Мартен повиновался, не задавая лишних вопросов, и свернул вправо на полном ходу. Лишь мельком он успел заметить силуэт «Фурии» Харлена, пронёсшейся над его кабиной, и луч лазера, бьющий из-под фюзеляжа. Извне в корабль не могли проникнуть никакие звуки, но капитан ощутил волну непомерного давления, когда луч лазера взорвал оружие тиранида. И всё же «Фурия» Мартена находилась слишком близко, чтобы не почувствовать на себе удар. Шквал хитиновых осколков обрушился на заднюю часть корабля, и хвост «Фурии» резко занесло в сторону.

Мартен изо всех сил старался сохранить контроль над вращающимся судном. Его шлем пострадал от удара о стенку кабины, и капитан никак не мог сфокусировать зрение, когда на экране стали зажигаться многочисленные огоньки, предупреждающие об опасности. Несмотря на предохраняющий скафандр и специальный шлем, Мартену стоило огромных усилий не потерять сознание. Если он упадёт в обморок, всё будет кончено. Центробежная сила разорвёт «Фурию» пополам, и их тела замёрзнут в бесконечном космосе.

Искры и дым почти ослепили Мартена, и рычаг управления приходилось искать на ощупь, да ещё преодолевать невероятно возросшее давление внутри кабины. Он уже слышал скрип рвущегося металла и понимал, что «Фурия» в любой момент может развалиться на части. Последним усилием Мартен дотянулся до рычага и перевёл двигатель в холостой режим.

В тот же момент утихли безумное вращение и дрожь корабля. На смену ему пришли тихое поскрипывание металла, прерывистое дыхание Пелара и протестующий вой затихавших двигателей. Ещё некоторое время корабль плавно поворачивался на одном месте, пока в кабине восстанавливалось нормальное давление и рассеивался дым. Затем Мартен осторожно запустил двигатели.

— Как там, сзади? Всё в порядке? — спросил он, вытягивая шею, чтобы увидеть лицо своего стрелка.

— Бывало и лучше, капитан. Но я всё ещё жив. Прекрасная работа, — добавил Пелар, явно ошеломлённый столь близким контактом.

— Да, работа прекрасная, — кивнул Мартен. — Но мне следовало знать, что внутри может находиться действующий биоснаряд.

— Ничего, мы выжили, — заметил стрелок.

— Да, и должны этому радоваться, — согласился Мартен и прижал пальцы к небольшому ларцу, закреплённому над панелью управления.

Звено Харлена, как видел капитан, держалось параллельным курсом. По ошмёткам плоти на кабине, он понял, что, после того как биоснаряд был уничтожен, Харлеи обработал лазером и первоначальную цель. Мартен нажал кнопку громкой связи.

— Девять-ноль-два, с нами всё в порядке. Немного тряхнуло, но в остальном — все прекрасно. Между прочим, должен поблагодарить за отличный выстрел.

— Не стоит благодарности, сэр, — весело откликнулся Харлен. — А теперь держитесь ровно. Я намерен сделать круг и посмотреть, насколько серьёзны повреждения вашего корабля.

— Хорошо. Держусь ровно, — согласился Мартен.

Легче было сказать, чем сделать это, поскольку «Фурия» так и норовила вырваться из-под контроля и не желала двигаться по прямой.

Судно Харлена поднялось над кабиной, описало круг и вернулось на первоначальную позицию у левого крыла Мартена.

— Насколько все плохо? — спросил капитан, почти опасаясь услышать ответ.

— Хорошего мало, можешь быть уверен. Большинство попаданий пришлось в область рулевых двигателей, так что тебе будет чертовски трудно придерживаться курса. Кроме того, похоже, что происходит небольшая утечка топлива. Совсем немного, но тебе лучше отправиться на базу, пока не высох.

Внезапно Мартен осознал, насколько близко к гибели они оказались. Если бы хоть один хитиновый осколок биоснаряда угодил в центральный топливный отсек, и корабль, и люди превратились бы в огромный пылающий шар.

— Спасибо. Уводи своё звено к «Карлосу Винсенту», а мы доберёмся, как только сможем. Если потребуется помощь, я дам знать, — сказал Мартен. — И расскажи офицерам-стратегам об этой игрушке. У меня появилось предчувствие, что мы ещё не раз с ними столкнёмся.

— Слушаюсь, сэр. Ты уверен, что всё будет в порядке?

— Мы опоздаем, но непременно доберёмся до базы. А теперь убирайтесь, пока я не приказал.

— Да, сэр, — подчинился Харлеи.

Три его «Фурии» резко увеличили скорость и вскоре растворились в темноте.

— Кейл, ты готов возвращаться на базу? — спросил капитан Мартен.

— Больше, чем когда бы то ни было.

Капитан Оуэн Мартен осторожно направил свою охромевшую «Фурию» к «Карлосу Винсенту» и медленно увеличил скорость. Металлический скрежет и вибрация заставили его болезненно поморщиться.

Путь домой будет долгим.

Неизвестный художник использовал в качестве полотна целый зал. Мозаичные картины невиданных размеров покрывали все стены, потолок и даже пол. Мастерство художника было исключительным: разноцветные стекла, из которых состояли панно, не превышали размера ногтя большого пальца. Помещение оказалось больше даже Часовни Героев на Макрейдже. От масштаба работы захватывало дух — палата тянулась на целых две сотни метров, а цилиндрический свод возвышался на тридцать метров.

Ультрамарины в благоговейном молчании обошли зал. Неприятные впечатления, посетившие гостей при созерцании архитектуры Эребуса, померкли перед величественной красотой мозаичных картин. Перед Космодесантниками вставали пасторальные пейзажи, изображавшие девственную природу во всей её первобытной красе, краски сохранили живость и яркость, а мастерство художника позволило передать даже мельчайшие детали. Горные вершины вздымались над сверкающей лазурью моря, переливчатая зелень лугов пестрела фигурками диких животных.

Уриэль протянул руку и дотронулся до мозаики, почти ожидая, что пальцы проникнут сквозь стекло и почувствуют лёгкий морской бриз, скользящий по белым гребешкам волн и овевающий неприступные свинцово-серые скалы. На вершине горы он рассмотрел величавую крепость с мраморными колоннами и золотыми куполами. Сердце сжалось от тоски — это была Крепость Геры, изображённая в таких мельчайших подробностях, что Уриэль почти ощутил вкус солёных морских брызг и запах трав в высокогорных лугах Макрейджа.

Созерцание мозаики подействовало и на Пазаниуса, и на Леаркуса. Лица обоих сержантов осветились радостными улыбками. Уриэль поднял взгляд к потолку и увидел сценку, изображающую группу охотников, скачущих верхом. Все они были одеты в голубые хитоны свободного покроя. Такие одежды в глубокой древности носили мужчины и женщины Макрейджа.

Во главе кавалькады скакал настоящий гигант с золотыми кудрями и алебастровой кожей. Его лицо дышало любовью и силой, в руках он держал копьё и овальный щит. Уриэль замер, поражённый нахлынувшими чувствами. Он узнал Робаута Жиллимана. Много раз капитан Ультрамаринов всматривался в бледное и безжизненное лицо примарха в Храме Исправления, где его неподвижное тело содержалось в специальном стазис-саркофаге. Но это изображение живого и полного сил героя вызвало острое сожаление о том, что он ушёл из жизни. До сих пор Уриэль мало прислушивался к утверждениям о медленном заживлении ран примарха и почти не верил, что в один из дней Робаут восстанет из гробницы. Однако при виде этого портрета он мог понять людей, веривших в то, что могучий воин сможет вернуться из небытия.

Другие картины повествовали о битвах давно минувших времён, когда герои стояли вровень с горами и сила их могла потрясти землю. Здесь Робаут Жиллиман, грозный и величественный, сражался с силами зла. В тени за его спиной изображался почти невидимый избранник злых сил, готовый нанести предательский удар. Затем взгляд Уриэля остановился на сценке спасения жизни Жиллимана. Мастерски выполненный из осколков сапфира и голубого стекла, солдат вонзает штык в живот противника; из глубокой раны бьют струи крови, выложенные рубинами и гранатами.

Следующий сюжет также изображал Робаута Жиллимана. Преклонив колено, он клялся в братской верности воинам Тарсис Ультра. Выражение скромности и смирения на лице могучего примарха напомнило Ультрамарину о долге защищать мирный труд людей.