Она посмотрела на бумаги, которые так и продолжала держать в руке. Мимо проходили сотрудники ее телеканала.

– Здравствуйте, Людмила Васильевна! Доброе утро, Людмила Васильевна!

Людмила машинально отвечала им, кого-то она узнавала, кого-то нет. Да, штат ее сотрудников разросся в последнее время. Всех и не упомнишь.

Людмила прошла через главную проходную телецентра. Как и все предъявила пропуск. На лифте поднялась к себе на этаж. Прошла по коридору. Этот проход всегда был очень важен для нее. Это было все равно, что пройтись по красной дорожке или по подиуму. Всегда шикарная, всегда модная. Листки в руке жгли даже через тонкую кожу перчатки.

– Соберите мне всех редакторов, – приказала она секретарше, проходя в свой кабинет. – Да, по живее.

И уже стоя в дверях, проведя руками по бокам своего делового костюма, который сидела на ней как влитой, добавила.

– Как обычно. И пироженку какую-нибудь из столовой. По свежее.

***

Первый в ее кабине вошел Котов. В идеальном костюме, очки в золотой оправе. Массивный браслет на часах. Пиджак, конечно, уже был не малиновый. А вполне себе цивильный. Наверняка, купленный где-то на распродаже в Милане. От Котова пахло обалденным мужским парфюмом, и Людмила с обожанием втянула в себя этот запах.

Она привычно подставила ему щеку. Он чмокнул ее и чуть задержался, явно намекая на то, что их отношение чуть больше, чем деловые.

– Ну, что за спешка, Людмила Васильевна? Что опять стряслось? – спросил он Людмилу, усаживаясь на свое привычное место. Не за столом, где сидели редактора программ, а в отдельном кресле. Чуть в стороне, как шутили на канале, у ног королевы. А вернее у стенки, на которой висели многочисленные дипломы и награды их телеканала, и на специальном столике стояла статуэтка престижной премий «Ника».

В кабинет стали заходит сотрудники.

– Разрешите! Разрешите!

Они рассаживались на свои места и раскрывали блокноты, готовясь записывать. Людмила с извинением посмотрела на Котова.

– Сейчас все расскажу, Андрюша, – она доверительно моргнула глазами, – ты, пожалуйста, останься после совещания.

Когда секретарша внесла кофе и пироженку, все расселись. Людмила отхлебнула из чашечки, со вздохом посмотрела на эклер, и обратилась к сотрудникам.

– Коллеги. У меня очередной инсайд. Как обычно не спрашиваем откуда. Информация точная, проверенная, но времени мало.

Окинула всех взглядом. Никто не смутился. Все преданно ждали продолжения.

– Через неделю президент объявит о моратории на смертную казнь. Около 900 приговоренных к смертной казни будут распределены по шести специальным колониям, где они проведут остаток своих дней.

Всех с интересом зашевелились. Кто-то даже сделал какие-то записи.

– Вот список этих… – она замолчала, подбирая слова, –  преступников, с распределением их по новым местам отбывания наказания. Не мне Вам объяснять, что через неделю эта тема будет самой обсуждаемой в стране. В связи с этим, мы можем очень хорошо и грамотно выстрелить. Какие будут предложения?

С разных точек стола в сторону Людмилы полетели слова редакторов.

– Интервью… репортаж… специальный репортаж… Прямой эфир… Расследование. Ток-шоу.

Людмила улыбалась. Все верно. У нее лучшие в мире сотрудники. Акулы пера. Быстро раскидав задания по редакциям, она взяла один листок в руки, посмотрела на него. Посмотрела на Котова и тут же всех остановила.

– Знаете, что! А не тряхнуть ли мне стариной. Давайте так, все остается как прежде, но вот репортаж из этой колонии, – Людмила ткнула пальцем в листок, как будто наугад, – будут делать я сама лично. Надеюсь, никто не будет возражать?

Она посмотрела на руководителя отдела репортажей.

– Виктор Сергеевич, вы не против?

Седой мужчина, в толстом свитере, и с растрепанной шевелюрой пожал плечами.

– Какие могут быть возражения. Когда едем? Кого Вам дать оператором?

– А что сами не сможете?

Виктор Сергеевич, еще равнодушнее поднял одно плечо.

– Можно и мне.

– Вот и отлично. Нам еще понадобятся свет, косметичка. Кто еще?

Она посмотрела на Котова, тот со вздохом продолжил список.

– Водитель, охрана. На всякий случай. Ну, и я тоже поеду с тобой. В качестве юриста. Мало ли что.

– Отлично, – Людмила посмотрела на своих журналистов, хлопнула в ладони. – Работаем, господа. Все материал должны быть готовы к выступлению президента. Вопросы есть? Вопросов нет. Витя, я к тебе попозже сама забегу. Обсудим детали, – сказала Людмила своему оператору, и повернулась к Котову, давая всем понять, что хочет остаться с ним.

Вереница редакторов потянулась к выходу.

***

– Ну, что скажешь, – обратилась Людмила к Котову. когда все вышли, и потянулась, наконец, за пироженкой.  Но тот ничего не сказал, он чуть привстал со своего места взял в руки листок со списком заключенных. Быстро прочитал его и понимающе хмыкнул. Все понятно. «Васильев З.А. Смертная казнь. Колония «Черный слон».

– Что, захотелось снова посмотреть  не любимого?

– Не говори ерунды, – Людмила откусила пирожное и застонала от удовольствия. – М-мм, как вкусно.

Пироженка была маленькой, поэтому было проглочено в один присест и Людмиле оставалось только облизнуть пальцы. У нее на губах осталось немного красного крема. Он алел на губе, как капля крови, отчего Людмила стала похожа на вампиршу. Людмила эротично смахнула языком крем и снова стала милой дамой.

– Дело совсем в другом!

Она быстро рассказала Котову о том, что Кобалев сделал днк-экспертизу и выяснил, что не является отцом ребенка.

– Он, конечно, догадывается, что настоящий отец – Захар, но прямых доказательств у него пока видимо нет. Иначе бы он мне их предъявил! Думаю, что ему не составит труда при необходимости взять анализ ДНК у заключенного.

Людмила еще раз облизнула пальцы.

– Я вообще думала, что он давно уже расстрелян, а место его захоронения скрыто. Как пишут в отчетах.

– Не совсем, понял, что тебе этот Захар? – удивился Котов, – ну будет он сидеть до конца жизни. И что?

Людмиле пришлось рассказать Котову о галстуках Кобалева.

– Если у него будет днк Васильева и Насти и они естественно совпадут, то тогда он легко подаст на развод, и я останусь полной дурой, а вместе с этим полетят в тартарары все наши дела по Шакро. Как ты сам понимаешь, канал закроется…

При слове «канал» Людмила сделала двумя пальцами жест, как будто показывала его двойное значение, –  а вместе с ним и наше привилегированное положение. Если днк Васильева не будет, то его экспертиза днк дочери ничего не стоит. Врачебная ошибка, не более. Я в этом смогу убедить Валентина.

Она ласково посмотрела на Котова.

– Мы ведь сможем сделать такую же, но где будет написано, что он стопроцентный отец.

Котов хмыкнул.

– В России пока такие экспертизы делает одна-две лаборатории. И все хотят кушать, а бумага все стерпит. Но что ты задумала?

– Пока не знаю, – Людмила встала и пересела на коленки Котова, – Но понимаю, что должна буду встретиться с Захаром, и, желательно, чтобы эта встреча была последней.

Котов попытался отстранить ее от себя, чтобы заглянуть в глаза и увидеть, правильно ли он понял последние слова, но она не дала ему это сделать. Людмила зашептала Котову в ухо.

– Как же я соскучилась по тебе.

Котов ответил ей поцелуем, но сидеть с запрокинутой головой было неудобно, поэтому он был не долгим. Котов отстранился.

– Прям, как студенты. Давай после обеда завалимся в отель или баню, отдохнем, как следует.

Людмила встала, одернула юбку.

– Ну, никакой романтики. Ладно, давай. Заодно и с Шакро повидаемся. Отчитаемся. Поставим его в курс дела. Все обсудим.

Ресторан, а по совместительству – отель и спа-центр, куда после обеда приехали Людмила и Котов, назывался «ПростоКино». Это была большая огороженная территория на правой, не московской стороне МКАДа. Двигаясь по кольцу, можно было незаметно свернуть вправо, проскочить через ворота, сильно похожие на ворота «Мосфильма», припарковаться так, чтобы было не видно, кто выходит из машины, и пройти в центральный зал ресторана или отдельный кабинет, а оттуда – в номера, сауну, тренажерный или кинозал. В зависимости от интересов.