-Мими.- Кингсли стоял перед ней, тяжело дыша.

-Не говори ни слова! Я не хочу с тобой разговаривать! Так вот чем ты занимаешься!

- Это не то, на что похоже, - сказал он.

-На самом деле? Она почти ребенок! Я думаю, это выглядит именно так, как я думаю.- она выплюнула слова.

- Мими, - сказал Кингсли. -Я все объясню, дорогая, пожалуйста. Выслушать меня.

-Тебе нечего мне сказать, - сказала она.

Все это теперь смысл. Его таинственные исчезновения, его вина, его секретность. Вот что он делал в Нью-Йорке. Он вернулся к своим старым трюкам, к беготне—она не верила, что он бегал вокруг нее раньше, но ведь всегда бывает первый раз, не так ли? Он всегда говорил, что все бывает в первый раз.

Она вспомнила, как он выглядел там, танцуя с той молодой девушкой, и это заставило ее почувствовать себя старой, бесполезной и непривлекательной, и она никогда не чувствовала себя так раньше. Она была Мими Форс! Самая красивая девушка в истории Нью-Йорка. Но правда была в том, что вокруг было так много красивых девушек, и так много девушек помоложе, куда ни глянь. На самом деле их было десять центов за дюжину - в ней больше не было ничего особенного.

Боже, она ненавидела его, потому что Кингсли заставил ее почувствовать себя особенной, заставил ее почувствовать себя избранной, заставил ее почувствовать, что она больше, чем ее внешность, что он любит ее за ее душу. Но правда заключалась в том, что она уже не была той девушкой, которой была, не была на вершине своей славы. Он был таким же, как все остальные, таким же, как мужчина, жаждущим новой игрушки, уставшим от старой.

Возможно, ей следует переехать во Францию, где ценят таких женщин, как она. Конечно, любой другой ударил бы ее по голове, услышав такие разговоры, ведь ей едва исполнилось тридцать.

Он продолжал звать ее по имени, но, как и в аду, она продолжала уходить.

Вернувшись домой, она все еще чувствовала себя ужасно. Она не могла в это поверить. Она понимала, что он что—то от нее скрывает, но не верила, что дело в этом. Так глупо. Она была такой глупой. Мими стояла в гардеробной, снимая туфли, когда ее внезапно схватили сзади.

-Не двигайся. Не оборачивайся, - приказал мрачный и угрожающий голос. - Не издавай ни звука. Вскоре ей завязали глаза, и прежде чем она успела дотянуться до меча, спрятанного, как игла, в лифчике, ее руки были связаны за спиной серебряными наручниками, которые не давали ей двигаться.

- Кингсли, это не смешно, - прорычала она. Потому что, конечно, это был он— пришел извиниться единственным известным ему способом. -Если ты думаешь, что можешь заниматься со мной любовью Сейчас, ты ошибаешься. Отпустите меня!

-Но ты такая горячая, - сказал голос ей в ухо. - А я не хочу. Я должен был сделать это, как только вернулся в город. Не знаю, почему до сих пор это не приходило мне в голову.

Она хотела проклясть его, но уже чувствовала, как ее тело реагирует на него, чувствовала, каким горячим и твердым он был, и, несмотря на свой гнев, она начала чувствовать себя очень возбужденной.

- Кингсли, если ты меня не отпустишь, я ... —

-Ты что?- Кингсли только тихо рассмеялся, одним взмахом ножа разорвал ее платье пополам и проделал то же самое с остальной одеждой.

- Клянусь... - сказала она, тяжело дыша, ее сердце колотилось. Но она чувствовала, что ее защита слабеет с каждым мгновением, с каждым трепетом. Он толкнул ее на пол лицом вниз, и она услышала, как он расстегивает ремень.

-Разве ты не этого хотела? Немного повеселиться?- прошептал он. -Чтобы отпраздновать нашу годовщину?”

-Я ненавижу тебя, - сказала Мими. - Я так тебя ненавижу.

-Я тоже тебя ненавижу, - сказал он и поцеловал ее в шею.

Ее трясло. Что с ним происходит? Они никогда не делали этого раньше—никогда так не играли—и это возбуждало ее, ее желудок сжимался от предвкушения. Господи, он был прав. Она хотела этого,хотела его—так сильно.

- Не надо!- выдохнула она.

-Не что?- он хотел.

- Не останавливайся, - прошептала она, ненавидя себя за то, что все еще любит его.

Он усмехнулся и укусил ее своими клыками. Вампиры не должны пить кровь друг друга, но Кингсли часто нарушал правила. Она почувствовала, как его кровь смешалась с ее.

Затем он оказался внутри нее, и она выгнула спину, прижимаясь к нему, и волна за волной наслаждалась, пока не подумала, что действительно может потерять сознание. За семь лет у них никогда не было более горячего секса. Несколько мгновений они лежали, тесно прижавшись друг к другу, потом Кингсли осторожно развязал повязку, и когда она обернулась, он смотрел на нее с такой любовью и нежностью, что она почти простила его. Почти.

Она вырвалась из его объятий. -Не думай, что это что-то значит, - сказала она. - Посмотри, что ты наделал! Ты разрушил еще одну Шанель!

Он поднял бровь. - Ты сказала, что хочешь немного повеселиться, и это все, что у нас было.

- Что ты здесь делаешь?- спросила она, потянувшись за халатом и запахнув его вокруг талии.

-Я хотел объяснить. Обо всем. Но ты не слушала, и я подумал ... —

Почему бы не заняться сексом, потому что секс-это то, как они связаны. Разве это не правда—он показал ей своим телом, что все еще любит ее, что никто не может заменить ее, и никто не смог. Теперь она это знала; она видела это в их кровных узах, читала в них правду.

Но она все еще сердилась на него.

-Если ты не спал с той девушкой, тогда почему ты был с ней? Что ты делал в городе?- спросила она. Его кровь только сказала ей, что он был верен, но не остальную часть истории. Кингсли рассказал ей.

- Мы должны рассказать Оливеру, что происходит, - сказала Мими, когда он закончил.

Она потрогала маленький пластиковый пакет с пятью серебряными треугольниками, который показал ей Кингсли, и содрогнулась при мысли о том, что в нем было. Вот что девушка вложила ему в руку, когда они танцевали. Она пока не могла в это поверить. Но если то, что обнаружил Кингсли, было правдой, то это была злоба самого коварного рода.

- Ты больше не можешь скрывать это от него. Пентаграмма на его здании означает, что он тоже цель. Нефилимы и тот, кто ведет их - за ним .Жажда смертной крови, а поскольку Оливер когда-то был смертным, он уязвим, как и все мы.

- Так чего же мы ждем? Пойдем к нему, - сказал он. -Сейчас самое подходящее время, чтобы одолеть демонов.

-Нет, будет слишком подозрительно, если мы появимся в его офисе без предупреждения. Мы не хотим предупреждать того, кто за этим стоит.- она рассказала ему о Крис Джексон и змее, которую носила на шее, о камнях из "проклятия Люцифера". Белый червь.

-Ты действительно думаешь, что это она? - спросил Кингсли. - Почему-то я этого не вижу. Хотя она глава комитета.

- Понятия не имею. Возможно. Помни, ее брат... - сказала Мими. Она поняла, что делает то же самое, что другие делали с Кингсли, держа его прошлое против него. - Может, и нет. Оливер узнает. Это его Ковен. Он должен разобраться с этим.

-А если мы не сможем встретиться с ним в штабе, что тогда?

- Мы поймаем его на балу Четырех Сотен. Там будет огромная толпа; мы можем смешаться с толпой, там будут тонны странных вампиров, - сказала она. - Мы расскажем ему, что происходит в его собственном Ковене.

Он кивнул. -То, что ты сказал раньше— о нас с тобой,—мы закончили? - спросил Кингсли. Он выглядел усталым и печальным, и каждый год его возраста на мгновение появлялся на его лице, и ее сердце болело за него, но она еще не была готова отпустить его.

- Скажи что-нибудь, дорогая, - попросил он.

-Не знаю, - ответила она, не желая сдаваться.

- Я подожду, - сказал он. - Я подожду, пока ты примешь решение. А пока, думаю, нам стоит подготовиться к вечеринке.

Глава 29. Выпускной вечер

-Ты заставишь меня ждать здесь всю ночь? Потому что я думаю, что у старушки из 9В есть кое-что для меня.

Ара заглянула в замочную скважину и увидела Эдона, который ждал ее у двери в новом смокинге, взятом напрокат в магазине. Он стоял неподвижно, словно гладкий пиджак был пуленепробиваемым жилетом."Наверное, ему бы этого хотелось", - подумала Ара, с улыбкой открывая дверь.