За этим следовала история светских связей в изложении одного из имевшихся наставников, которая скорей всего состояла из вычитанного в библиотеке.
Потом наступал обед. За ним следовал, по — видимому, бесконечный раунд танцев, рисования, музыки, переодевания и современных языков с леди Линетт, сестрой Матильдой, которую все быстро начали звать сестрой Матти, или после захода солнца с профессором Светлякоупом. В эти уроки входило изящное ремесло смерти, диверсий и владения современным оружием.
Ужин подавали точно в десять часов. Затем появлялось свободное время, которое из — за большого числа дополнительной работы и зубрежки, назначаемой за день, как сделала вывод Софрония, было чистой мистификацией. Несколько дополнительных уроков, и в два ночи выключали газовое освещение.
Софрония пришла к осознанию, что несмотря на постоянно близкое к истощению состояние ума и тела, ей все доставляло удовольствие. Она любила уроки шпионажа и обмана — сколько возможностей открывалось! — и осадок разочарования оставлял лишь аналитический подход к убийству. Такая школа совершенства привлекала куда больше любой другой, по представлению Софронии, хотя она не вполне понимала, почему тут оказалась. Потом ей пришло в голову, что, возможно, все школы совершенства были похожи на эту — в конце концов, Приши обсуждала отравление, словно это обычное дело — однако отмела эту мысль. Может, Софрония еще не совсем преуспела в изящном искусствах пребывания в роли истинной леди, однако ей хватало ума вникнуть, что ее сестры вряд ли стали бы доверять школам совершенства, будь они все такие подрывные.
После двух недель подобных уроков Софрония набралась смелости спросить леди Линетт о подоплеке ее необычного образования. Она вежливо подождала конца урока сестры Матти по пахте — как ее использовать для отбеливания кружев и улучшения пищеварения — чтобы застать наставницу одну. Леди Линетт занималась с группой старшеклассниц по загадочному мастерству написания писем по — французски, вгонявших в краску даже самых старших девочек, которые, хихикая, покидали класс.
— Леди Линетт, у вас найдется минутка?
— О, мисс Тряпочертик, наверняка найдется. Чем могу помочь?
— Не будет ли с моей стороны ужасной наглостью задать вам прямой вопрос?
— Ну, это определенно будет противоречить тому, чему тебя до сих пор учили. Мы еще не прошли манипуляцию беседы с помощью провокационной дипломатии. Но на сей раз я допущу неуместный вопрос.
Софрония набрала в грудь воздуха и спросила:
— Какое точно обучение ждет меня здесь?
Леди Линетт принялась накручивать белокурый локон на палец.
— Сбор сведений и возвращение предметов, конечно. Однако, по большей части, тебе придется оттачивать мастерство.
— Мастерство какого толка?
— Ну, то, что требуется отточить, дорогая.
Софрония переминалась с ноги на ногу. Когда на лбу леди Линетт обозначилась морщинка, Софрония замерла и сказала:
— А, видите ли, не то чтобы я не ведаю об оказанной мне чести, хотя у меня и нет связей, как у других, однако…
— Продолжайте…
— Я не уверена, что смогу это делать.
— Делать что, дорогая?
— Хладнокровно убивать.
Леди Линетт сощурила васильковые глаза.
— Ах, да, но откуда тебе знать, пока ты не попыталась?
— Я полагаю, что это правда.
— Кроме того, тебе не придется заниматься этим в лоб, стоя лицом к лицу. Всегда есть яд. И многие наши выпускницы никого и пальцем не тронули. Все будет зависеть от обстоятельств, когда ты нас покинешь. Всегда. Для тех, кто выходит замуж, путь отличается от того, что выпадает тем, кто не заводит семью.
— Если вы не против, то не могли бы ответить, леди Линетт, как вы узнали обо мне, чтобы выбрать в ученицы?
— Ах, теперь, дорогая, это часть твоей учебы. Ты достигнешь нужного уровня понимания, если умудришься определить правду своими силами.
Леди Линетт отвела взгляд.
Софрония хотела было упомянуть о прототипе, однако она соображала, когда ей дают понять, что разговор окончен. И отвесила реверанс.
— Спасибо, миледи.
Леди Линетт поморщилась.
— Мисс Тряпочертик, позанимайтесь лишнее время после уроков с профессором Светлякоупом. Мы обязаны что — то сделать с этими вашими реверансами, дорогая.
— Но у меня лишние упражнения в хлопании ресницами, еще нужно решить математические задачи на тему как заказать стрихнин и ягненка на обед при ограниченном бюджете, прочесть три главы по этикету при дворе, накрахмалить носовой платок да еще выучить кадриль!
— Никто не говорил, что обучаться этикету и шпионажу легко, дорогая.
В конце третьей недели после ужина воспитанниц со всей школы вместо вечерних уроков собрали на одной из нижних палуб. Когда громоздкий корабль стал медленно снижаться к зеленому морю вересковых пустошей, воцарился дух возбужденного предвкушения. Наконец корабль завис так низко, что почти коснулся земли.
«А я считала, он не приземляется», — подумала Софрония.
Она тщательно прятала свои опасения: из того малого, что ей довелось увидеть в котельной, определить, что школа может приземляться, не удалось.
Девочки гурьбой спустились в накопительный отсек, где их ожидала стеклянная платформа. Тем не менее ею не воспользовались. Демонстрируя вампирскую силу, с некоторым смущенным почтением, профессор Свелякоуп отодвинул тяжелую платформу в сторону, открыв большое отверстие в днище корабля.
Первыми пошли старшеклассницы: уселись на краю люка, болтая ногами, и просто спрыгнули на траву. Большинство приземлились, грациозно согнув колени, как в глубоком реверансе. Одна или две прыгнули вперед и вскочили на ноги, как им показывала леди Линетт.
«В мои лучшие дни на сцене», — говорила она.
Софрония, Моник и Шиак спрыгнули вниз без промедления, а вот другие дебютантки и близко не соглашались добровольно подвергнуть себя испытанию. Агату и Димити даже пришлось вытолкнуть.
Софрония не спускала глаз с Моник на тот случай, если прототип еще имелся при ней, и она собиралась его припрятать в кустах или среди камней. Ведь все в первый раз за несколько недель очутились на твердой земле. Но Моник, по своему обыкновению, оставалась примерной ученицей, окружив себя стайкой элегантных старшеклассниц и не выказывая никаких уловок, помимо тех, что обычно требовались на уроках.
Внизу, ожидая их, стоял капитан Ниалл. Возбужденной хихикающей толпой вокруг него собрались девочки.
«Человек сорок», — оценила Софрония.
Дружелюбно усмехаясь, он поднял руки.
При виде этой мелькнувшей нахальной усмешки раздалось некоторое число девичьих вздохов. Вервольф как и прежде носил цилиндр, подвязанный под подбородком, и тяжелое кожаное пальто, полы которого хлопали на ветру. И как водится, ходил он босиком, и хотя пальто было наглухо застегнуто, под ним явно не было надето ни воротничка, ни шейного платка.
Софрония подозревала, что добрая часть вздохов и возбуждения проистекает из знания, что наверняка капитан под пальто полностью обнажен.
— Леди, леди, успокойтесь, пожалуйста. Раз среди вас дебютантки, позвольте мне кратко пояснить, что поскольку уроки я провожу не регулярно, все обучаются вместе на одном уроке. Сегодня мы учимся обращаться с ножами!
Последнее капитан произнес с подчеркнутой драматичностью.
Волна ропотов и ахов пронеслась по толпе.
Капитан прошел к гряде низких валунов, на которых он разложил длинный кожаный чехол, раскатал его, чтобы показать несколько кинжалов всевозможных видов и изготовленных из разных материалов. Девочки в восторженном ужасе заахали.
Капитан повернулся к ним, держа в руке веером три кинжала:
— Не любите ножи? — И притворился, что обмахивается как веером лезвиями и хлопает длинными ресницами.
Софронии стало интересно, не был ли он слегка сумасшедшим.
— Но сэр, разве ножи не для джентльменов? — спросила Димити.
— О, превосходное начало. Вообще — то нет. Кинжалы могут вполне сгодиться и благородным леди. Мечи для мужчин, они легко порежут юбки леди. Куда лучше на вашем месте иметь дело с ножами. Нынешняя мода позволяет женщинам всегда легко отыскать способ спрятать на себе кинжал. Следующие несколько месяцев мы будем изучать сокрытие оружия и как его использовать, не помяв ни складки на платье. Мы проведем изыскания по размерам лезвий, способам их применения и из чего они изготавливаются. Вы поупражняетесь в рукопашной схватке, нечестных приемах и, разумеется, в метании. Вопросы есть?
