Свет в кафе слишком яркий, а стулья неудобные.

─ Такой дурень, ─ бормочет Луи в свою ладонь.

─ Попался, ─ просто повторяет Гарри, прикрывая глаза, в то время как Томлинсон наоборот открывает свои.

─ Готовы идти? ─ зевает Найл, почесывая свой живот.

─ Да, пожалуйста, ─ вздыхает Луи.

Они поднимаются изо стола: Гарри тянет Томлинсона за руки, а Найл помогает встать Зейну, придерживая его. И когда, спотыкаясь, парни выходят на улицу, только тогда они понимают, что им нужно снова заказывать такси.

─ Никогда больше не будем повторять подобного, ─ бубнит Луи сквозь зубы и улыбается, когда Гарри смотрит на него сверху вниз так, словно не собирается отводить взгляд всю оставшуюся жизнь. Всё ощущается как сон ─ далёким, простым и весёлым.

─ Как насчёт следующей недели? ─ предлагает Найл как раз в тот момент, когда подъезжает их такси.

─ Ко-блять-нечно, ─ заверяет его Томлинсон, заставляя этим Гарри смеяться.

Как только они забираются на заднее сидении машины, Луи проваливается в сон, посапывая на плече Стайлса.

***

Когда он просыпается, то чувствует как Гарри очень нежно треплет его по щеке, пытаясь привести в сознание.

─ Пойдём, Барни. Пора в кроватку, ─ шепчет он и этого оказывается достаточно для того, чтобы Луи открыл глаза.

Наполовину спящий, он выбирается из такси и плетётся к дому Найла, чувствуя как возле ступенек его обхватывают сильные руки Гарри. А потом он чувствует, как его укладывают на диван, как стягивают с него ботинки, и как укрывают одеялом. Неужели это и есть рай?

Гарри такой милый.

─ Напиши мне, если что-нибудь понадобится, ─ слышится голос Стайлса где-то вдалеке, но одновременно совсем рядом.

Луи зарывается в одеяло.

─ Обязательно. Спокойной ночи, приятель. Это был потрясающий вечер. Напиши мне завтра. Мы должны будем сходить на ужин или что-нибудь в этом роде, ─ врывается голос Найла.

─ Определённо. И, эм… ─ голос Гарри затихает, прежде чем он продолжает говорить уже шёпотом. ─ Если Луи проснётся… ну, не если, а когда Луи проснётся просто скажи ему, что я пожелал ему спокойной ночи. И… да. Скажи ему, что мы увидимся. И надеюсь, что он хорошо будет спать.

─ Конечно, приятель. Будет сделано, ─ в голосе Найла определённо слышится улыбка.

Затем они обмениваются пожеланиями спокойной ночи. Луи уже почти проваливается в беспамятство, когда проводит рукой по своей груди и…

натыкается на кусочек… бумаги?

Он смотрит вниз, едва разлепляя веки.

И видит, что к его футболке, прямо над сердцем, прикреплён маленький желтый стикер со всего лишь одним словом, написанным на нём.

Попался!

Комментарий к v

Уже больше ста страниц переведены, а я получила всего лишь один отзыв. Очень обидно. Мотивации нет. Желания тоже. А ещё начало учёбы в университете. Так что не знаю, когда будет следующая глава.

Берегите себя,

хохо, С.

========== vi ==========

Dion and The Belmonts ─ «Teenager in Love»

Когда Луи просыпается на следующее утро, у него возникает такое чувство, будто кто-то стучит молотком по его черепу изнутри.

Ну, может быть, это просто головная боль. Ну и ещё пульсирование в лобной доле мозга.

Он такой несчастный, а Найл спокойно готовит завтрак, насвистывая что-то себе под нос и слушая тихое вещание новостей из телевизора. Блять, это что, слюни на щеке и подушке Луи? Да, это они.

─ Утра! ─ щебечет Найл, переворачивая на сковороде яйца. Томлинсон с трудом и жалостью к себе открывает веки, тут же жмурясь от яркого солнечного света, тошноты и жара, охватившего всё его тело.

─ Привет, ─ его голос звучит как куча металлолома. Следовательно, он и чувствует себя прямо как куча металлолома.

─ Хорошо спалось? ─ спрашивает Найл, весь такой счастливый, довольный и яркий (потому что, видимо, он не испытывает того же, что и Луи. Ну вот кто первым делом с утра задаёт такие вопросы человеку, страдающему похмельем. Кто?), прежде чем отправляет очень подозрительную, хитрую ухмылку в его сторону. Белоснежная футболка парня чуть спадает с его тонких плеч.

Потягиваясь (ауч), Луи кивает и переворачивается на бок, чтобы вернуться ко сну и сделать вид, что Найла не существует…

А потом его рука натыкается на шуршащий кусочек бумаги (этот грёбанный стикер) и бум! Он уже полностью проснулся.

Он забыл о стикере.

Очень быстро (настолько, насколько это возможно для его полумёртвого тела), Луи оглядывается на Найла и инстинктивно прячет записку от его взгляда. Хоран всё ещё довольно ухмыляется, следит за яйцами и выглядит после безжалостной ночи ликера и тусовки, как свежее весеннее утро посреди глубокой зимы. (Вот же ублюдок). И пока парень ничего не видит, Томлинсон снимает с себя стикер и тянется за своим блокнотом, который находится в кармане недалеко лежащей куртки. Он очень аккуратно засовывает записку между листами, стараясь не помять углы.

Луи сохранит её, ладно? В этом нет ничего такого. Он просто сохранит это, как дружеское воспоминание о весёлой ночи. Всё нормально.

Тем не менее, он ведёт себя предельно осторожно и хочет убедиться в том, что Найл ничего не видел.

Затем Томлинсон откидывается обратно (его голова в этот момент готова расщепиться на атомы), и, как только он глубже зарывается в подушку и натягивает одеяло по плечи, то…

─ Так тебе нравится Гарри.

О-о-о, боже. Это самое последнее, что хочет сейчас слышать Луи.

Найл звучит очень самодовольно, когда ставит на стол рядом с ним чашку горячего чая (это единственная причина, почему Томлинсон всё ещё не выкинул его из окна).

─ Прости? ─ бросает Луи, его глаза разлепляются, а бренное тело тут же принимает сидячее положение, чуть ли не отправляя вышеупомянутую кружку в полёт. ─ Что ты только что сказал?

─ Тебе нравится Гарри, ─ повторяет Найл спокойно и встречается с ним взглядом, прежде чем вернуться обратно на кухню. Совершенно безоблачно и беззаботно. ─ Вполне очевидно, что ты ему тоже нравишься. Может, он даже влюблён в тебя, ─ в тоне его голоса столько

чистого удовольствия, что это почти оскорбительно и неприлично. Найл Хоран ─ дерьмовый человек.

Слишком рано для этого.

─ Нет, Найл, ─ вздыхает Луи, откидываясь назад и выругиваясь, когда все кости в его теле начинают хрустеть. ─ Он мальчик Лиама, ─ если он и звучит раздражённо, то только из-за похмелья. ─ Это не имеет ко мне никакого отношения.

─ Ага, но только как раз-таки имеет.

Луи закрывает глаза.

─ Он не заинтересован в Лиаме, ты же знаешь, ─ говорит Найл, и это заставляет сломленное тело Луи начать ещё больше рассыпаться на части. Заткнись, Хоран. ─ Я могу сказать наверняка. Он просто не может оторвать от тебя глаз.

Заткнись, заткнись, заткнись.

─ Он просто должен получше узнать Лиама, ─ отвечает Томлинсон, плотно закрывая глаза и игнорируя внутреннее чувство в груди, рычащее в знак протеста. ─ Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо, да. И Луи будет кидать рис, букет, бусины, или что там ещё кидают на свадьбах в наши дни. Он напишет речь шафера о том, как наблюдал за их влюблённостью и о том как предугадал, что они получат своё «долго и счастливо». Луи не будет думать о любви Гарри к Франкенштейну или о его сияющих глазах, когда они разговаривают о Дориане Грее, он не будет думать об улыбках и смехе или о том, как они делили одну пару наушников на двоих, не будет думать о тепле его тела, прижатого к нему в такси прошлой ночью и…

О боже.

─ Не могу поверить, что я практически весь вечер вис на нём, ─ внезапно стонет Луи, хлопая себя ладонью по лбу, когда в его голове вспыхивают ещё свежие воспоминания. Много воспоминаний о Гарри. Много взглядов Гарри. И его рук. Между ними было очень много касаний, не так ли? Блять. ─ Боже, Найл, я едва знаю этого парня, а уже успел уснуть прямо на нём. Я практически, блять, хватался за него, ─ вскрикивает он, садясь с такой внушительной скоростью, что его тело едва выдерживает это. Больно. Столько боли.