— Моя госпожа! — Он подражал Рей, делая преувеличенно-наигранный поклон, точно так же, как делал в детстве, притворяясь галантным рыцарем.

Рей сузила глаза, чувствуя, что он издевается над ней и её нелёгкой судьбой.

— Я не леди!

— Мы можем поиграть в нашу милую детскую игру одну ночь, — предложил барон. Он говорил абсолютно серьёзно, ни грамма насмешки не было в его словах. Смысл этих слов был совершенно ясен, как и тогда, когда он явился на её свадебное торжество и процитировал своё право Лорда. — Ты будешь моей госпожой.

Рей тяжело сглотнула. Он не был чудовищем. Высокомерный, да, но не бесчувственный тиран. Тем не менее, она должна была спросить.

— Есть ли у меня право выбора в этом вопросе?

Барон замер, опуская кубок. Красное вино осталось багровым пятном на его полных порочных губах. На его щеках заиграли желваки, и на мгновение Рей показалось, что он злится.

— Неужели ты думаешь, что я тебя заставлю?

— Когда я плакала и сопротивлялась, я не притворялась! — Рей изо всех сил боролась с желанием раздраженно топнуть ножкой. Она понятия не имела, каким человеком он стал, и отправилась в поместье, словно узник на плаху.

Барон отставил вино в сторону и медленно направился к Рей, словно не хотел её напугать. Он сложил руки в молитвенном жесте и держал их на виду, так, чтобы она могла их видеть. Его голос обрёл извиняющийся тон.

— Я никогда не смогу быть жестоким к вам, Миледи.

— Не называй меня так! — Рей чувствовала, что это неправильно. Она всего лишь крепостная. Называть её «леди» было почти богохульством.

— Командуешь своим господином и повелителем? — Кажется, его позабавила её непристойность. Барон выглядел возбужденным до чёртиков, хотя Рей не могла понять чем вызвано его возбуждение. Его руки опустились, и внезапно он резким рывком притянул её за бёдра, его длинные пальцы зарылись в шнурки, которые соединяли лиф и юбку.

— Пожалуйста, не называйте меня так, милорд! — Голос Рей был прерывистее, чем обычно. Обычно она говорила слишком грубо и прямо для женщины.

Барон добродушно по-братски запечатлел поцелуй на её лбу.

— Как пожелаешь, сладкая.

— Пожалуйста, не называйте меня так, милорд! — огрызнулась Рей. Её шея затекла и болезненно ныла от того, что девушке приходилось смотреть в глаза своего господина. Он стоял так близко. С её ростом было нелепо вычитывать настолько высокого человека, не говоря уже о том, что он являлся её господином.

— Называй меня по имени! — потребовал барон приказным тоном. Рей колебалась. Тень нежного чувства промелькнула на вытянутом лице барона. — Ты заставишь меня просить об этом?

Нет, она этого не сделает. Это где такое видано — чтобы барон умолял незаконнорожденную сироту.

— Нет, милорд Соло.

— Моё христианское имя, — уточнил барон.

Рей облизнула губы. Имя вертелось на кончике языка. Она произносила его сотни раз — кричала, когда барон тащил её через зал, визжала, когда он втаскивал её в сорняки, хлопала ресницами, когда он делал вид, что ухаживает за ней. Сейчас это звучало возмутительно.

— Бен.

Когда Рей произнесла его детское имя, барон наклонился к ней и поцеловал так, как целовал, когда они были детьми — неуклюже и быстро. Это был такой же целомудренный и невинный поцелуй, как и любой другой, которым они делились во время игры. Затем его рот открылся, и тёплый влажный язык коснулся пересохших губ девушки. Барон проглотил тихий стон, который издала Рей, когда он схватил её одной рукой, властно притягивая себе и склоняясь над ней.

В шоке Рей выронила кубок. Тот с грохотом упал на пол, разбрызгивая содержимое по юбкам девушки. Звук бьющегося стекла выдернул Рей из состояния задумчивости. Она начала царапаться и биться, словно бешеная кошка, пока барон с неохотой не оторвался от её рта. С хриплым стоном он снова попытался прильнуть ртом к её рту. Рей отвернулась, с ужасом глядя на свои юбки, как будто пятно было самой главной её заботой. Рей выпалила:

— Я взяла это платье взаймы!

Бен (Рей ничего не могла с собой поделать, она всё ещё думала о нём именно так) кинул взгляд вниз на ярко-винное пятно, расплывшееся на синем платье и выглядящее почти как пятно девственной крови на простыне. Ноздри мужчины раздувались.

— К чёрту платье!

Он вцепился пальцами в шнуровку лифа и резко дёрнул, как будто желая разорвать одежду девушки пополам. Ткань, затрещав, растянулась.

— Нет! — Рей шлёпнула его по руке.

— Нет? — Повторил барон так, будто никогда раньше не слышал этого слова и не получал ударов. Вероятно, нет — его жизнь была такой беззаботной и безоблачной в отличии от её. Он всегда питался самыми лучшими и изысканными блюдами, носил тёплую одежду, любящие родители обожали единственного сына, он получил самое лучшее образование и, возможно, его обожали женщины. Сколько угодно женщин. Ни одна из них не сказала ему «нет».

— Это платье принадлежит дочери Павы! — Рей схватилась за шнурки, зная, что новому барону, вероятно, нет дела до Павы или его дочери. Девушку охватило страстное желание потереть под тканью одолженного платья друг о друга зудящие и влажные бёдра. — Она одолжила его мне. Вы не можете разорвать его!

— Я не буду его рвать. — барон снова потянулся к шнурку, который развязал, и потянул его, обматывая вокруг пальца. Пока он обматывал свой длинный палец, ткань её лифа раздвинулась, обнажив грязно-белую сорочку, притаившуюся под ним.

Удивительно, как ловко Бен умел развязывать платье — Рей казалось, что его одевают слуги. Однако он отлично справился с платьем, которое было ей великовато. Когда мужчина потянул шнурки на себя, шнуровка ослабла и начала соскальзывать с худенького, костлявого плеча Рей.

Смутившись, Рей обернулась, придерживая свободную ткань своими маленькими ладошками, чтобы барон не увидел её обнажённую грудь. Позади себя Рей почувствовала тепло, исходящее от его широкого тела, а затем ощутила горячую, позорную печать его властного рта на стыке шеи и плеча. Его огромные ладони обвились вокруг её талии.

Рей на мгновение задохнулась, представив альтернативу — жестокого, толстого Платта. Она слышала рассказы, видела женщин хромающих от кровати нового мужа, видела кровавые простыни, которые воровато, украдкой стирали или старались сжечь. Рей приготовилась к насилию. Она не ожидала этого непонятного тягучего жара внутри. Её голос дрогнул, хоть и не от страха.

— Ты действительно хочешь меня?

— Я хочу спасти тебя! — Барон прислонился лбом к её лопатке, пробормотав юным и робким голосом. — Я спрашивал о тебе, когда вернулся. Моя мать сказала мне, что ты помолвлена с мельником, и я не смог смириться с этой мыслью.

Рей фыркнула, опираясь на мощное тело барона. Рядом с ним было очень тепло и уютно. Она вспомнила, как маленькой девочкой спала рядышком с ним на сеновале, свернувшись калачиком, чтобы согреться. В детстве он притворялся героем-рыцарем, и теперь ей стало интересно, видит ли он себя таким же — спускающимся с холма, чтобы спасти её в последний момент.

По праву его рождения, она могла отказать ему не больше, чем мельнику. Но что-то подсказывало ей, что если она попросит его оставить её, то он подчинится. Это было смешно — барон, повинующийся ей. Смехотворно и опьяняюще.

— Позволь мне сначала переспать с тобой! — Когда он произносил эти непристойные слова, они щекотали её ухо, его руки властно мяли её живот и бёдра. Казалось, они прожигали кожу насквозь через зудящую шерсть испачканного платья. — Я буду нежен с тобой, сладкая. Так же, как был нежен тогда, когда мы были детьми.

Рей кинула испуганный взгляд на широкую кровать в углу комнаты. Завтра она уже не будет ребёнком. Она станет женщиной, будь то от руки нового мужа или от руки барона.

Руки барона были такими тёплыми…

Комментарий к Глава 2

Примечания Автора:

Мотивы Бена не совсем альтруистические. Он, конечно, не хочет, чтобы она страдала, потеряв девственность с грубияном-мельником или была замужем за ним, на самом деле, - но он также определенно хочет сиротку. Или, всё же, он альтруист? ;)