Мне не по себе.

Томас фыркает:

– У него все ответы заготовлены заранее.

Я выхожу из приложения и кладу свой телефон на обеденный стол экраном вниз. – Не-е-ет, – дуясь, говорит Софи. Я возвращаю телефон ей.

– Почему бы нам не заставить Томаса познакомиться с кем-нибудь? – недовольно говорю я, и она смотрит на меня с удивлением. Ей это не приходило в голову, потому что, разумеется, никому не придет в голову заставлять такого сексапильного, неповторимого мужчину назначать свидание в Интернете.

– Я в этом не нуждаюсь, – говорит Томас, самодовольно ухмыляясь и подмигивая. Я имитирую приступ тошноты, а Софи со вздохом снова хватает мой телефон.

– Просто мне хочется, чтобы ты с кем-нибудь познакомилась. Я бы пошла с тобой на свидание вчетвером. Я хочу, чтобы Райану было с кем поговорить, когда мы собираемся все вместе. Я хочу видеть тебя устроенной и счастливой.

– Я счастлива.

Она смотрит на меня тяжелым взглядом, она мне не верит.

– Почему бы не погулять недельку-другую? – говорит она, возвращая мне телефон. – Походи на свидания, посмотри, как пойдет. Попытайся ради меня.

Я смеюсь.

– Ладно, идет. – Все, что угодно, ради спокойной жизни, все прекратят ныть – не только Софи, но и все вокруг. – Что же, давай.

Она возбужденно хлопает в ладоши и убегает на кухню, чтобы прибраться.

Я поняла. Я поняла, почему Софи до ужаса хочется, чтобы я с кем-нибудь познакомилась. Она считает, что без партнера я неполноценная и что высшее счастье заключается в том, чтобы у тебя были муж и ребенок. Точно так же, как у нее. Общество внушило ей идиотские мечты. Но не только. Я отдаю себе отчет в том, что какой бы увлекательной ни была ее жизнь, у каждой из нас своя версия синдрома упущенной выгоды. Софи обеспокоена тем, что теряет то, что у нас было, пропускает наши веселые выходы в свет, боится расстаться с нашей прежней жизнью. Теперь Софи стала матерью и женой, новым человеком, и ей приходится думать о том, кто она и с ней ли я. И мне тоже нужно подумать об этом. Не осталась ли я в прошлом? Не променяет ли она меня на своих «новых подруг-мамочек», отчасти понимающих ее лучше, чем я? Я слегка напугана, потому что не знаю, соответствую ли я этой приличной жительнице пригорода, в которую она превращается рядом с Сиарой и Новым Райаном. И понимаю, что Софи было бы легче, если бы я пошла ей навстречу под руку с Кем-то. И я попробую, я хочу попробовать. Ведь это неплохо, верно? Может быть, я даже познакомлюсь с каким-нибудь замечательным парнем.

Когда мы заканчиваем уборку, время приближается к одиннадцати, и Софи просит меня остаться на ночь. Я думаю об ожидающей меня Грязной дыре и киваю, да, конечно.

К этому моменту я уже девять месяцев живу с двумя соседями в квартире, всем известной как Грязная дыра (ГД). Изнуряющая кутерьма в муниципальной квартире с двумя другими жильцами – Джошем Дэем и Джеммой Такой-то. Я, правда, не знаю ее фамилии, так как видела ее только один раз со спины. Джош говорит, что она развозит медицинские товары, работает в ночную смену, поэтому ее никогда не видно. Она просыпается, когда мы спим. Я даже не вполне уверена, что она существует. Я ломаю голову, строя конспиративные теории: например, что в той комнате Джош прячет трупы своих бывших подружек, как Синяя борода, живущий в муниципальной квартире. Может быть, это его секретная башня, как у сексуального маньяка Кристиана Грея[18], где он хранит свои зажимы для сосков. Или же он делает там порноснимки? Честно говоря, этот парень способен на все. Или, возможно, я способна на все – может быть, Джемма, как в Играх разума[19], плод моего воображения.

С другой стороны, мне не верится, что только мы с Джошем несем ответственность за всю грязь в сливном отверстии душа. Значит, она реальна. Так или иначе, я ненавижу ее. Я ненавижу это место все целиком.

Я живу там временно. Вре. Мен. Но. Я постоянно повторяю это про себя, поэтому не слишком впадаю в депрессию из-за разъедающей кухню ржавчины, раковины, наполненной грязной посудой, или ванной комнаты, пахнущей так, как она пахнет, сколько бы бутылок «Domestos» я ни выливала в унитаз. Я ненавижу тесноту и темноту в квартире, ненавижу декор кресел у телевизора и ненавижу изношенное ковровое покрытие. Я ненавижу распространяющуюся по потолку гостиной черную плесень, которую хозяин изобретательно хотел выдать за «дизайнерские обои». Я ненавижу спертый, влажный запах, преследующий меня. Я ненавижу, как он пристает к моему телу и волосам, словно дешевый шампунь. Каждый день, приходя домой, я вставляю ключ в дерьмовую замочную скважину и открываю раздолбанную дверь, понимая, что это чудо – прожить еще одни сутки без ограбления (но, когда ты живешь на одной лестничной площадке с наркодилером, воры обходят тебя за километр). Меня это мучит, но я знаю, что виновата сама.

Мы прожили три недели в нашей собственной славной, великолепной квартире – той, из-за ипотечного кредита на которую мы почему-то препирались, – когда я порвала с Тимом. И конечно, поскольку это было только мое решение, я оказалась той, которая добровольно съехала. Мой отец жил не очень далеко, поэтому я остановилась у него. Но всего через пару месяцев я больше не смогла выносить ежедневного мурлыканья мелодии из сериала Соседи и переехала в квартиру, которая была мне по средствам – в Грязную дыру. Я заметила ее на сайте SpareRoom, где предлагают снять жилье с соседями, понимаю, что следовало бы посмотреть и другие места, но она была такой дешевой. Я была разбита, но у меня подскочил адреналин, когда дверь открылась и я увидела Джоша. Джош сексапилен – не меньше, чем Полдарк[20], – поэтому я сказала, что занимаю комнату, еще раньше, чем увидела щербатый коридор. Мне понадобилась неделя, чтобы понять, что за сексапильностью Джоша скрывается самовлюбленный болван. Неуживчивый, с резкими переменами настроения, его дверь, не успев закрыться, открывалась снова, впуская очередную темпераментную блондинку, словно он – Леонардо ди Козлио. Он – абсолютно честолюбивый хипстер, явно мечтающий о том, чтобы когда-нибудь дорасти до самых роскошных районов Восточного Лондона, где ему больше не придется скрывать свою чертову жалкую бороденку и где он сможет с упоением носить кашне.

Но все-таки он такой сексапильный.

Я ненавижу себя за то, что он мне нравится.

Разумеется, я не предпринимаю никаких шагов.

Я не могу стать очередной девицей, которую он способен соблазнить.

И если бы, так или иначе, он захотел заняться со мной сексом, то я не блондинка и не худышка.

Но тем не менее.

Определенно у меня не будет с ним секса.

Но он такой сексапильный.

Ох! Мне хотелось бы, чтобы Джемма почаще находилась дома, или, говоря прямо, всегда, тогда я могла бы сидеть с Джошем в гостиной, не испытывая потребности пристегнуть влагалище наручниками.

Как бы то ни было, все это лишь временно. Тим собирается со дня на день выставить нашу квартиру на продажу, и, получив свою долю, я смогу найти что-нибудь получше, может быть, даже купить где-нибудь квартиру. Мне просто нужно продержаться. Мне нужно продержаться, а не заниматься сексом с Джошем. Не гадь там, где ешь – именно так говорят, не так ли? Правда, честно говоря, если бы я гадила там, где ем, это только улучшило бы санитарную ситуацию в ГД. Мне нужно продержаться еще несколько месяцев, не превращая Грязную дыру в Труднопреодолимую Дыру.