До дома оставалось не более пятидесяти метров. Казалось, что время замедлилось. Оно будто стало невероятно тягучим, словно дёготь. Кровь пульсировала, стуча в висках Гедеона. Неподалёку раздалось низкое и зловещее рычание. Наперерез людям бежала одна из тех тварей, что стояла среди деревьев. Назир оттолкнул Гедеона в сторону, и тот кубарем покатился по сухой траве и ветвям. Арум ударил посохом эту тварь настолько сильно, что она отлетела в сторону, издав тихое скуление.

– Быстро в дом! – закричал старец.

Гедеон, ни секунду не раздумывая, побежал к избе. Его одолел страх, смешанный с паникой и отчаянием. Кровь бешено разносилась по телу. Ноги подкашивались, а в горле застрял ком. Но что-то остановило его от дальнейшего бегства. Он резко остановился, крепко сжав нож в руке. Назир бился с двумя тварями, размахивая светящимся алым цветом посохом. Его губы беззвучно шевелились, читая заклятия. Гедеон вмиг подбежал к учителю, и, схватив его за плечо, поволок в дом. Они бежали настолько быстро, насколько могли. Твари мчались за ними. И вот, вступив во двор, Назир упал. Его посох отлетел в сторону. Твари остановились. Что-то сдерживало их от дальнейшего преследования жертв. Гедеон со слезами на глазах затаскивал старца в дом, волоча его по земле. На ходу схватив посох, он закинул его в избу. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной, содрогаясь от страха. Назир лишь тяжело хрипел. Эта битва была для него невероятно тяжёлой. Гедеон понял, что потерял нож. Но уже ничто не заставило бы его покинуть дом после захода солнца.

Ужасающий вой разносился по округе. Гедеон со слезами на глазах вжимался в дверь. Ветер завывал, ломая сухие деревья. Назир всё так же лежал на полу, тихо, едва слышно хрипя. Гедеон понимал, насколько он слаб и жалок сейчас. Страх наполнял всё его тело. Слёзы стекали большими каплями. Руки дрожали. Посох мирно лежал на полу, покрытый слабым красным свечением. Казалось, будто весь лес желал смерти двум людям, спрятавшимся в небольшой избе.

Так, содрогаясь от страха и отчаяния, Гедеон просидел до утра. Лишь с первыми робкими лучами солнца прекратился тот ужасающий, леденящий душу вой. Назир так и лежал на полу, подавая слабые, едва заметные признаки жизни. Гедеон едва нашёл в себе силы и храбрость, чтоб подойти к старцу. Он взглянул в его белые глаза. На миг ему показалось, что он увидел там небольшие пятна различных цветов.

– Назир, ты меня слышишь? Что с тобой? Чем могу помочь? – задавал наивные вопросы Гедеон, растерявшийся в данной ситуации.

– Воды из кадушки, да посох мой, – прохрипел, словно из последних сил, Назир.

Гедеон, на подкашивающихся ногах, пошёл в комнату старца. Открыв грубую занавеску, он увидел небольшую деревянную бочку. Вода в ней постоянно рябила, словно по ней кто-то ударял. На её поверхности плескались небольшие волны. Юноша зачерпнул ковшом эту воду, едва коснувшись её. Его руку словно что-то обожгло. Боль сковала его тело. Рука становилась словно свинцовая, едва удерживая ковш с водой. Тело становилось ватным и слабым, будто из него выходили все силы. Каждый шаг давался с неимоверными усилиями, с болью, пронзавшей всё тело. Но он продолжал идти, ибо не мог оставить Назира умирать. Он упал рядом со старцем, едва не пролив воду на пол. Арум жадно пил эту воду большими глотками. Тем временем Гедеон, превозмогая боль, полз к посоху. Он понимал, что уже не сможет его отдать учителю. Юноша просто кинул посох Аруму. В глазах всё потемнело. Лишь голос Назира эхом витал в голове: "Потерпи немного, скоро и ты исцеление получишь".

Глава 5: «Кровавая битва»

Гедеон очнулся в кровати. Всё тело изнывало от невыносимой боли. "Лучше бы я умер", – думал юноша.

– Не лучше, уж поверь, – тихо прошептал Назир, – Боги милостивы к тебе.

– Что произошло? – слабо прохрипел Гедеон.

– Вода, непростая она, – словно подбирая слова, говорил старец.

– Я буду жить?

– Не знаю. Не каждый выживает после неё. На вот, выпей, – с этими словами он протянул большую кружку колдовского аналога кофе.

Гедеон жадно пил его, хотя помнил предостережения учителя. Но жажда этого чудотворного напитка со столь знакомым и приятным вкусом была сильнее всех опасений и предостережений. И вот, осушив кружку, Гедеон глубоко вдохнул. Он наконец-то почувствовал ослабление боли. Она отступала, стекая, словно вода. Всё тело будто гудело, покрывалось мелкой дрожью и испариной.

Назир молча ушёл во двор. Лишь тишина, да тяжёлые, гнетущие мысли о доме, остались с Гедеоном. Слёзы невольно подкатывались к глазам, стекая из их уголков. Но вместе с болью об утрате, страхом перед неизведанным будущим, Гедеона наполняла злоба. Он не понимал её причины. Словно внутри что-то шевелилось. Будто где-то в самой глубине души распутывался клубок змей, спящих до этого момента. Страха становилось всё меньше и меньше. Слёзы уже высохли. Гедеон сильно сжимал кулаки. Пальцы вжимались в ладонь, отдавая болью. Но эта боль словно разжигала ещё больше злости. Змеи уже ползали в его душе. Они жалили воспоминаниями. Все болезненные для души события мелькали перед глазами. Каждая неудача. Каждая боль. Каждое отчаяние. И злость наполняла всё его бытие. Скорее даже чистый гнев, смешанный на истинной ненависти. Он ненавидел всех. В том числе и себя за свою слабость. Зубы скрипели от злости. Глаза словно застилала кровавая пелена. Сердце бешено колотилось в груди, словно готовое разорваться на мелкие кровавые куски. В голове эхом прозвучали предостережения Назира об опасности этого напитка и о зле внутреннем и внешнем.

С большим трудом, Гедеон всё же смог успокоить ту бурю гнева, что одолевала его. В этот момент тяжёлая деревянная дверь открылась. На пороге стояла не то девушка, не то женщина. Её наряд словно светился слабым кроваво-красным цветом. За ней стоял Назир. Его лицо было хмурым, как в первую ночь знакомства с Гедеоном.

– Здравствуй, иноземец, – протяжно проговорила незнакомка.

– Здравствуйте, – прохрипел Гедеон, растерявшись от неожиданности.

– Глупец! Преклонись пред ней! – прошипел, словно змея, Назир.

– Ему простительно, ибо не ведает он сути моей. Как зовут тебя, отрок смертный?

– Гедеон, – практически заикаясь произнёс он.

– Не ведаю я сути твоей, ибо нет рода твоего здесь. Но потери тебя ждут и дорога тернистая впереди. Просто помяни слова мои. Не каждое удовольствие для души полезно, – с этими словами она растворилась в густом красном тумане.

Назир медленно прошёл к столу. Его лицо было хмурым и задумчивым. Сев на скамейку, он неистово перебирал пальцами по столу, настукивая некий мотив. На лбу появилась испарина. Правый глаз немного подергивался от нервного тика. Губы были бледные, словно лишены крови. Посох небрежно валялся на полу. Гедеон сидел на краю кровати, недоуменно поглядывая на старца. Он совершенно не понимал происходящего. В нависшей гнетущей тишине была неимоверная напряжённость. Казалось, что любой звук, даже самый тихий, мог разорвать барабанные перепонки. Лишь нервное постукивание Назира едва слышалось Гедеону. Первым нарушил давящее молчание Гедеон.

– Кто она?

– Её зовут Гораль, – сухо прохрипел старец.

– Твоя старая знакомая? – не унимался юноша.

– Она Богиня. Одна из тех, кто прокляли лес этот и охоту начали, – практически шёпотом ответил Назир.

Гедеон сразу замолчал. Он совершенно не знал, что говорить. Богиня? К нему пришла? Гедеон не мог в это поверить. Ведь, чем он заслужил такие почести? Но её слова. Он слышал их раньше. От приснившейся цыганки. В голове роилось множество вопросов. Но в комнате снова царила тишина. Даже постукивания прекратились.

– Она судьбы ведает людские. Пожалуй, самая благосклонная из всех Богов. Но реже всех с родом людским общалась. Тебе оказана великая честь – Богиню лицезреть, – грубо проговорил Назир.

– Но почему хмурый ты?

– Не просто так Боги являются к людям. Тем более Кровавые, охоту начавшие. Не ведает она судьбу твою, как и я. Не наш ты, безродный, – почти проскрипел своим голосом старец, добавив после небольшой паузы, – возможно пророчества не врут…