Оставшись совсем одна, сестра Софьи Елена Палеолог какое-то время продолжала проживать при дворе своего зятя на Левкасе, воспитывая внука, но потом постриглась в монахини и умерла в 1474 году.

До Софьи доходили отдельные сведения о судьбе сестры. О ней могли рассказать дважды приезжавший из Рима в Москву брат царевны деспот Андрей Палеолог, другие греки, послы. Вероятнее всего, именно в честь покойной сестры Софья трижды называла своих дочерей Еленами. Позже государыня неоднократно пыталась разыскать потомков сестры, узнать об их судьбе. Об этом сохранились сведения в посольских книгах, в грамотах Иоанна дочери Елене в Литву, где он просил узнать о судьбе потомков сербских деспотов. Результаты этих поисков нам неизвестны.

Так сложилось, что пять старших сыновей императора византийского Мануила II Палеолога, деда Софьи, не имели потомства по мужской линии. Ни старший его сын Иоанн VIII, который занял после смерти отца императорский престол, ни сменивший его Константин XI, несмотря на неоднократные бракосочетания, наследников не обрели.

Кстати, первым браком Иоанн VIII был женат на внучке великого князя московского Дмитрия Донского, дочери великого князя Василия I – Анне, которая была выдана замуж в Константинополь в 1411 году, а в августе 1418 года умерла там от чумы.

Не было детей у второго сына императора Мануила, правителя Салоник Андроника, умершего молодым в 1429 году. Не оставил после себя сына и скончавшийся в 1448 году третий сын императора Феодор. Его единственная дочь Елена была выдана замуж за короля Кипра. Лишь дочери рождались и у двух младших сыновей Мануила – Дмитрия и Фомы, которым уже перевалило за сорок. Словно злой рок витал над потомками императорского рода. Наконец, в начале 1453 года счастье улыбнулось Палеологам: у самого младшего отпрыска – Фомы в сорок четыре года родился первый наследник:

«И 17 января того же года родился наследник и преемник рода Палеологов кир Андрей Палеолог».¹¹

Однако радость многочисленного семейства омрачалась нависшей над Константинополем смертельной опасностью. В начале 1451 года на турецкий трон взошел молодой султан Мехмед II, которому не терпелось укрепиться на престоле военными успехами. Он начал активные приготовления к штурму Константинополя. 4 апреля 1453 года султан осадил его. Жители города оборонялись героически. Они гордо называли себя ромеями, ибо были потомками и итальянцев, и греков, хотя их государственным языком был греческий. Это была удивительная нация.

Обороняться ромеям помогали немногочисленные добровольцы из Италии, в первую очередь моряки из Венеции и Генуи, прибывшие к Константинополю на своих кораблях. Однако они не могли противостоять огромной массе беспрерывно атакующих турок. 29 мая 1453 года город пал. Защищая родину, погиб и император Константин XI Палеолог, не пожелавший ни бежать, ни сдаться. Большая часть населения погибла в сражениях или была убита турками. Оставшиеся уведены в плен, проданы в рабство. Город был разграблен.

Удивительная нация византийских ромеев исчезла.

Отец Софьи Фома Палеолог с семьей в момент падения Константинополя в 1453 году продолжает находиться в Морее (Пелопоннесе). Вскоре они узнают о беде во всех подробностях, ибо сюда, на свободный еще остров, устремляются византийцы, сумевшие спастись из погибающего города. Кто-то смог уплыть на кораблях венецианцев и генуэзцев, кто-то был выкуплен земляками из плена. Среди беженцев, посетивших Фому, – кардинал Исидор Сабинский (Русский), получивший, как уже упоминалось, свое прозвище за то, что в 1437–1441 годах носил титул митрополита Киевского и всея Руси. Он был участником обороны Константинополя, позже, в Риме, он станет другом и помощником деспота Фомы.

Несколько лет служил Фоме Палеологу и его семье и другой именитый участник обороны Константинополя, побывавший в турецком плену, автор «Хроники», друг и приближенный (архонт) погибшего императора Константина XI Георгий Сфрандзи.

«Я же, несчастный, был схвачен и пережил все несчастья и беды плена. Наконец, 1 сентября 62 года¹² я откупился и приехал в Мистру. А жена и дети мои были захвачены <…> султан забрал их, дав мерахуру несколько тысяч аспров. А несчастная мать осталась одна, с одной только своей воспитанницей, остальные же были распроданы. <…> В том же декабре я прибыл в Леондари и поклонился порфирородному деспоту кир Фоме. И он принял меня к себе на службу и аргировулом¹³ пожаловал мне местечко Кертези».¹⁴

Турецкие войска уже стоят на полуострове Пелопоннес, а султан требует дополнительной дани. Отныне вся семья Фомы живет в страхе перед нашествием турок. Маленькая Софья, очевидно, растет в атмосфере тревоги и неуверенности в завтрашнем дне. И первые ее детские впечатления связаны с ощущением беды.

А ее отец тем временем, несмотря на нависшую над всеми ромеями опасность, без конца враждует и воюет с родным братом Дмитрием.

Сфрандзи даже горько иронизирует в своей «Хронике» по поводу этих войн:

«… они не ведали, что творят, но как рыбы в неводе, которые не знают, что их всех вместе вытаскивают на сушу, пока это происходит, преследуют и преследуются, схватываются и более мелкие пожираются более крупными. Так и они».¹⁵

2 января 1455 года немолодая уже супруга Фомы рожает второго сына – Мануила. Теперь у Палеологов два наследника. Только вскоре оказывается, что наследовать уже нечего. У султана Мехмеда II дошла очередь и до Пелопоннеса. В мае 1460 года он с войском захватывает часть полуострова, принадлежащую деспоту Дмитрию. Тот сдается добровольно вместе с семьей в плен. Его единственная дочь Елена, двоюродная сестра Софьи, отправляется в султанский гарем.

Фома со своей семьей, как пишет Г. Сфрандзи, бежит «на заранее приготовленных каких-то суденышках» на остров Корфу. Следом отправляется и автор «Хроники». Он единственный, кто оставил свидетельство о том, как жилось беженцам в изгнании.

Почему Фома выбрал именно Корфу? В то время этот остров принадлежал Венеции. Документы венецианского архива сообщают, что вскоре после падения Константинополя, еще в 1454 году, могучая в то время Венецианская республика, предвидя угрозу Пелопоннесу со стороны османов, предлагала Фоме продать его владения. Взамен ему были обещаны земли в Италии и пожизненная пенсия до десяти тысяч дукатов. Фома, наверное, был уверен в своих силах и отказался от предложения. Прибыв с семьей на Корфу, он рассчитывал, что Венеция вернется к переговорам и, возможно, ему удастся, каким-то образом, достойно устроиться под ее крылом. Только не тут-то было. Воевать с османами за владения деспота теперь желающих не было.

Ожидая посланника и каких-либо предложений Венецианской республики, Фома Палеолог со своей семьей и свитой остановился в крепости Корфу, где особого гостеприимства ему не оказали. Вскоре, опасаясь чумы, а возможно и из-за отсутствия средств, он был вынужден переселиться в деревню Хломос. Никаких предложений от Венеции деспот так и не дождался. Мало того, вскоре он получил предписание сената от 23 августа 1460 года отправляться в Рим, к папе. Мол, тот непременно примет его, как и других.

Попытался Фома достичь каких-то приемлемых договоренностей и с султаном, который через посредников требовал, чтобы деспот прибыл к нему или прислал сыновей. Он послал к султану своих архонтов, которые претерпели у турок всяческие унижения: их связали и заковали в железо. В итоге они были отпущены, но ничего определенного не добились.

Фоме не оставалось ничего другого, как отправиться на поклон к папе римскому. 16 ноября 1460 года он со своими архонтами уезжает за помощью в Рим, «к папе, к миланскому дуке и другие места». Свою семью Фома Палеолог оставляет на Корфу.