— Что случилось? — вдруг послышался голос королевы, доносившийся из темноты, она уже давно ждала свою любимую младшую сестру, ей нужно было поговорить и как можно скорее, ведь без её помощи она не представляла, как привести план в исполнение.

— Твой старший сын видел меня с Карлхайнцом в саду, — сухо ответила она, не в настроении сейчас любезничать и вообще разговаривать.

— Карла взрослый мальчик. Поймёт, — спокойно проговорила Крона, зажигая свечи, озаряя комнату лёгким светом, приглашая рядом с собой присесть.

— Не думаю, что сегодня хочу разговаривать… Я так устала, — призналась Мене, падая на яркий футон, положенный для неё прислугой. «Что за несправедливость? Я не планировала сегодня возвращаться в свою комнату, если бы не этот наглый мальчишка, сейчас бы нежилась в объятиях любимого мужчины», — сердилась про себя девушка, прикрывая глаза, не желая видеть стены комнаты, эти ветки цветущей сакуры и даже птиц, важно расхаживающих по холстам.

— Мене, а ты никогда не думала о том, чтобы сбежать вместе с Карлхайнцом? — неожиданно прямо спросила Крона, видя, что тянуть, сегодня не стоит.

— С чего вдруг такие вопросы? — удивилась рыжеволосая, приподнимаясь на холодящем кожу покрывале. «Чего она задумала?» — пролетело у неё в голове, пока свеча слегка освещала королеву сидящую на коленях.

— Я бы хотела попросить тебя об этом, — призналась она, поднимая на изумлённую девушку свои золотые глаза. — Мене, я больна, больше нельзя этого скрывать и в скором времени всем это станет известно.

Девушка затаила дыхание, слова, которые она только что услышала, никак не укладывались в голове, она привыкла видеть свою сестру гордой и сильной. Но сейчас она не узнавала перед собой эту женщину.

— Ты молчишь, — улыбнулась Крона, понимая удивление младшей сестры, ведь она так долго это от всех скрывала. — Так сложно поверить в это?

— Да, — ответила Мене, опуская свои глаза. — И к тому же если ты думаешь, что я покину тебя теперь, то ты ошибаешься. Я не оставлю тебя только потому, что могу оказаться в опасности, я не боюсь брата и буду всеми силами противостоять ему, — сказала она, решая, что дело лишь в Гайсбахе, который после смерти жены может слететь с катушек.

— Но дело не только в нём, — вдруг серьёзно заговорила королева. — Я уверена, что Карлхайнц может найти лекарство от хвори, которая сжала нас в свой стальной кулак.

— И поэтому я должна сбежать из дома? — недовольно проговорила девушка, уверенно глядя сестре в глаза. — Ты не хуже меня знаешь, что начнётся. Я отказываюсь! — наотрез сказала Мене, поднимая кверху свой маленький нос. Она понимала, что стоит ей уйти, как Гайсбах отправит за ней целую армию и тогда не поздоровится всем.

— Мене, дорогая, — ласково проговорила королева, целуя руки сестры, — я прошу не за себя… Я боюсь, что Карлу и Шина может постигнуть та же участь. Ради них уговори Карлхайнца заняться поисками лекарства. Ты можешь, он любит тебя…

— Даже если так, всё равно нет! И дело не в том, что я не хочу помочь… Это бессмысленно… Твой муж не успокоится… Да и Карлхайнцу я уже отказала… Как это будет выглядеть сейчас?! — объяснила она, вспоминая, разговор в саду.

— О брате можешь не беспокоиться, о нём позаботятся, — уверенно сказала Крона, поднимая свои сверкающие глаза. — Главное уговорить Карлхайнца. Таких талантливых врачей, как он мы не сможем найти, тем более в такое не спокойное время, да и мне бы не хотелось, чтобы кто-то за стенами узнал правду, — объяснила она, боясь нападения на замок.

— Я не убегу с ним и точка! — сказала она, глядя на отчаявшуюся сестру. — Но поговорить могу, — согласилась своенравная девушка, сжалившись над безутешной королевой, но по-прежнему не расслабилась. — Сколько у меня есть времени? — спросила Мене, похолодев совсем к своей семье.

— Три дня, пока идёт церемония, — ответила Крона, понимая, что давить на сестру бесполезно, она так же защищает любимого человека. Но выхода другого не было… Сколько раз она просила мужа одуматься и обратить внимание на страдание своего народа, сколько раз сама Мене призывала его править страной, а не тонуть в грязи, но всё было бесполезно. Единственный кому ещё удавалось достучаться до безумного короля, был Карлхайнц, но и с ним отношения были сложными. То Гайсбах предлагал вино из собственного кубка, то бросался с оружием в руках, и кокетливый взгляд приглянувшейся женщины мог направить целое войско в сторону Эдо. Однако такие игры заканчивались достаточно быстро и без кровопролития, но подданным от этого легче не становилось, и в глубинах империи назревал конфликт.

— Мене, я тебе очень благодарна, — призналась Крона, прощаясь с сестрой до следующей ночи, не зная, что таится в душе у её любимицы.

«Уходи! Уходи скорее, не хочу никого видеть… Не хочу думать, что эти дни могут быть для тебя последними… Не хочу думать, что мне нужно использовать Карлхайнца…», — страдала девушка, зарываясь руками в своё одеяло. «Это всё из-за тебя брат, из-за тебя мне приходится выбирать между любимыми людьми, ненавижу тебя, ненавижу!» — прокричала она в своей душе, с трудом сдерживая крики, радуясь лишь тому, что основатели не могли читать мысли друг друга. Но даже так, прожив под одной крышей столько веков, они уже видели друг друга насквозь.

«Как же больно и сложно выбрать…» — страдала Мене, не в силах выбрать сторону. — Всё хватит! — выкрикнула она, со злости отбрасывая мягкий футон. — Решу этот вопрос сегодня же! Пусть сам думает, помогать нам или нет, — вспыхнула она, громко хлопая раздвижной дверью, сотрясла перламутровую бумагу сильным ветром, исчезая где-то в длинных коридорах замка, пока луна всё ещё озаряла тёмные комнаты.

***

Вот оно крыло в котором всегда селили Карлхайнца, и уверенность медленно покидала прекрасную деву.

«Я слышу его… Он как всегда весь в трудах. Что я ему скажу?» — подумала она, застыв возле комнаты лорда вампиров, глядя на расписанную дверь. «У меня ноги дрожат, такое чувство, что если я войду, то он набросится на меня, как этот тигр», — подумала Мене и содрогнулась, всматриваясь в тигра сверкающего своими газами сквозь заросли камышей.

— И долго ты там собиралась стоять? — любовно спросил Карлхайнц, разворачиваясь к девушке, гордо задвигающей сёдзи.

— А что ты меня ждал? — почти безразлично спросила она.

— Я всегда тебя жду, — усмехнулся мужчина, возвращаясь к своим записям. — Правда, сегодня я удивлён. Не думал, что после того как нас застал Карла, ты вообще посмотришь в мою сторону, — признался он, шутя, как звуки падающего на татами шёлка привлекли его внимание.

Мене стояла перед ним обнажённая, аккуратно переступая через яркое кимоно. Рыжие волосы прикрывали своими локонами пышную грудь, упругие бёдра порабощали своей красотой, а тяжёлое дыхание, сотрясающее её прекрасное тело, лишало последнего рассудка.

— Хм, так ты уже не смущаешься? А как же мои врачебные привычки? — хитро спросил Карлхайнц, поднимаясь с колен, не спуская своего взгляда с юного тела.

— Тогда осмотри меня, — томно прошептала она, страстно вздыхая, соблазняя мужчину.

— Как прикажете, моя госпожа, — лукаво проговорил он, опуская стройное тело на маленький стол, вставая перед ней на колени. — Есть что-то, что вас беспокоит? — еле слышно спросил бессмертный, приподнимая одну ногу девушки, запрокидывая её на свое плечо, страстно целуя белоснежное колено Мене, заставляя её слегка прогнуться от приятных прикосновений.

— Да, в груди что-то щемит, — выдохнула она, чувствуя, как уверенные руки очерчивают её стан, поглаживая гладкие ноги, поднимаясь всё выше к плоскому животу.

— Какое странное чувство, неужели у вас, моя госпожа, проснулась совесть? — с лёгкой иронией спросил Карлхайнц, нависнув над возбуждённой красавицей, сильно прижимая к себе упругие бёдра.

— Ты же врач, так излечи меня, — тяжело выдохнула Мене, прикрывая свои полыхающие огнём глаза, страстно желая его прикосновений, поцелуев и даже этих речей, согревающих после долгого сна в тени обмана и лжи.