— М? Где-то в гребаном океане без связи на катере и топлива. Думаю, будут нас искать долго… А ты одет так, что сгоришь к полудню.

Рики захныкал.

— Мне надо его убить, их обоих!

— Кого? — спросил альфа зло. — Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому умирать? Они убили кого-то? Нет? Все, свободен. Давай я сейчас обозлюсь, что я тут из-за твоей тупости, и решу тебя утопить? Ты же мне жизнь подпортил.

— Не смей так со мной разговаривать, — надулся Рики и вытянул мобильник из широких бермуд, висевших низко на бедрах. Он открыл фото и показал. — Вот, они должны умереть!

— И? Твой друг подвел тебя, когда ты еще молод и у тебя есть время научиться разбираться в людях и завести настоящих друзей. И про альфу понял раньше, чем у вас появились дети.

— Но я… Я с ним течку провести хотел, понимаешь? Я доверял, — закашлялся Рики, — доверял ему. Им обоим доверял.

— И это дает тебе право их убить? — уточнил устало Раф, а затем одним движением скинул омегу в воду.

Рики закричал и глотнул воды, закашлялся, начиная бултыхаться. Он глупо топил сам себя.

— Я тоже решил, что имею право убивать, — ровно сообщил альфа, за майку подтащив омегу к борту, дал отдышаться.

Тот хватал воздух ртом.

— Ах ты мексикашка недоделанный! Ты должен меня слушаться! — прокричал Рики, едва откашлявшись.

— Я только что уволился, — напомнил Рафаэль. — Я больше не буду тебя слушаться.

— Нет, ты должен! Ты обязан! Тебя депортируют! — уцепился за руку Рики, силясь вылезти.

— Я не должен и не обязан… Так как, все еще считаешь себя богом? Хочешь решать, кого убивать, а кому жить?

— Они должны заплатить за предательство! — заплакал Рики, ударяя по руке Рафа. — Должны заплатить… Я ненавижу их, ненавижу…

— Но пока наказан только ты, так как не думал, а тупо плыл, — кивнул альфа и вытащил омегу из воды. — Ладно, без разницы.

— Это же спасательный катер, нас вытащат еще до обеда, — сказал Рики.

— А мы рядом с местом крушения? И мы сообщили, что было крушение? Думаешь, тебя уже хватились? М? Видишь над головой вертолеты? — спросил альфа насмешливо.

— Тогда… Тогда спаси меня, вытащи отсюда, сделай что-нибудь! — встряхнул волосами Рики и, спохватившись, взял в руки телефон, открыл фронтальную камеру и, взвизгнув, принялся укладывать волосы.

— Дурак ты. Дай телефон, мой промок. Попробую дозвониться, сообщить, что мы тут. И да, я больше на тебя не работаю.

— Работаешь, — прижал к себе телефон Рики, — сети все равно нет, мы в океане. Связь была только через яхту.

— Не работаю, — фыркнул альфа, уже поняв, что действительно не работает, и достал из лаза воду, еду, затем принялся делить их на две равные части.

— Что ты делаешь? — поправив волосы, Рики кинул в кучу телефон.

— Это твои запасы, это мои. Все, сам свою воду и еду растягивай, чтобы дождаться спасения.

— Нет, это все мое, за это папы заплатили, и ты должен меня спасти, иначе… Иначе… Сделай что-нибудь!

— Нет, — рассмеялся альфа, — не нужно было мне угрожать, тогда бы ты был уже в безопасности. А сейчас…

Рики глянул на небо и переполз в тень под штурвалом.

— Как ты тут вообще оказался, я тебя с собой не звал.

— Думал, остановить тебя, чтобы ты дров не наломал. Не стоило. Лучше бы ты один тут был, — кивнул альфа и осмотрелся. Брезент, которым был накрыт катер раньше, омега просто скинул в угол и Раф принялся сооружать себе тент.

— Нас все равно найдут, с самолетами там всякими. Я богатый, это ты никому не нужен. Что за нянька, единственный раз, когда действительно понадобился, нифига не помог.

— А я уволился, я тебе больше не нянька, — напомнил Рафаэль.

— Тогда свали с катера. Раз уволился, то плыви отсюда, — махнул рукой Рики, а когда тент был натянут, переполз под него.

Альфа фыркнул, вытащил омегу за ногу и зло сообщил:

— Кто тент ставил, тот под ним и отдыхает. И… Свали с моего катера сам, сученыш.

Рики опешил. Раф всегда огрызался, но никогда так не обзывал и не опускался даже до намека на насилие. Омега потер щиколотку и упрямо заполз под тент.

Рафаэль вытащил Рики и сообщил, ровно и зло:

— Ты тент строил? Нет. Ты не умеешь. Так что… Иди и жарься на солнышке.

— Но я же сгорю, — он пнул Рафа в ответ и полез обратно.

Альфа вытащил снова и больно ударил рукой по бедру.

— Ты сгоришь. Раз сам безрукий и просить не умеешь.

— Это мой катер и мой тент, — потер бедро Рики и пихнул в плечо. — Тупой мексикашка, думай, как с белым человеком разговариваешь!

— Нахер пошел, ублюдок, — зло сообщил Рафаэль. — Еще раз назовешь мексикашкой, и я сломаю тебе нос. Понял? А теперь слушай, мразь высокомерная, эта яхта принадлежит твоему отцу, так что тут ничего твоего нет. Ты вообще ни цента не заработал в своей жизни, чмо ничтожное.

— Но все равно богатое, а у тебя ничего нет, — Рики вновь полез под тент и, дрогнувшим голосом, упрямо пискнул: — Мексикашка!

Рафаэль ударил сильно и зло, разбивая нос, чтобы крови было много, но не ломая… пока. Омега бесил, бесил до трясучки.

Рики взвизгнул, из глаз брызнули слезы, а обилие крови испугало. Он затрясся и отполз от Рафа, плача, пока в итоге не забился кое-как в тенек под штурвалом и сжался там, подтянув ноги к подбородку. Он поверить не мог, что Раф на такое способен.

Раф рыкнул, вытащил омегу за ноги из-под тента и кинул подальше в воду, чтобы тот заткнул свой помойный рот наконец.

— Тварь ты. Ты угрожал мне оружием, по твоей глупости мы тут, ты хочешь пользоваться моим сооружением, и ты же называешь меня мексикашкой! — покачал головой альфа. — Да ну нахер! Лучше бы я по контракту воевать ушел и вернул твоему отцу каждый цент, которым он помог моему папе, чем выкинул три года жизни на тебя. Ты самое тупое, высокомерное создание на свете. Ты единственный омега, которому я хочу сломать каждую кость, каждый палец. Достал! Надеюсь, тут много акул.

Рики подплыл к задней части катера и постарался зацепиться.

— Вот и иди! Надеюсь, тебя там убьют! Сыкло! Только и можешь бить того, кто не ответит! — ругался Рики.

— А ты три года чем занимался? Унижал того, кто тебе не мог ответить. Ты же знал, почему я не мог уйти. Знал, но тебе было все равно. А что я, по сути, тебе плохого сделал? Не давал разбиться пьяным на машине? Не давал тебя насиловать? Не дал одному идиоту плеснуть в тебя кислоты? Я не выдержу еще два года, не смогу. Я возьму кредит и пойду воевать. Но я больше никогда не буду работать на такую тварь, как ты. За что ты меня унижал? Просто мог. А сейчас я могу изнасиловать тебя, порезать на куски и выкинуть акулам. Хочешь?

— Давай, стань подонком, докажи, что я прав, — подтянулся Рики и забрался в катер. — Ничтожество, ничего ты не понимаешь, очередной тупой альфа.

Рики заполз под штурвал и ощупал нос. Болело, кажется, пол-лица сразу. — А все же я думал о тебе лучше, чем ты есть. Несмотря на все, что говорил, я не верил, что ты из тех, кто бьет омег, кто бьет слабых. Наверняка и пса бездомного пнешь, если тот на твой байк помочиться.

— Разумеется, — кивнул Рафаэль. — Я же не живое. Со мной можно как хочешь себя вести, а я буду улыбаться и кивать болванчиком. И, омега — не про тебя. Ты для меня не омега. Уже давно я не могу о тебе думать, как об омеге, красивом и хрупком. Нет… Твой помойный рот настолько изуродовал для меня твое лицо, что я вижу перед собой отвратительную тварь. Неблагодарную и злую.

Рики хмыкнул, но промолчал, отвернулся, сжимаясь в комок. Он не мог объяснить, никогда не мог, и все давно, слишком давно зашло настолько далеко.

А солнце поднималось все выше, и скоро Рики уже не мог от него спрятаться, но ничего не просил, только сунул голову в отсек, где хранились припасы, чтобы не умереть от солнечного удара.

— А сказать: «Рафаэль, можно я спрячусь под тент», он все равно не скажет, приятель. Так что скоро у вас будет свежий корм, — весело сообщил чайке альфа, удобно вытягиваясь. — Лишь бы не показать, что гребаный бедный мексикашка — человек. Сдохнет, но не признает. Как, кстати, тут с рыбалкой, приятель? М? Тебе, я вижу, сложнее, но если ты шагнешь левее, да, еще пару шагов и…