– Тебе нужно будет помочь мне удержать того сварогина на корабле, – сказала Агния Драгославу, когда «Верилад» уже стоял у пирса Идры. – Ты должен будешь стать волхвом.

– Я не думаю, что готов пройти обряд посвящения.

Агния улыбнулась.

– Это новое изобретение ваших ворожеев? – спросила она. – Обряда никакого и не надобно. Я говорила ранее, все люди – волхвы от рождения. Тебе нужно только облачиться в волхвовское траурное платье, чтобы тот муж поверил нам. И назваться другим именем, на всякий случай.

Драгослав и Агния стояли у борта «Верилада». Шёл первый день праздничной недели Солнцеворота, и звуки гуляющего города были слышны даже на корабле, что был пришвартован у самого крайнего пирса Идры. Иногда, с ветром, долетала музыка. Небо было высокое и чистое. Ярко светило солнце. В воздухе дрожали силуэты гигантских мостов, соединяющих столицу с другими островами. Монументальный и прекрасный Солнцеград купался в неге своих последних спокойных дней.

– Кто же этот сварогин, ради которого столько суеты? – после долгого молчания спросил Драгослав.

– Он тот, кому суждено пережить крушение Солнцеграда. Человек, который забрал силу одного древнего волхва, но не знает об этом. Он может стать твоим царским веденеем, а может – заклятым врагом, – ответила волхва. – Но пока Макошь не начинала прясть его нить, и сейчас он – вольный странник, без дома и родни. И его силу можно направить в наше дело.

– Не легче ли его убить? – спросил Драгослав. Эта мысль посетила князя сразу, как только Агния впервые поведала о видении странного сварогина. Но только сейчас князь решился озвучить предложение, которое пугало его самого не меньше, чем то бесстрастие, с которым он размышлял об этом.

Агния удивлённо посмотрела на Драгослава.

– Менее всего я ожидала от тебя услышать такое, – сказала волхва. – Его судьба ещё не решена, и он может стать твоим верным и могущественным помощником.

– Не велик ли риск, Агния?

Волхва нахмурилась. Сказанное Драгославом пугало её. Неужели Драгослав всё же пойдёт по тому пути, которого она так боялась?

– Ты хочешь убить человека только лишь из-за его возможной судьбы?

Драгослав покачал головой и резко повернулся к Агнии.

– Я собираюсь убить родного брата, – прошептал он и взял волхву за плечи так, чтобы ей не удалось уйти. – Через пару дней половина столицы будет мертва, а ты так беспокоишься о судьбе какого-то бездомного?

Драгослав чувствовал, что перешёл границы дозволенного, но он не мог больше сдерживать себя. Князь со всей силой сжимал худые плечи, чувствуя, как неведомая доселе злость овладевает его существом. Страх, постоянная борьба с самим собой сделались невыносимыми. Его чаша была полна. Происходящее сводило с ума. Особенно волхва. Её действия, помыслы и устремления он так и не смог разгадать. Агния жалела неизвестного мужа, в то время как ещё совсем недавно была готова утопить Драгослава и себя в собственном озере. Она обращалась ящерицей или прекрасной девой. Её речи были слишком заумны и темны. Он ненавидел её и… За время плавания его жалость и сочувствие к ней, смешанные со страхом, приобрели оттенок того чувства, которое просто не могло возникнуть. Голубые глаза глядели на него с ужасом. Вот, оказывается, как. Она тоже понимает весь кошмар происходящего. Он никогда не думал о ней так. А она тоже страдает. От осознания этого у Драгослава по спине побежали мурашки. Князь разжал пальцы, и его руки безвольно опустились. Агния отшатнулась.

– Прости, – Драгослав опустил взгляд. Ему стало стыдно за свой гнев.

Маленькая ладошка легла на плечо.

– Я рада, что твой гнев помог тебе прозреть, – мягко проговорила Агния. – Но меня пугают твои мысли, Драгослав. Какой бы тёмной дорогой ни пришлось идти, даже благодаря собственным ошибкам, в душе всегда должно быть место свету.

– Твои речи порой слаще мёда. – Князь вновь посмотрел на волхву. – Ты скажи лучше, что мне делать в платье волхва? И как ты собираешься своего сварогина на корабль привести?

– Мне поможет Ставер, наш корабельный волхв и кормчий. Тот сварогин придёт праздновать в Идру, поэтому волхв-кочед сможет с ним встретиться, не ступая на землю. А ты надень траур и жди нас на корабле. Я тебя назову именем Мирин.

На третий день праздничной недели, на Солнцеворот, Агния, обратившись в ящерицу, вместе со Ставером отправилась в Идру, а Драгослав надел платье волхва и обереги. Князь встретил своего возможного помощника, Витенега, как и просила Агния, с почтением. Агния приковала Витенега к кораблю, чтобы он видел происходящее своими глазами. Волхва надеялась, что, поступив таким образом, она сломает душу сварогина, и тогда Витенег не станет идти против Драгослава и Полоза. Волхва оказалась права: Витенег почти лишился разума, наблюдая за крушением Солнцеграда.

Когда ящер разрушил столицу, ворожба Агнии и её покровителя Полоза открыла Солнцеграду флот. Грандиозная армада смертоносных кораблей озарила золотым светом белую летнюю ночь.

Всё случилось слишком быстро. На Царской Площади, где шли праздничные гулянья, никто не обратил внимания на языки пламени, вздымавшиеся из-за городской стены. Хорса чествовали огнём, и весь Солнцеград был окутан смогом. Громко играла музыка, и ряженые артисты выступали перед царской четой, сидевшей в открытом, украшенном колоннадой ристалище [25], которое располагалось напротив Царского Терема и Великого Свагобора. В небо взлетали яркие фейерверки. Смеялась даже Лада, облачённая в белый траур волхва. Улыбался Веслав, изредка поглядывая на Искрена, который вместе с другими волхвами находился на верхней площади ристалища у большой огнивицы. Как же хотелось царевичу скорее пожурить своего учителя в том, что старик оказался неправ в своем пророчестве!

Никто не обратил внимания на прибежавших воинов, которые, в панике, с безумными глазами, говорили что-то невразумительное. Наверное, три дня гуляний были для них очень тяжёлыми. Воинов не хотели слушать, пока в происходящее не вмешался сам царь, заметив волнение в рядах своей стражи. Когда же посыльные добрались до правителя, низкий, утробный гул сотряс город. Вибрирующий рокот шёл из глубин земли, низкими перекатами отзываясь в груди. Гулянья стихли. Люди с опаской озирались вокруг; кто-то, не справившись с накатившим страхом, закричал. Стража обступила царскую семью. Веслав вскочил, ища взглядом среди волхвов Искрена. Лада, забыв о порядке, обняла свою маму, царицу Пересвету. Земля гудела, низко, протяжно, и этот гул отзывался в самом сердце. Мироздание затряслось. Половину неба заслонила колоссальных размеров волна. Люди, крича, бросились врассыпную. Падали столы, уставленные яствами, загорались упавшие факелы; люди, охваченные паникой, давили друг друга. Столица тонула в какофонии криков, стонов и плача.

С нестерпимым грохотом на город обрушилась волна, сияющей грудью разбивая монументальные стены, снося дома и терема, закручивая в своём диком танце людей, лошадей и ингр. Воздух пронзил леденящий душу рёв.

Веслав так и не смог увидеть Искрена. Царевич вдруг почувствовал, что кто-то потянул его за руку. Но юноша даже не успел обернуться: в одно мгновение мир потонул во мраке вместе с водой. Веслав лишь ощутил, как сила, мощная и неукротимая, подхватила его и понесла. Его несло вместе с другими людьми вперемешку с каменными валунами, досками, частями тел. Вода то накрывала царевича с головой, то поднимала вверх. Царевич не понимал, что происходит, пока всепоглощающий поток не выбросил его на гладкую каменную поверхность. Вода стала отходить и снова повлекла юношу за собой, но Веслав успел ухватиться за каменный выступ. Веслав чувствовал, как стихия оставляет его, но вместе с тем, как отступала вода, Веслав всё больше ощущал вес своего тела. Царевич повис на бортике крыши. Веслав изо всех сил старался подтянуться, но у него не выходило: мокрые пальцы предательски соскальзывали с гладкого камня. Рука соскользнула. Царевич висел на одной руке, и у него не получалось поднять другую. Но тут сильная рука ухватила Веслава за запястье. У царевича не было сил посмотреть на своего спасителя.