Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Черная курточка рухнула на влажную, покрытую кирпичной пылью, дорожку бульвара и стала превращаться в козлоногого старикашку, одетого в ратиновое пальто.

" Ну что, довели старика, козлы! " сказал он, когда к нему наклонились Платон и Аркадий.

" А кто вы собственно такой? " в один голос поинтересовались они.

Омар Ограмович встал, отряхнул свое ратиновое пальто, поправил накрашенную прядь волос и ответил: "Спросите об этом у Скалигера! Вот он и сам идет."

58

Они повернулись ко мне навстречу. В их глазах, удивленных и напуганных, я увидел то, что меня всегда разочаровывало в людях: в их глазах таилась смерть, безысходность, конечность зажженной свечи жизни, которую неведомо кто, но потушит рано или поздно. Я живу так, как я хочу, потому что мне неинтересно жить иначе, потому что любое ограничение собственного существования является насилием над тем высшим началом, которое и определило именно твое существование, вбирающее все мыслимое и немыслимое, принимающее облик видимого и невидимого миров. Если шествие вне времени и пространства влечет тебя к какому-либо завершению, значит шествие твое ущербно и никогда ты не сможешь полностью воплотиться в самого себя. Трассирующее сверканье чужого бытия, рожденного в моем мозгу, в многошарии вселенского гармонизирующего абсолюта приносит слабое удовлетворение галлюцинирующим утехам филолога, привыкшего пребывать в молчании и забвении. Я смотрю с некой высоты на то, что происходит вне меня и вокруг меня, и понимаю, что каждый миг моей жизни и смерти, слитых воедино, полон беспредельного страдания и тоски по несуществующей красоте иного, которое чаще всего смотрит на меня дряблым взглядом похотливой старухи, моющейся в общественной бане. Холодное прикосновение жестяных шаек, липкие доски топчанов, кислый вкус редкой мочалки тревожили во мне стальную струну спящей страсти, глухо дребезжащей в чаду женских голосов. Тело старухи было плотным с совершенно плоским задом на низких, покрытых буграми узловатых фиолетовых вен, ногах. Из-под морщинистых подмышек выбивались скрученные косички седых волос, а там, где , казалось, их быть должно значительно больше, выпирал лысый розовый лобок с разомкнутой мясистой щелью. Страшное сочетание расцветающей юности с мертвенной старостью лишили меня дара речи и соображения. Я спрятался под топчан и ужаснулся обилию черных, рыжих, русых, лысых, передвигающихся в пару и чаду, дирижаблей любви, обращенных к глазам малолетнего неофита, в прорезывавшихся небесах которого их шествие отныне стало бесконечным. В меня проникли их невидимые щупальца, сжали лихорадочно бьющееся сердце в железное кольцо безысходности, напоили сладким ядом, который только приближает последние минуты, но не дает насладиться их исходом, и потом отпустили навсегда, высосав из меня счастье беспечного созерцания, призвав в ряды алчущих покорителей и завоевателей.

59

Я выследил эту старуху. Она жила в полуподвале и работала уборщицей. К ней часто заходил Кондер. Ставил бутылку на стол, снимал одежду и так, сидя голым за столом, выпивал ее один. Старуха сидела рядом и после каждого опустошенного стакана снимала то кофту, то юбку, то лифчик, то трусы. Кондер допивал бутылку, валился под стол, а она поднимала его и укладывала на постель, пристраиваясь рядом.

" Иди к нам, " сказала старуха, увидев меня.

" А ты кто?

" Я твоя старость.

Я пролез в окно и сел рядом на край жесткой постели. Старуха долго смотрела на меня, внимательно изучая потухшими глазами мое бледное лицо. Мне показалось, что это продолжалось целую вечность, обозначение которой виделось мне в пролетающей птице на фоне бездонного серого неба, в глинистом срезе разверзнутого оврага, кое-где заросшего вялой истомившейся травой, в стремительно прогромыхавшем поезде, в светящихся окнах которого темные силуэты одноголовых существ, подобно медузам, дымными абажурами качались из стороны в сторону. Если бы я знал, куда и зачем все это устремлено, я был бы самым несчастным человеком на земле. Но жизнь, которую я ненавидел и презирал за ее железные звенья событий, намертво связанных между собой, давно уже выбросила меня из своего русла, и поэтому я свободно пребывал в своем мире, преисполненном иллюзий и упований на бесконечную целостность бытия, похожего на колыбель младенца.

Пустое сердце бьется ровно, в руке не дрогнул пистолет. Я был на Кавказе и видел домик, где жил гений, видел дерево на ранней заре, у которого он писал свои молитвы, и я подумал тогда, что рождаются сущности в человеческом обличии на планете Земля, у которых вместо сердца жгучий сияющий сгусток истекающих мелодий, никем не слышимых и никому не нужных, кроме них самих. Разве ему и ему подобным могла бы так беззастенчиво явиться старость и позвать к себе? Мерзкая старуха не сводила с меня глаз и тихо улыбалась, как будто зная наперед, что я лягу с ней в постель, в которой пьяно ворочался блудливый Кондер, похрапывая и чмокая заблеванным ртом с остатками грубой пищи, завязшей в железных зубах.

" Не бойся, Юлий, " говорила старуха, раздевая меня.

Где я? Пелена забвения окутала меня и я забыл: молод я или безнадежно стар. Горячие руки сильной мускулистой старухи ласкали мое тело, по которому пробегали бугристые судороги пробуждающихся влечений. Старуха взяла мое тело и положила его между собой и Кондером. Когда она укрыла всех тяжелым зеленым китайским пледом, я от духоты и смрада потерял сознание, которое голая старуха нашла и повела за собой. Я чувствовал себя беспомощным птенцом, брошенным на произвол судьбы. Ко мне подлетала двукрылая падаль и совала в рот красного извивающегося червя, напоминающего гипертрофированный клитор гермафродита. Я с отвращением заглатывал его и он, склизко проскакивая пищевод, копошился в желудке, доставляя мне адскую сладкую боль, прорываясь дальше в загаженные трубы сизых кишок. Сияющий орган ануса выталкивал его наружу, где жесткие клешни теплокровного насекомого подхватывали его и вновь подбрасывали вверх, чтобы летающая падаль ловила его и вновь совала мне в постоянно открытый рот, который заменил мне лицо.

60

" Что ты делаешь, старуха? " закричал протрезвевший Кондер.

" Я учу его понимать то, что он презирает.

" Мне это не нравится, " сказал Кондер и быстро вскочил с постели, на ходу натягивая длинные черные трусы. Старуха оставила в покое мое сознание и набросилась на Кондера. Свалив его на дощатый крашеный пол, она насиловала его длинным извивающимся клитором. Кондер беспомощно всхрапывал и рыдал, как дитя.

" Улыбайся, как Капитолина, " поучала его старуха, энергично двигая плоским задом.

" Оставь его! Иди ко мне, моя старость! " закричал я.

Старуха с удивлением повернула ко мне свое лицо и я увидел бесконечный ряд своих непрожитых лет, мятущихся, глупых, неоформленных в события неразвившейся жизни.

" Иди, иди ко мне, " повторил я, протягивая руки.

Уродливая колеблющаяся субстанция бросилась в мои объятия, и мы забылись в сладких неповторимых грезах взаимного понимания собственной обреченности.

" Что же ты, Анела? Как ты могла так поступить со мной?

" Юлий, мой милый мальчик, ты вызвал меня и забыл. Я решила

вернуть тебя через ужас, через кошмар видимого.

" Ты так и останешься такой старой и гадкой?

" Еще немного твоей любви и я вновь стану прежней девочкой с шоколадными волосами. Вернемся в наш океан, который избавит нас от наваждений громоздящихся реалий мира.

" Я не понимаю тебя.

" Не надо понимать. Попробуй почувствовать.

Мы вернулись в океан наших ощущений и плыли на желтом матраце к неведомым берегам будущего, где стояла снежная синяя деревянная горка, покрытая серебряным льдом, по которому мы с Анелой съезжали, лежа друг на друге, под свист румяных молодых друзей и счастливых подруг. Врезавшись в мягкую сугробную пыль, мы сладко целовались до синяков на пухлых губах. Потом вставали, отряхивая друг друга, и шли ко мне домой, и пили алый чай с толстыми поджаренными пирожками с вареньем, и улыбались друг другу. Мама смотрела на нас, подсаживалась рядом, говорила какие-то ласковые слова, от которых кружилась голова и на глаза набегали слезы.

20
{"b":"64200","o":1}