Устраивая женитьбу сына, Петр задумал жениться на своей подруге – лифляндке Марте Скавронской, которую его армия в числе остальных трофеев захватила при взятии Нарвы. По-видимому, Петра и его Катеринушку (так называл он жену) связывала настоящая и крепкая любовь. Когда они были в разлуке, то обменивались нежными письмами. Марта была неграмотна, и за нее писал секретарь, но это не мешало ей вставлять в свои письма ласковые словечки и игривые намеки, а то и грубые шутки.

Вот Петр пишет Екатерине из Торгау, незадолго перед свадьбой Алексея и Софии Шарлотты: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! – А мы, слава Богу, здоровы, толко с воды брюхо одула, для того так поят, как лошадей; и инова за нами дела здесь нет, толко что сс…ть. Писмо твое я чрез Сафонова получил, которое прочитая горазда задумался. Пишешь ты, якобы для лекарства, чтоб я нескоро к тебе приежал, а делам знатно сыскала ково-нибудь вытнее меня; пожалуй отпиши: из наших ли или из таруннъчан? я болше чаю: из тарунчан, что хочешь отомстить, что я пред двемя леты занял. Так-та вы евъвины дочки делаете над стариками! Кнез-папе и четверной лапушъке и протчим отдай поклон».

А через год: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безкушно ж; аднако можешь разсудить, что дела на скуку менять не надобно. Я еще отсель ехать скоро себе к вам не чаю, и ежели лошади твои пришли, то поежай с теми тремя баталионы, которым велено итить в Анклам; толко для Бога бережно поежай и от баталионоф ни на ста сажен не отъ-ежжай, ибо неприятелских судоф зело многа в Гафе и непърестано выходят в леса великим числом, а вам тех лесоф миновать нельзя».

Марта Скавронская

Еще через три дня, в явном нетерпении: «Катеринушка, здравъствуй! По получении сего писма поежай софсем сюды, также кнезь-папу и протчих возми с собою, а отправит вас Даниловичь. Благодарствую на присылке пива и пъротчево».

В самом деле, у Петра и Екатерины было принято обмениваться не только письмами, но и подарками.

Вот Петр пишет Екатерине из Берлина: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! Объявляю вам, что я третьево дни приехал сюды и был у кораля, а въчерась он поутру был у меня, а въвечеру я был у королевы. Посылаю тебе, сколко мог сыскать, устерсоф; а болше сыскать не мог, для того что в Гамбурхе сказывают явился пест (чума. – Е. П.), и для того тотчас заказали (запретили. – Е. П.) всячину оттоль сюды возить. Я сего моменту отъежаю в Лейпъцих». И четырьмя днями позже: «Платье и протчее вам купълено, а устерсоф достать не мог».

Катеринушка же посылала ему то новую одежду, то вина, то огурцов, «клубники, померанцев и цитронов», то астраханских арбузов, которые он очень любил. В 1719 г. он отправил ей из Ревеля цветок мяты, которую прежде с Петром в Ревеле она сама посадила; а Екатерина отвечала ему: «Мне это не дорого, что сама садила; то мне приятно, что из твоих ручек». При любой возможности Петр звал Екатерину к себе, и она ехала к нему, бывало верхом по дурным российским дорогам, часто беременная.

Одну за другой она родила Петру пять дочерей, а потом долгожданного сына, названного Петром. Родители ласково звали его Шишечкой. «Доношу, – писала Екатерина в августе 1718 г., – что за помощию Божиею я с дорогою нашею Шишечкою и со всеми в добром здоровье. Оный дорогой наш Шишечка часто своего дрожайшего папа упоминает, и при помощи Божией в свое состояние происходит и непрестанно веселится мунштированием солдат и пушечною стрельбою».

А позже намекает: «…в другом своем писании изволите поздравлять именинами старика и шишечкиными, и я чаю, что ежели б сей старик был здесь, то б и другая Шишечка на будущий год поспела!». В самом деле, вслед за маленьким Петром родился еще один сын – Павел. Правда, он умер через день после рождения, но Петр был жив, и именно ему отец хотел оставить трон, разочаровавшись в своем старшем сыне. Опасаясь гнева отца, Алексей бежал за границу. Петр приказал привезти его на родину и начал судебный процесс, обвиняя сына в том, что тот плел против отца заговор вместе с царицей Евдокией. Мы уже знаем, что Алексей умер в застенках Петропавловский крепости. Но бедный Шишечка ненадолго пережил его и скончался в возрасте четырех лет, через год после смерти своего единокровного брата. Теперь в семье Петра больше не было наследников мужского пола. Екатерина родила Петру еще одну дочь – Наталью, но та умерла в 6-лет-нем возрасте, незадолго до кончины самого Петра. Теперь в царской семье не было прямых наследников мужского пола.

Петр умер в возрасте 53 лет от уремии, не составив завещания.

Правда, за три года до смерти, «в пику» царевичу Алексею, Петр составил «Указ о престолонаследии». Указ отменял древний обычай передавать монарший престол прямым потомкам по мужской линии и предусматривал назначение престолонаследника по воле монарха – «любого честного юноши», которого монарх сочтет достойным короны.

Но смерть Петра была скоропостижной, и он так и не успел выразить свою волю.

Однако Петр оставил наследие другого рода – решительных людей, считавших для себя возможными любые притязания. И первым из них был, разумеется, Александр Данилович Меншиков – бывший московский мальчик-пирожник, а теперь светлейший князь Ижорский, князь Священной Римской империи, губернатор Санкт-Петербурга, владелец самого большого каменного дома в столице и несметных богатств. Петр знал, что Меншиков корыстолюбив и нечист на руку, но прощал ему все из-за одного качества «светлейшего»: тот был готов исполнить любой приказ царя и исполнял его, не считаясь с затратами, будь то деньги или человеческие жизни. Теперь же, когда царя не стало, Меншиков был готов поработать на себя.

Сразу после смерти Петра Меншиков, опираясь на гвардию и виднейших государственных сановников, в январе 1725 г. возвел на престол жену покойного императора Екатерину I. Бедная «Катеринушка» так и не оправилась после смерти своего «старика» и пьянствовала целыми днями, стараясь вином заглушить свою скорбь.

Возможно, единственным, что еще волновало ее, была судьба дочерей. Две оставшихся в живых принцессы – Анна и Елизавета – были рождены Екатериной еще до брака, но на скромной церемонии венчания они шли за шлейфом матери и теперь считались законнорожденными и достойными супругами европейских монархов.

Анна Петровна

Судьбой старшей дочери Анны успел распорядиться еще сам Петр. Ее супругом стал еще один из «балтийских принцев» – герцог Карл Фридрих Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский. Правда, владения Карла Фридриха, и без того небольшие, существенно уменьшились в 1720 г., когда Швеция заключила с Данией договор, по которому ему пришлось отказаться от большей части своих фамильных владений в пользу датской короны. По сути дела, под властью герцога остался только Киль, который, тем не менее, был важными портом на Балтийском море. Однако Карл Фридрих являлся главным претендентом на шведский трон: после смерти Карла XII в 1718 г. он оказался старшим представителем династии мужского пола. Если бы Карл Фридрих, а с ним и Анна получили шведские короны, то Россия образовала бы мощную военную коалицию и получила полную власть на Балтийском море – сбылась бы главная мечта Петра.

До Анны дошли слухи, что герцог «искал в низших классах наемной любви», поэтому она не была горячей сторонницей этого брака, но будучи послушной дочерью, она готова подчиниться приказу отца. Герцог, в свою очередь, надеялся при помощи Петра I возвратить себе отошедший Дании Шлезвиг. Но Петр умер вскоре после того, как подписали брачный договор. Свадьбу пышно сыграли в Петербурге 21 мая (1 июня) 1725 г., и герцог, к великому неудовольствию Меншикова, остался на родине жены, вошел в Верховный тайный совет и, кажется, собирался, воспользовавшись слабостью верховной власти в России и своим родством с царским домом, «немного поуправлять» страной, гораздо более богатой и могущественной, чем его родная Голштиния. Разумеется, Меншиков никак не мог этого стерпеть и путем интриг добился того, что Карл Фридрих и его беременная супруга 25 июля (5 августа) 1727 г. вынуждены были оставить Петербург и уехать в Гольштейн. В Киле Анна родила 10 (21) февраля 1728 г. сына, Петера Ульриха, и скончалась через несколько дней после родов. Позже ее забальзамированное тело привезли в Санкт-Петербург и захоронили в Петропавловским соборе рядом с отцом.