку в последний раз. Рей перекатилась на бок, и у неё было такое чувство, будто она под водой – руки и ноги казались тяжёлыми.

По всей видимости, Бен и вовсе не ложился спать.

– Она начинает просыпаться, – Бен стоял рядом с кроватью, покачиваясь с пяток на носки, и Рей задумалась, не стоял ли он так над ней все эти два часа. – Она хочет есть.

– Она всегда хочет есть, – Рей начала задирать футболку, но вдруг остановилась.

– Я уже видел твою грудь, – с раздражением напомнил Бен. Конечно, он был прав: он видел не только грудь, но и как она кормила малышку. Рей так ничего не отвечала, и он тяжело вздохнул. – Хочешь, дам тебе свою рубашку? Она на пуговицах, можно расстёгивать только верхние, и я ничего не увижу.

Его рубашка на Рей смотрелась скорее как платье. К её облегчению, рубашка полностью прикрывала её формы, даже когда она расстегнула две верхние пуговицы и приложила ребёнка к груди. Кормление грудью всё ещё казалось ей чем-то странным и даже не вполне приятным. Интимным, но нереальным. Она почти чувствовала себя оторванной от своего собственного тела, когда видела, как дочка сосёт её грудь.

Бен стоял в шаге от постели и смотрел на Рей. Недовольство на его лице сменилось любопытством и трепетом.

– Что? – Рей неуверенно на него взглянула. Он подпрыгнул, будто его поймали с поличным.

– Ничего, – бросил Бен. Они молчали. Ничего не было слышно кроме причмокиваний, которые издавала малышка.

– Тебе идёт моя рубашка, – наконец сказал он.

***

– Не обязательно держать её на руках всё время. Ты разве не хочешь спать? – скептически поинтересовалась Рей, когда малышка была накормлена, и Бен взял её на руки. Рей снова упала на кровать, смертельно уставшая.

Бен взглянул на люльку, стоявшую около их кровати, и замялся. Под его глазами были тёмные круги, ходил по комнате он всё медленнее и медленнее. С момента возвращения домой он не спускал ребёнка с рук, разве что когда та хотела есть. Он был в постоянном движении. Рей взглянула на часы и осознала, что прошло ровно двадцать четыре часа с тех пор, как у неё отошли воды.

– Бен. Ложись спать.

Он сдался и уложил ребёнка в кроватку, склонившись над ней, как ласковый и нежный зверь. Бен взглянул на дочку ещё раз, затем выпрямился и стал расстегивать ремень своих брюк. Раздевшись до нижнего белья, он тихо спросил, чтобы не разбудить ребёнка:

– Я могу лечь с этой стороны кровати?

– Это моя половина, – так же тихо ответила Рей. Он нахмурился, но лёг с другого края, далеко от неё.

Малышка издала тихий звук во сне, будто шмыгнула носом, и казалось, это сломило его волю. Он перекатился на сторону Рей, поближе. Она могла бы отодвинуться, но Бен обнял её и прижал к своей груди.

Когда он осторожно положил руку ей на бедро, Рей вздрогнула, но ничего не сказала. Устало, но счастливо вздохнув, Бен устроился поудобнее, прижался к Рей и положил голову ей на плечо, уткнувшись подбородком ей в шею. Он специально поставил люльку возле кровати, чтобы не нужно было идти к малышке в другую комнату, к тому же, так Бен мог видеть кроватку – в тусклом лунном свете в ночи.

Рей думала о том, чтобы предложить ему поменяться местами, но тепло и вес его тела почему-то давали ей чувство защищённости и успокаивали. Спиной она чувствовала биение его сердца, медленное, она сфокусировалась на его ритме, и Рей стало спокойнее. Его дыхание то было слишком частым, то казалось, будто он вообще не дышал.

Она заснула раньше Бена – тот сражался со сном и не отрывал глаз от колыбели. Но и малышка спала, будто сон был её лучшим другом.

***

Утром Бену нужно было сходить в свой пентхаус – принять душ и переодеться. Он спросил Рей, виновато, справится ли она без него целый час. Должно быть, она выглядела недовольной, потому что Бен тут же начал мямлить извинения. Он коснулся носом её груди, когда наклонился поцеловать дочь в макушку, и, выпрямившись, стоял очень близко к Рей.

– Я скоро вернусь.

– Я справлюсь, – Рей взглянула на малышку, а затем сделала шаг назад. – Мы справимся.

Она сказала это больше чтобы убедить саму себя. Оставшись в одиночестве, Рей тяжело вздохнула. Но не от облегчения. В животе возникло неприятное чувство, стоило только взглянуть на трёхкилограммового человечка, прижатого к её груди. Малышка всё ещё спала глубоким сном. Они остались вместе, только вдвоём, и Рей не знала, что делать. Ей хотелось спать. Ей нужно было сменить бельё и прокладку. Ей хотелось есть. Но ей казалось, что она не имеет права выпустить ребёнка с рук.

Глаза Рей наполнились слезами, но не успела она разрыдаться, как кто-то постучал в дверь.

========== Часть 18 ==========

Когда Бен вернулся к работе – через неделю после рождения ребёнка – он приятно удивился полученным поздравлениям. Сотрудники, которых он даже по именам не знал, улыбались ему и пожимали руку. Митака его обнял – и это было ужасно странно и неудобно. Фазма прибежала к нему в кабинет, чтобы просмотреть всю тысячу фотографий малышки, которые Бен снял на телефон. Хакс купил шампанское и сигары для всех сотрудников на этаже.

Менее удивительными и гораздо менее приятными были сообщения от мистера Сноука: от яростных до невыносимо утомляющих. Бен подпёр кулаком голову и слушал их, не в силах даже разозлиться. После рождения дочери он спал максимум три часа за раз.

В некотором смысле, вернуться в офис стало для него облегчением. Не проходило и дня, чтобы Рей не плакала. Обычно она делала это в душе или когда Бен уходил в свой пентхаус за одеждой и освежиться. Он понимал всё по её глазам – всегда красным и опухшим. Бен не спрашивал, почему она плакала, предполагая, что это всё гормоны. И он знал, что когда Рей находится под их влиянием, от рыданий до приступа ярости всего один шаг.

Зато малышка и не пыталась скрывать слёзы или негодование. Казалось, она начинала плакать, как только открывала глаза. Особенно усердно она вопила, пока её лицо не начинало краснеть, посреди ночи.

Перед лицом всех этих трудностей Бен был бессилен. Малышка успокаивалась, если её покормить, и он решил применить эту теорию к Рей. Не помогло. Не важно, что он покупал или готовил сам – она едва притрагивалась к еде. Помогало другое – когда он давал ей возможность выспаться, завернувшись в одеяло. Ребёнок, казалось, спать не собирался, сколько Бен ни умолял, качал и расхаживал по комнате. Он кормил малышку из бутылочки молоком Рей, так что та могла спать, но их дочь всё равно плакала и плакала.