Раса, когда-то великая и первозданная, угасала день ото дня, гранича с лордами и вельможами, пребывая в отчаянии пока безумный король наслаждался жизнью.
Тсукинами Гайсбах — наследник великих кровей. Высокий и крепкий, рыжеволосый мужчина, стоявший на своих ногах так крепко, что, кажется, его германская кровь уже пропитала японскую землю.
Сила и мощь этого бессмертного не знала своих границ. Будучи женатым и имевшим двоих детей Гайсбах погряз в собственных желаниях, имея не одну сотню наложниц. Он никогда не останавливался на достигнутом, выбирая женщин из своего круга.
Великий правитель и совсем безумный король важно входил в тронный зал, склоняя своих подданных в бессмертных телах. Шелка кимоно заиграли своими красками, жемчуг улыбок усыпал красивые женские лица, пока грозный правитель и его семья проплывали сквозь эти вереницы.
Крона — жена и королева устала от похождений своего супруга. Не в силах позабыть свою первую любовь к высокому рыжеволосому красавцу, который приехал из Германии со своим другом, для того чтобы стать королём этой страны, сейчас смотрела на всё это своими безразличными потухшими глазами, пока дорогой когда-то сердцу мужчина раздевал своим огненным взглядом танцующих дев.
— Ты всегда так холодна, — намекнула королеве изящная молодая женщина, склоняясь над её ухом, скрытым длинными серебряными волосами, поблёскивающими в свете огней. — Не стоит ли ему напомнить о себе? — спокойно спросила она, закалывая рассыпанные на стройные плечи локоны нефритовым гребнем, кидая взор на развалившегося на резном троне рыжеволосого короля. Крона устало подняла свои тихие глаза, глядя на мужа в его синем с золотыми узорами кимоно, которое натянулось на крепких ногах невольно раздвинутых, под силой привычки и, упираясь на них локтями, он пожирал взглядами юных девиц. Музыка и танцы — привычный удел царской семьи, но танцующие перед ним юные девы, сверкающие золотыми монетами и блеском своих нетронутых тел, были лишь смертные души, призванные на званый пир.
— Мене, ты добра, — улыбнулась королева, стараясь не думать, что её муж вовсе не посещает её покои, а скрывается под шелками своих страстных любовниц, — но ты лучше меня знаешь, что такое гордость, — ответила Крона, беря свою любимую младшую сестру за тонкую руку, тихо радуясь, несмотря на то, что её родной брат был чудовищем, не похожим на этот бриллиант, украшающий их семью.
— Да, но я не связана узами брака, — выпрямилась Мене, гордо расправляя свои плечи, отдёргивая ткани пёстрого кимоно с веерами, цветами и золотыми журавлями. — И не планирую себя ими связывать, — самодовольно добавила она, пока один из знатных мужчин вновь не стал изводиться на слюну, глядя на прекрасные черты молодого лица, огненные волосы, собранные в высокую причёску и сладость алых девичьих губ, вмиг бледнея от одного лишь блика горящих, как огонь бесстрашных глаз, склоняющих перед собой на колени.
Несмотря на то, что Мене была сестрой Гайсбаха, росла она при королевском дворе, навек подружившись с будущей королевой этих земель.
Крона, сосватанная с самого своего рождения, жила в родительском доме, вдали от будущего супруга, готовясь стать истинной королевой. Холодной и прекрасной, как рассвет, нежной, как его ласкающие после сна лучи, но такой же могущественной, как глубины самого океана, скрытого гладью воды.
Годы шли, Гайсбах впитывал в себя кровь германской земли, распыляясь на поле боя, каждый день пребывая в аду. Но то ли ад для человека, ни то рай для безудержного вампира. И вновь и вновь отрывая головы своих врагов, он захлёбывался в их алой крови. Пока не столкнулся с тем, кто был подобен ему.
Демон, склонивший детей этой земли, пока юный наследник рос и не окреп, дабы взять в руки широкий меч, вспарывая набитый желчью и злобой живот.
И вот страшной битве конец, и лежит этот монстр на орошённой его кровью земле, взмывая свой яростный взор, застывший на хладном челе.
Тяжесть в руках и рези в глазах, и меркнет свет летних звёзд под звоны в ушах.
Кровь и стоны — внутри всё пылает, пока ветер срывает шелест с зелёной листвы, раздувает свой манящий запах металла, чести и лжи.
Лежит король на хладной земле, зная лишь запах пота и крови, крики и ужас войны, не замечая, как прекрасны ни звёзды, ни детские сны.
Проснулся юный владыка уже в своём королевском шатре, сквозь сон и туман видя блеск золотых умных глаз и зовущий голос во тьме.
Яд, проникший в тело с широкой раной на крепкой груди, разрывал все связки на части, заставляя зубы сжиматься и даже скрипеть, но, то ли судьба, то ли продуманный план, а в тот момент перед древним вампиром склонился талантливый врач — лорд высоких кровей.
Отравленный меч и скрежет костей, сквозь пот и боль сплотил столь разных по духу существ, решив судьбу королевства навек.
***
Наследник окреп, закалился в боях, и вот пришло время жениться и встать во главе земли своих предков. Но в Киото Гайсбах вернулся уже не один, а с другом облегчившим его боль — прекрасный белокурый мужчина с золотыми глазами стоял рядом с ним.
Карлхайнц отныне приблизился к королевской семье, заполучив доверие и любовь своего владыки, порой безрассудного и жестокого, но пока столь необходимого.
Появление этого вампира рядом с будущим королём не вызвало не единого подозрения, но в душе у него давно зародился коварный план, который могла разрушить лишь женщина.
По приезду в Киото, резиденцию Нидзё перед уставшими от пыли и грязи глазами мужчин открылись два образа юных дев. Одна, из которых пленила сердце Карлхайнца и закралась в душу даже к собственному брату.
Сыграв пышную свадьбу, Гайсбах заполучил ту самую власть, разрывая оби на стройном теле своей красавицы жены, набрасываясь на напуганную жертву, как зверь. Страсть, похоть и желание — вот что творилось в безудержном вампире не умевшем любить. Жестокость, граничащая со сладким наслаждением, застилала Кроне глаза и, несмотря на столь странный подарок судьбы, девушка вскоре полюбила его, не теряя надежды на взаимность в конце.
Но Гайсбах, не знавший любви, отчаяния или даже надежды, лишь наслаждался юным телом своей королевы, даруя ей свои огненные поцелуи, срывающие с её губ жадные звуки. И так день сменял ночь, ночь распыляла свои кровавые краски вдоль обширных границ, начиная свой путь от самого королевского ложе. Пока внутри дворцовых стен пускал корни сорняк, притворившийся прекрасною розой.
Но так продолжалось не всегда и вскоре Крона родила наследника. Первенцем был Карла, малыш похожий на мать, с такими же лунными волосами, холодный и спокойный, как лёд, умный не по годам, настоящий правитель, на которого возлагались большие надежды. А через два года на свет появился Шин — полная противоположность своего брата, но почти точная копия отца. Маленький рыжеволосый дьяволенок, нарушающий мир и покой, не проходило и дня, чтобы любимое чадо не натворило новых бед. Ведомый своим неугасающим внутренним огнём он стал любимцем у своей тёти, с которой он годами брал истинный пример.
Красавица королева постепенно наскучила беспощадному королю и поскольку она уже выполнила свой долг, как жена, даруя ему наследников, Гайсбах стал постепенно отдаляться от неё, скрываясь в делах государства, походах, а позднее и совсем перестал скрывать свои внебрачные связи, раня тем самым Крону до глубины души. Но не в силах разлюбить своего избранника, она тихо ждала перемен, погрузившись в пучину бесконечных дней, полностью посвящая себя своим детям.
Гайсбах в начале своего правления держал страну в железном кулаке, но, чувствуя рутину возложенного на него бремени, разделил страну на четыре префектуры — Эдо, Киото, Осаку и Хоккайдо. В Киото — столице правил сам; ответственность за Эдо возложил на своего лучшего друга — лорда вампиров Карлхайнца. Осаку — предоставил одному из самых доверенных вельмож, а с Хоккайдо поступил, как истинный правитель и предоставил этот регион демону, заключив с его расой мир, закопав последний топор этой кровавой войны, ибо вкусив нектар сочных плодов этой прекрасной земли военные тяжбы, грязь и пот на твёрдом седле более не горячили его кровь, вызывая отвращение и ещё большую страсть к прекрасному.
