Мехапесик сел на задик, издал жужжание со свистом, прежде чем застыл, а все внутренние части затихли.

«Господи, сработало!»

Софрония заторопилась за всеми, в конце концов пристроившись позади Шиак рядом с Димити.

— Куда мы собрались?

— На урок, полагаю, — усмехнулась ей Димити.

— Ночью?

— Очевидно, институт живет по лондонскому времени. Может, таким манером нас приучают к сезону. Ну, или так Шиак говорит.

— Мне нравится Шиак, — призналась Софрония, не обращая внимания, что высокая девочка их слушает. — Она напоминает моего брата Фредди. Он никогда не щипается так сильно, как другие.

Димити понизила голос:

— Она не очень похожа на девочку.

— Не думаю, что это непременный недостаток характера. Несколько самых неприятных личностей, которые мне встречались, больше всего походили на особ женского пола.

— Ох, ну это уж слишком! — выказала притворное негодование Димити.

Ей явно нравилось считать себя истинной леди.

— О присутствующих не говорят, разумеется. Посмотри на Моник. Кстати, мы с ней заключили соглашение. Она не говорит учителям про Плосконюха, а я не исправляю ее версию спасения от налетчиков.

Димити явно была недовольна.

— О, ну Софрония, она такая гадина!

— Я не говорила, что и тебе тоже нужно держать язык за зубами. Но если ты ограничишься болтовней с девочками, это ее успокоит. И предотвратит то, что всякий будет гадать о настоящей причине ее понижении до дебютантки.

— О, так мы тоже будем хранить прототип в секрете?

Софрония замедлила шаг, чтобы они с Димити отстали, и между ними и остальными образовалось расстояние.

— Ты слышала сигнал тревоги?

Димити кивнула.

Софрония пояснила:

— Это снова были налетчики. На сей раз за прототипом явилась целая флотилия воздушных шлюпок. Налетчики дали учителям три недели на его поиски. Профессоры Светлякоуп и Лефу стараются построить временную замену в виде подделки. Моник не скажет им, где настоящий. Однако я думаю, учителя по некоторым соображениям позволяют ей хранить секрет.

— Напомни, в чем наш — то интерес?

— Эта штука стоила нам нашего багажа. К тому же, если мы сможем достать прототип для учителей, разве это не докажет, что мы лучше Моник?

— Но что, если Моник припрятала его до того, как мы поднялись на борт школы?

— Ну, тогда нам придется отыскать способ ускользнуть и его найти.

— Уже? Но мы только что добрались! Я даже еще не поужинала.

Так, болтая между делом, они шли по коридорам школы. Раз уж все юные леди одевались по высшей моде, то приходилось идти парами, поскольку большим числом не помещались в коридоре из — за широких юбок. Только у Шиак было узкое платье, которое, похоже, принадлежало какой — нибудь наставнице. Софрония могла признать его практичность. Ее собственное лучшее выходное платье не рассчитано было на ту деятельность, которая наблюдалась прошлый день. Оно начинало натирать, и Софрония поневоле хотела надеть что — либо более удобное.

— Что подразумевается под «лондонскими часами»?

Димити хмыкнула.

— Завтрак в полдень, утренние визиты в три, чай в пять, ужин в восемь, развлечения весь вечер и спать в час или два ночи. Звучит здорово, правда? Мне по душе жизнь столичной леди. Как думаешь, родители сильно разозлятся, если я выйду замуж за прекрасного политика и откажусь от преступной жизни? Тогда я буду каждый день давать званые обеды.

Софрония, девочка сельская, хоть и была из дворян, находила такое лондонское времяпровождение в высшей степени скандальным.

— Вставать в полдень?

«Как — то кажется решительно декадентским!»

На деле Софрония куда больше скандальности наслаждалась уроками. Они не походили на те, что она ожидала встретить в институте совершенства или обычной школе. В разные времена ее жизни в их доме перебывала целая плеяда равнодушных гувернанток. Они были либо подавлены многочисленным потомством семейства Тряпочертик, либо владели выдающейся способностью дремать всегда и везде, включая уроки. Образование, следовательно, стало личным интересом Софронии и скорее свелось к доступу в библиотеку батюшки, нежели к урокам под руководством учителей. Отсюда она знала многое из древней истории и мифологии, кое — что об африканской фауне и особенностях национальной охоты, а также все правила крикета и еще какую — то малость.

— Чтобы защититься от вампира, — вещал профессор Светлякоуп в начале урока, — важно знать три вещи, фот. Он значительно быстрее и сильнее вас. Он бессмертен, поэтому изнуряющая боль куда полезнее, чем лишение жизни. Наиболее вероятно, что он будет атаковать вашу шею спереди. И его легко сбить с толку, нанеся урон его одежде или личному туалету.

— Это четыре вещи, — поправила Моник.

— Не дерзите, фот, — парировал вампир.

— Так вы хотите сказать, — рискнула спросить Софрония, — что лучше всего заняться его жилетом? Скажем, опрокинуть на него чай? Или, может, вытереть липкие руки о рукав сюртука?

— Точно! Очень хорошо, мисс Тряпочертик. Ничего так не огорчает вампира, как пятна. Как вы думаете, почему так важно для нас удерживать кровь? Одна из трагедий жизни вампира состоит в том, что для выживания мы обязаны постоянно иметь дело с такой доставляющей хлопоты липкой субстанцией.

Софрония прикидывала, чью кровь пьет профессор Светлякоуп на борту школы. Это должны быть преданные ему люди, раз уж они стали его дроном. Она вдруг остро ощутила свою шею и с любовью вспомнила о шалях.

Читая лекцию, наставник — вампир ходил туда — сюда, передвигаясь быстро, словно живая ртуть. Помещение, в котором они сидели, ничем не напоминало классную комнату, кроме разве что носило название таковой. Ряд парчовых диванчиков был расставлен полукругом вокруг импровизированного камина, маленького пианино и бронзовой статуи коровы на шарнирах. На полу плюшевый ковер, приставные столики, на которых девочки разложили учебники, а в углу мехагорничная, терпеливо ожидающая, когда настанет время подавать чай. Больше смахивало на гостиную.

— Другая слабость вампиров, разумеется, это предел дальности. Вампиры живут роем и должны оставаться поблизости своей королевы, а королеве нельзя покидать свой дом. Рои подобным образом привязаны к месту, хотя наши границы шире. Когда происходит роение, конечно, все расстояния становятся спорными, фот. Есть несколько замечательных исключений, преторианец королевы имеет возможность действовать на дальних расстояниях.

Моник старалась не выказать интереса:

— Почему?

— Наши ученые подозревают, что он в постоянном состоянии роя, потому что отвечает за безопасность королевы.

Все это сбивало с толку Софронию, слышавшую до сих пор лишь несколько терминов из тех, которыми сыпал профессор, и почти не знавшую о вампирах ничего, что выходило бы за рамки сказок, передаваемых из уст в уста поздним вечером в гостиной.

«Интересно, а каковы пределы профессора? Должно быть, неуместный вопрос».

Она чуть было не попросила пояснить, что значит слово «преторианец», когда классную комнату сотряс взрыв.

Судно накренилось набок, а потом выпрямилось. Странное ощущение, поскольку вплоть до этого момента Софрония совершенно запамятовала, что они на борту.

Несколько девочек завизжало.

Демонстрируя быстроту, которую лишь недавно описывал, профессор выскочил за дверь. Не дожидаясь команды оставаться на месте, Софрония вскочила и последовала за ним. В коридоре царил хаос, и толпились главным образом юные воспитанницы, большая часть которых вымазалась в чем — то похожем на сажу. Во всем остальном они, красиво одетые, больше болтали, жестикулируя, чем выказывали страдания. По оценке Софронии, было их около двух дюжин, возможно, половина учащихся института? Она еще не очень хорошо обращалась с цифрами, но, сдавалось, в заведении мадемуазель Жеральдин имелось меньше учениц, чем ожидалось бы от обычного института совершенства.

Профессор Лефу возвышаясь на голову над всеми, старалась навести порядок: