Гедеон замер в немом ожидании. Его взгляд был словно прикован к непонятному существу. Оно медленно выползало из стены, что-то бормоча себе под нос. Небольшого роста, едва больше младенца, покрытое густой длинной пепельно-серой шерстью, это существо вызывало неимоверный интерес, смешанный со страхом. Его глаза были маленькими, словно небольшие щёлочки, выглядывали из-под шерсти. Они светились тусклым серым светом, практически сливаясь с волосами, укрывавшими лицо. Это был некий звероподобный образ человека, искаженный немыслимой силой.

– На что уставился, смертный? – грубо, с пренебрежением, сказало нечто.

– Что ты? – заикаясь, спросил Гедеон.

– Дома хранитель, да Арума служитель! Уйди с дороги, спасти его надо.

Гедеон, удивлённый данной ситуацией, вяло облокотился о стену. Недавний бой его изрядно вымотал, лишив сил окончательно. Причудливый незнакомец быстро, переваливаясь с ноги на ногу, пошёл к старцу, лежащему без сознания. Он, склонившись над его лицом, что-то очень тихо шептал. По телу Назира пробежали мелкие белые искры, покрыв его тело, словно некий кокон. Старец содрогался в мелких, но частых конвульсиях, словно от удара электричества. Его тело поднялось над полом, словно невесомое. Но в тот же миг оно упало на доски с такой силой, что проломило их с сухим треском. Глухой стон Назира огласил весь дом. Его дрожащие руки были покрыты тонким инеем, а изо рта шёл едва заметный пар.

– Он умирает, – тихо прошептал мохнатый причудливый карлик.

– Но у нас же есть вода! – завопил Гедеон, показывая рукой на бочку.

– Она не спасёт. Не от этих ран уж точно. Ещё жив он, но тело умирает быстро.

Гедеон, не веря в это, практически из последних сил подполз к старцу. Слёзы стекали по лицу юноши. Он винил себя в случившемся. Гедеон обхватил голову Назира, и, прижавшись к ней, рыдал. Он не мог простить себе свой страх, свою жалкость и ничтожность.

Вдруг рука Назира коснулась плеча юноши. Он пришёл в сознание. Тихо, практически не слышно, прошептал: «Подай посох, ибо недостоин его ты. Да книгу возьми, что под водой сокрыта, твоя она отныне». С этими словами он снова погрузился в небытие. Гедеон, вытирая слёзы со своего лица, вложил посох в руки Назира. Юноша думал о том, как ему достать книгу из-под воды, которая в прошлый раз его едва не убила. Неизвестный карлик, тяжело вздохнув, направился в комнату старца.

– Вода эта умертвий воскрешает, да их только исцеляет. Арум был не простым чаровником. Он уже мёртв был. И тот, кого погубил ты – его зло, что свободу после смерти обрело. Потому и учитель твой ни жив был, ни мёртв. Как умертвие для прочих. Но ты погубил умертвие злое, не исцелив до этого Арума. Потому и вода уже не исцелит его, а погубит, как живого всякого, – скрипучим голосом сказал этот карлик, – меня звали ранее Ахароном. Дух я, что жилище хранит. Ныне мало нас осталось, убили многих.

– Так Назира не исцелить?

– Он уже мёртв, но его не забирают ещё. Так он может вечность быть на границе, но не станет живее. И не умертвие он ныне. Прощальный обряд надо свершить, дабы переступил границу он и к роду своему отправился. Книгу я достану тебе, не вредит она духам, – с этими словами он облокотился о бочку, и словно прошёл сквозь неё. Через миг он стоял с большой книгой. Вода стекала с неё большими каплями. Сама книга была на вид весьма увесистой, покрытой всевозможными узорами и символами. В её центре красовались небольшие кристаллы различных цветов. Ахарон обернул её в полотенце, небрежно лежавшее рядом.

– Пойду Богов звать, коим служил он, – с этими словами он растворился в воздухе.

Гедеон понимал, что пути иного нет. Пришло время прощаться с учителем, так и не получив знания и ответы на все имеющиеся вопросы. Открыв книгу, он увидел лишь непонятные символы и рисунки. Она была написана на неизвестном ему языке. Глаза ужасно болели от такого сложного текста. Страницы, казалось, дрожали и расплывались. Все эти письмена сливались в небольшие пятна, будто жили своей, непонятной юноше, жизнью. Глаза словно горели изнутри, будто внутри них горело пламя. Сильная головная боль заставила Гедеона бросить книгу на пол. Он упал на колени, сжимая свою голову. Тело будто жалили сотни и тысячи пчёл, причиняя сильную боль.

Неожиданно всё прекратилось. Боль исчезла, оставив лишь страх после себя. Гедеон не спеша открыл глаза. Перед ним лежала раскрытая книга. Теперь он видел не замысловатые символы, а вполне понятные ему слова. Словно кто-то перевёл её на доступный юноше язык. Обернувшись, он увидел всё ещё лежащего Назира. Он едва дышал. На входе в избу стояла та Богиня, приходившая на днях. Рядом с ней стояли двое не то мужчин, не то юношей. Их одеяния сверкали от обилия всевозможных камней, переливающихся в лучах солнца. Они молча подошли к Назиру. Их лица не выражали никаких эмоций. Казалось, будто их внешность меняется, перетекая из одной формы в другую. Будто не было их истинного обличия.

– Выносите во двор, – тихо прошептала Богиня, – ему пора.

– Что мне нужно делать? – дрожащим от страха голосом спросил Гедеон.

– Следуй за нами.

Её спутники слаженно подняли тело старца и направились во двор. Там уже лежал небольшой холм из хвороста, на который и положили мага с его посохом.

– Назир, Арум, Шакран, – начала говорить Богиня, – множество имён носил ты за свою долгую жизнь. Но пришло время тебе отправиться к своим предкам. Как гласит обычай, ты подлежишь сожжению. Я исполню твою прощальную песнь. Прощай, друг.

Хворост сам загорелся. Пламя меняло цвет от кроваво-красного до небесно-синего. Богиня сложила ладони на уровне живота, так, что правая оказалась на левой. И начала петь непонятную Гедеону песню. "Анохи рацон шекет нафсхи азов эт хагуф, лолам эл тишкакх ата…". По её лицу стекали слёзы. Они падали на землю большими каплями. Гедеон понял, что он был ей очень дорог. Сам того не заметив, он тоже начал петь эту песнь. В голове звучали слова, будто некий перевод песни: «Желаю покоя души покинувшей тело, никогда не забуду тебя…». Ему не верилось, что учитель уже мёртв… Пламя резко погасло. На его месте не было ничего, даже пепла. Спутники Богини тоже исчезли. Лишь она и Гедеон стояли друг напротив друга.

– Он со своими предками. Надеюсь, не осудят его за деяния былые, – вытирая слёзы, проговорила она.

– Что же он делал раньше? И что делать теперь мне?

– Его деяния былые не поведаю тебе, ибо клятву дала. А о тебе я знаю, рассказал он мне. Помочь не могу, не всесильны Боги. Грань между мирами сильна, не пройти тебе сквозь неё. А врата разрушены все, кроме одних. Но они на границе мира, возле Великого Разлома. То земли Теваха, воплощения зла. Потому Арум и велел тебе обучаться у магов, ибо только владея чарами и оружием у тебя есть шанс дойти туда.

– Теперь я обречён?

– Охоту прекращу для тебя. Да из леса выведу. Далее сам путь пройдёшь, не помогу я в нём более. Завтра по утру приду к тебе. Нахон с тобой уже, да книгу даровал он тебе. Посоха ты его не достоин, ибо подарен он мною был ещё до первой охоты, – с этими словами она сделала движение рукой в воздухе, будто взяла что-то. В тот же миг в руке появился немного изогнутый посох с прозрачным, как слеза, большим увесистым камнем, – этот посох он создал для тебя, Гедеон. Хотел подарить после окончания твоего обучения у него. Как назовёшь сие орудие?

– Не знаю какие имена здесь есть, – растерянно ответил юноша.

– Имя из глубины души прийти должно, суть отражая. Погрузись в себя, своё бытие.

– Элохей, – нараспев проговорил Гедеон.

– Так быть посему. Нарекаю тебя именем Элохей! Служи властителю своему, да пусть сама смерть не разлучит вас! – с этими словами она вручила посох Гедеону, а сама исчезла.

Юноша так и стоял во дворе. Ему всё ещё не верилось в происходящее. К нему подошёл Ахарон и, схватив за руку, повёл в дом. Недавняя разруха в доме отсутствовала, будто её и не было. На столе уже была трапеза. Но вместо кваса было что-то фруктовое, отдающее алкоголем. Некое местное подобие вина.