— ФОРТ звучит гораздо лучше, — Гарри с трудом сдерживал смех, но Элин была предельно серьезна.
— На значках изобразим разбитые оковы... Хм... Надо будет написать маме, чтобы взяла из библиотеки что-нибудь про аболиционистские движения прошлого века, там наверняка найдется подходящая символика, я на каникулах посмотрю... Ты, кстати, записывай, Гарри, или ты думаешь отсидеться в стороне? Гермиона, какая у тебя программа действий?
— Я же говорила, напечатать листовки и брошюры, — ответила та. — И убеждать других вступать в нашу Ассоциацию... то есть, во Фронт. Кстати, я учла твое замечание, думаю, первые листовки мы должны адресовать самим домовикам. Я уже говорила с директором, он сказал, что освободит любого эльфа, который этого захочет. Думаю, нам удастся убедить хотя бы некоторых, и когда люди их увидят, они поймут, что не все эльфы довольны своим положением...
— Листовки, значит... — Элин встала на стул и откашлялась. — Уважаемые домовики Хогвартса!
Сотня ушастых голов повернулась в ее сторону.
— Скажите, пожалуйста, кто из вас умеет читать?
Поднялось всего три или четыре руки, включая руку Добби.
— А кто из вас бывал за пределами Хогвартса или Хогсмида?
Те же самые эльфы снова подняли руки.
— Да, это я не учла, — нахмурилась Гермиона. — Значит, сначала мы научим домовиков читать, а потом...
— Мы не просто научим их читать, — усмехнулась Элин. — Мы дадим им не пропагандистские листовки, а детские книжки... Ну знаешь, все эти иллюстрированные энциклопедии для самых маленьких, рассказы о других странах и путешествиях... И если нам повезет, то рано или поздно найдутся те, кто захочет посмотреть на мир за пределами этой кухни!
— Выношу на голосование законопроект номер 94-135, «О временных мерах по совершенствованию системы сбора налогов и пошлин». Кто за, прошу поднять руки.
Считать голоса Фадж даже не пытался. После всех тех речей, в которых его проект в лучших парламентских традициях смешивали с грязью, результат был заранее известен. Не помогла и помощь Дамблдора, даже самые преданные его сторонники в этот раз либо отмалчивались, либо открыто возражали своему лидеру. Те, кто был обязан своей карьерой лично Фаджу, возражать не решались, но и в поддержку проекта выступать тоже не спешили, предпочитая или мямлить что-то невнятное, или вовсе не прийти на заседание.
«За», как ни странно, высказались только две влиятельные фигуры, причем именно те, чье положение не зависело ни от Фаджа, ни от Дамблдора. Но если с Амелией Боунс все было заранее ясно (она всегда выступала за централизацию власти и ужесточение законов), то позиция Крауча стала для Фаджа настоящим сюрпризом. Всего несколько месяцев назад тот был категорически против, но вскоре после финала Чемпионата мира по квиддичу почему-то резко изменил свое мнение, и это не могло не настораживать. Неужели он решил вспомнить былое и затеял какую-то свою игру?
— Кто против? Кто воздержался? — голос Дамблдора оставался бесстрастным. — Благодарю вас, коллеги. За — одиннадцать, против — сто тридцать два, воздержалось — восемнадцать, не голосовало — тридцать девять. Законопроект отклонен. Следующий вопрос — изменения в устав Геральдической палаты, позволяющие вводить в ее состав призраков. Лорд Марчбэнкс, вам слово.
Старичок, которого, судя по виду, от перехода в призрачное состояние отделяла всего пара вздохов, с трудом поднялся на трибуну и затянул длинную речь о том, что смерть — не повод для того, чтобы увольнять заслуженных работников с многовековым опытом. Его уже никто не слушал, большая часть присутствующих явилась на заседание ради одного-единственного законопроекта, и теперь, добросовестно его утопив, спешила переместиться в более уютное место.
Фадж тоже покинул зал заседаний, но направился не в буфет, как остальные, а в свой кабинет, решив, что напиваться на публике ему все же не по чину.
Но и напиться в одиночестве ему тоже не удалось. Едва он успел осушить стакан и потянуться за добавкой, как дверь кабинета распахнулась.
— Я же сказал, меня ни для кого... А, это ты, — он кивнул Хамфри и плеснул щедрую порцию виски во второй стакан. — Присоединяйся! Я тут как раз справляю поминки по тридцать первому министру магии Корнелиусу Фаджу, светлая ему память...
— С чего вдруг? — удивился Хамфри. — До следующих выборов еще четыре года, все сто раз успеет поменяться. Ну потерпел ты неудачу, и что?
— После таких неудач не поднимаются, — вздохнул Фадж. — Ты же видел, как они на меня смотрели. Все, абсолютно все, даже самые верные, те, кто обязан своим положением только мне...
— Ты пытался залезть в их кошельки, — пожал плечами Хамфри. — Неудивительно, что эта идея им не понравилась... И если на то пошло, на Дамблдора в этот раз смотрели ничуть не лучше.
— К чертям в пекло Дамблдора! — министр быстро хмелел. — Нихрена он, оказывается, не стоит. Надо было слушать Малфоя, когда тот предлагал помощь, было бы больше толку.
— Отказаться от самого вкусного куска в пользу кучки аристократов? Ну-ну, — хмыкнул Хамфри. — Тогда бы ты и денег не получил, и людей против себя настроил.
— Да плевать! — Фадж икнул. — Сначала собрать со всякой шушеры, потом постепенно подобраться к самым жирным бара... ик! баранам... баронам... Ты замечал, как похожи баран и барон? — он хихикнул. — А этот великий волшебник... ик! Хотел все и сразу... или все сразу, или никого... ик! И получилось никого... И я теперь никто... Мне не забу...
Он широко зевнул и повалился лицом на стол, выронив недопитый стакан. Хамфри, выпустив из рукава палочку, осторожно поднял тело Фаджа, переложил его на кожаную кушетку и ослабил галстук. Вернувшись к столу, он залпом допил свой виски и вышел из кабинета.
— Министру нездоровится, он прилег отдохнуть, — сказал он секретарю. — Позаботьтесь, чтобы пару часов его никто не беспокоил.
Секретарь закивал, всем своим видом демонстрируя готовность умереть на этом самом месте, не пропуская в кабинет никого постороннего, и Хамфри, мысленно вздохнув, направился к себе.
Полчаса назад он шел к министру, чтобы обсудить странное поведение Крауча, неожиданную слабость Дамблдора и слухи о его неудачных переговорах с нейтралами из аристократов, намекнуть на предполагаемое вмешательство в политику со стороны гоблинов и подумать над тем, как отвлечь общество от неудачной реформы. Ничего из этого сделано не было, и впервые за все время своей карьеры Хамфри задумался над тем, нужен ли ему школьный друг на посту министра, или, быть может, стоит подумать над новой кандидатурой.
Проблема была лишь в том, что кандидат на должность должен был обладать двумя противоположными качествами. Он должен быть достаточно жестким, чтобы не поддаваться чужому влиянию, но в то же время — прислушиваться к мнению самого Хамфри. Фадж был в этом отношении практически идеален, и Хамфри, подумав, решил дать ему еще один шанс.
========== Глава 9. Святочный бал ==========
29 ноября 1994 года
К огромному сожалению Гермионы (и к тайному облегчению Гарри) все планы по обучению домовых эльфов грамоте пришлось отложить до лучших времен. Во вторник, сразу после занятий, все четыре факультета были собраны в Большом зале для важного объявления.
— Святочный бал — неотъемлемая часть Турнира, — произнес профессор Дамблдор, выйдя к кафедре. — Он пройдет в первый день Рождества, здесь, в Большом зале, с восьми вечера до полуночи. На бал допускаются все ученики, начиная с четвертого курса, хотя конечно, они могут пригласить партнеров и с младших курсов тоже...
В зале раздались легкие смешки. Половина присутствующих завертела головами, мысленно прикидывая, кто кого пригласит, вторая половина наоборот, застыла в немом ужасе от осознания того, что им придется подойти и пригласить на бал существо противоположного пола.
— На бал традиционно надеваются парадные мантии, — продолжал директор, — но, посовещавшись с коллегами, мы решили немного изменить данное правило и разрешить девушкам явиться на бал в платьях.[30]
