Продолжение следует…

Словарик:

*Послеобеденный чай — Английский послеобеденный чай в Великобритании называется «файв-о-клок», то есть чай, который пьют в 5 часов вечера.

* Антракоз — поражение легких, вызванное вдыханием частиц угольной пыли и характеризующееся развитием легочного фиброза. Симптомы антракоза: кашель, одышка, боль в груди, утомляемость.

* Кордегардия - помещение для караула, охраняющего крепостные ворота.

Комментарий к Глава 2. Ночные охотники

Доделала! Ух, что-то сегодня как-то сложно всё даётся, извините, если ошибок много, бета проверит текст позже.

По содержанию вроде бы пока всё должно быть понятно, какие-то фотографии и арты в обсуждении: https://vk.com/topic-86592009_34641714

Спасибо Вам за Ваше внимание, увидимся примерно через месяц =)

========== Глава 3. Ирландская ваза ==========

«Прежде чем что-то делать спроси: что есть данный предмет сам по себе, по свойственному ему строению? Каков он со стороны сущности? Каково его назначение в мире? Сколько времени он существует?»

Марк Аврелий «К самому себе» книга восьмая

I

20 февраля. Вторник — день второй. Дом миссис Аддерли. Утро.

Маленький коттедж миссис Аддерли с приездом гостей наполнился давно забытыми запахами и звуками доселе неизвестными: мелодичные сигналы сотовых телефонов, полностью отличающиеся от петушиных голосов, послышались в седьмом часу утра. Тёмный коридор, где едва ли в этот час гуляло тепло, осветила тонкая световая линия. Ванная комната преобразилась, окутавшись во влажное облако горьковато-сладких благоуханий можжевелового мыла.

Разлепить глаза Май помог звон старого механического будильника, подобный оглушительному хохоту он вышвырнул Танияму из пут мутного сна, и покрасневшие от недосыпа очи с прожорливым лютованием объяли зеленоватые, вибрирующие изо всех сил часы. Она через силу уронила руку на медные, потемневшие от времени тарелочки, по которым со скрежетом бил металлический язычок и сражённая этим звоном, как пулями повышенного поражающего действия, посмотрела на циферблат. Толстая стрелка на серо-бежевом табло указывала на римскую цифру семь, а более тонкая и длинная едва начала свой шестидесяти минутный отсчёт.

Месса… Нару сказал, что мы должны на ней быть… — Май вспомнила ночной разговор и оставила мысли, гогочущие о погибели жестокого механического часового механизма, на потом. — А где же он сам?..

Как ни странно, а кровать пустовала, да и судя по её холодности, давно. Одежда, сложенная им на стул, исчезла, как, в общем-то, и сам её обладатель.

— Нару? — она осторожно позвала своего с натяжкой мужа и так же опасливо оглядела пёструю из-за цветастых обоев комнату.

Ничего! Кроме мало слышной ходьбы за дверьми, которая точно звуки органных труб достигала пика и затихала; кто-то разгуливал по коридору взад и вперёд, самую малость подпрыгивал и до зажёвывающих металлических позвякиваний дёргал ручку в ванную комнату.

— Монах… — в той самой продолговатой проходной комнате, которую именовали коридором, Танияма засвидетельствовала муки утренних позывов одного из коллег, а именно Хосё Такигавы, бедный, ожидающий своей очереди в святую обитель не меньше часа, ненароком начинал двигаться вприсядку.

— Май! — он нервно хихикнул и закрутил головой. То, что его заметят, никак не входило в его планы. — Ты рано, уж лучше ещё поспи…

— Там Аяко? — Танияма указала пальчиком на белую дверь в ванную комнату, уточняя лишь оттого, что в их компании был ещё один самолюбивец.

— Она самая! Нару даже умнее, чем кажется, на первый взгляд. Вот ты поднялась, а он и носа не показывает, так как смысла прыгать у дверей нет, как, в общем-то, и тарабанить в них же. Эта вольнодушная женщина не знает пощады, — пожаловался он. Приятного нашлось мало, когда Май вышла в коридор, пришлось осадить стул, а в таком положении пояс на джинсах врезался в живот и напоминал о проблеме насущной.

Так и знал, что из-за совмещённого туалета с ванной будут проблемы! — Монах старался не подавать виду, когда на самом деле потели ладони, горели ступни и словно протыкаемый ядовитыми жалами, мочевой пузырь грозился вот-вот взорваться.

— Я его не видела этим утром, — озадаченный вид Май привёл Такигаву в чувства. — Спать легли вместе, потом я долго ворочалась, поэтому не слышала, как он ушёл. Разбудил меня, оставленный им будильник.

Что это чудовище оставил именно он, я и не сомневаюсь… — на её лице нарисовалась та кошачья моська полного ошеломления, появляющаяся ввиду непонимания, как так можно поступать с милым спящим существом, и крепчайшей уверенности перед фактами, уличившими нарушителя её спокойствия.

— Стало быть, он ушёл в период где-то с трёх до шести… — Хосё задумавшись, вскинул глаза к потолку. — Ни ты, ни мы, не видел его. Надо будет ещё у Джона спросить, он, похоже, по многолетней привычке поднялся куда раньше нас. Быть может, он раскроет тайну исчезновения нашего неразговорчивого профессора.

И после всех его мук, золотой свет из святых чертог пролился на серые ковровые дорожки, разнося запахи горьковатой хвои и насыщенные примеси тропических фруктов.

— Нечего ломиться, словно в штаны муравьёв налезло! — Аяко, как после долгой релаксации, выплыла из запотевшей комнатки неторопливо, показывая всем своим видом, что нынче утром в её теле превалирует усталость и лёгкая лень от расслабления. Розовый махровый халат, аккуратно сложенное полотенце, болтающееся на левой руке и блестящие, уложенные волосы.

Хорошо, что маникюр не удумала сделать… — Монах с кое-каким облегчением выдохнул, порой и в самой плохой ситуации следовало находить плюсы, да и брюзгой в таком возрасте становиться никак не хотелось, однако одна злорадная ужимка накрашенных губ, мокрый блеск длинных ногтей, и Такигава полностью изменил своим клятвенным обещаниям.

— Космы можно и в комнате посушить! Посторонись же! — еле сдерживая себя от произвольных зажиманий руками, он кинулся в комнату, распускаемую чарующие ароматы.

— Тоже мне недержание! Достаточно уже того, что я делю одну комнату с тобой! — Матсузаки приподняла подбородок, говоря прямо — к таким условиям она не привыкла. — О, Май, и ты здесь… — она заметила девушку, с подёргивающейся нижней челюстью и вот тогда окончательно унялась. — Как спалось на новом месте?

— Да не особо… — не успела она тщательно обдумать ответ на её вопрос, расспросить об исчезновении Нару, который вполне вероятно растворился посреди ночи, как Такигава, всплывший на поверхность точно давно не видавший воздуха водолаз, выпрямился и с важностью достопочтенного сэра, уступил Май право на быстрый душ.

— Видишь, поступать по совести не так уж и сложно! — Монах принял румянец на лице Таниямы в счёт благодарности и излился на нравоучения. Впрочем, рукоплесканий он не удостоился. Аяко захлопнула дверь в их общую комнату перед самым носом Хосё. Он зигзагом отшатнулся и приземлился на стул.

Как же я скучаю по времени, когда мы, пятеро мужчин, ночевали в маленьком кабинете со сломанным обогревателем…

Пустившись в затеиватые дорожки четвёртого измерения*, Такигава шустро зачесал свою взъерошенную шевелюру, страшась из-за сладких воспоминаний периодов опустошённости, которые подступили вчера, во время подготовки ко сну.

II

Время близилось к завтраку. Собравшиеся жильцы дома миссис Аддерли, как и было оговорено ночью, встретились в холле. Туда же, как истинный англичанин, в обещанное время, а это значилось восемью часами утра, явился припорошенный снегом Нару.

— Нашёлся! — Такигава всплеснул руками. — Вскоре мы бы перешли к теории о твоём похищении инопланетянами! Миссис Аддерли и Джон — ранние пташки, они в один голос заявили, что в шестом часу утра не наблюдали твоего уединения. Так вот, вопрос налицо: где же ты всё это время был?