– Ладно, ребят, я домой. Илья, давай попробуем привести тебя к маме завтра вечером?

Хайш спросил, не поворачиваясь:

– Ты к нашему седому мальчику решила переезжать? Все-таки ищешь возможность свинтить из дома?

– Ищу, – спокойно ответила она. – Этот вопрос все равно надо как-то закрывать.

Он так на нее и не посмотрел, обратившись к Илье:

– Я тут подумал, что нахожусь под прицелом непонятных темных. И мне вряд ли помешает лишняя охрана. Как ты смотришь на то, чтобы вам обоим переселиться ко мне? Свою квартиру сможешь сдать, все какие-то деньги, а то на твои джинсы становится смотреть страшнее, чем на твою рожу, когда ты пытаешься хмуриться.

Илья перевел взгляд на Марину, она пожала плечами. И не смогла сдержаться, выливая скрываемую злость за предыдущий категоричный отказ:

– У тебя ведь только две спальни! Спички тянуть будем?

– Отремонтирую я тебе подсобку, суицидница. Мы команда, а в команде нет слова «я». Ты в пионерском лагере, что ли, не бывала?

И Марина не сдержала улыбку:

– Спасибо, Хайш, я рада, что ты передумал.

Он не стал оборачиваться к ней даже для ответа.

Алиса села перед столом, вытянула из стопки тетрадь. Взяла ручку и закрыла глаза. Медленно выдохнула, пытаясь полностью расслабиться. Прошептала:

– Я спокойна, я совершенно спокойна. Перед экраном мысленного взора я ясно вижу очертания своего тела…

Начало аутогенной тренировки помогало настроиться – с каждым разом это выходило быстрее и проще.

Да, в мире были установленные правила задолго до ее рождения. Но кто сказал, что эти правила не нуждаются в улучшениях? Алиса с каждым днем нащупывала все больше способов и неизбежно их реализовывала – в этом, наверное, и была ее суперспособность.

И лишь поймав ощущение полной телесной гармонии, Алиса спросила:

– Хранитель! Ты не хочешь помочь Виктории Ивановне? Да, мы немного подготовили Илью, но он по-прежнему выражает эмоции слишком неестественно, а дальше тянуть нельзя. Бедная женщина очень переживает. Марина не может рассказать маме всей правды, но и мучить ее не хочет.

Она не открыла глаз, когда почувствовала, как ее рука напряглась, а ручка легко заскользила по листу. В самом начале хранитель писал огромными кривыми буквами, как маленький ребенок, но уже скоро приспособился – теперь он отвечал быстро и понятно. Похоже, ему самому очень нравилось новое правило общения человека и его оберегающего духа. Иной уровень, до которого, быть может, до них никто и не доходил. Алиса вначале пыталась научить его набирать текст на ноутбуке, но эта идея полностью провалилась – то ли хранитель не хотел осваивать технику, то ли по каким-то причинам не мог. Зато отвечать на листе начал сразу же, как только Алиса овладела простейшей техникой расслабления.

Прочитала, только когда ее рука остановилась:

«Я хочу помочь. Мама Марины – почти единственный нормальный человек из всех, с кем ты общаешься».

– Спасибо! – обрадовалась Алиса. – Я очень надеялась, что ты согласишься! Уж кто-кто, а ты идеально можешь перенастраивать людей на нужный лад. Тогда я позвоню Марине, скажу, что я присоединюсь к ужину. Она очень сильно волнуется по этому поводу.

Алиса снова закрыла глаза и медленно выдохнула, чтобы хранитель смог написать ответ. И прочитала совсем не то, что ожидала:

«Ты тоже хочешь переехать к демону».

Без вопросительного знака. Алиса вздохнула. Естественно, она не могла об этом не подумать, когда друзья обсуждали:

– Не знаю. Да, ты улаживаешь проблемы с родителями, и у меня нет той же необходимости, как у Марины… Но ведь мы, все вчетвером, занимаемся важным делом. Я не стала говорить об этом прямо, поскольку Хайш и без того выглядел недовольным, да и твое мнение я знала заранее.

Снова дала хранителю возможность для ответа.

«Я знаю, что ты любишь Илью и очень за него переживаешь».

Алиса смутилась:

– Люблю. И предполагаю все твои доводы. Но я ничего не могу с этим поделать.

И от ответа ее глаза изумленно расширились:

«Знаю. Потому, если хочешь, я помогу уговорить твоих родителей. Демон не будет против, ты ошибаешься. Он злился по другой причине».

Удивлению ее не было предела! Еще вчера хранитель писал, что он очень боится нового Илью. Алиса решила продолжить невероятно любопытную тему:

– Хочешь сказать, что ты не против, чтобы я его любила? А как он сам ко мне относится? Возможно, ты и это знаешь?

«Сейчас он воспринимает тебя как самую главную зацепку за свою светлую часть».

– Но это не любовь! – Алиса выдохнула недовольно. – Ладно, допустим. Но что еще он думает обо мне?

Хранитель писал очень долго:

«Могу сказать, что я думаю о тебе. Ты самый прекрасный человек на свете. Самая красивая, самая умная и самая смелая. Хотя лучше бы в тебе последнего не было, но ты даже в этом прекрасна. И сейчас ты уверена, что без Ильи не сможешь быть счастливой. А раз ты так думаешь, то и я вынужден думать так же. Илья опасен для меня, но тебе он не способен сделать зла. А ты намного важнее меня».

Алиса прочитала и покачала головой, начиная невольно улыбаться. Дифирамбы в ее честь хранитель писал часто, к этому неизбежно сводилось любое их общение. В этом и была вся его природа – в необоснованной, но абсолютной любви. Такой же естественной, как дыхание для человека. Его бы не было, если бы не было того, кого он мог бы так безотчетно любить. Но он очень изменился! Хранители часто отличаются вредным характером, но теперь Алиса поняла кое-что важное: этот шел на уступки не только потому, что она его уговаривала, он ощущал, в какой стороне ей будет лучше и тем успокаивался. Потеряв прежнего подопечного, он любил Алису еще сильнее, чем раньше умел. И теперь вот даже против Ильи не выступает, хотя боится его до жути, сам же признавался! Эта жертвенность была такой отчаянно искренней, что Алиса не могла не проникнуться:

– Пока о переезде не думаю. Не будем шокировать Хайша еще сильнее. Но ты действительно считаешь, что Илья теперь закатник? У твоего страха есть основания?

«Есть. Но он не закатник».

– Да, знаю, лишь наполовину.

«Нет. Он вообще не закатник. Илья только успел получить силу и внешность закатника, но не стал им. Ему не понравилось убивать домового, но он сейчас сам проверяет себя, потому и сделал это».

Последнюю фразу Алиса прочитала раз десять. В ней содержалась какая-то нестерпимая надежда. И уточнила:

– Тогда почему ты его так боишься?

«Пока не стал. Но может стать. Я боюсь, потому что просчитываю любые вероятности».

– Я все поняла! Все зависит от того, что мы будем делать прямо сейчас! От меня зависит, раз я главная зацепка!

Алиса задрожала. Оказалось, что для абсолютной веры в то, что все будет хорошо, ей не хватало только капли. Вот этой самой капли, которая вроде бы уже почти понятные вещи обнажила до очевидности.

– Хранитель! Я тоже тебя люблю, если это важно.

И получила ответ:

«Не важно».

Алиса пришла на ужин в квартиру Марины вместе с Ильей.

– Здравствуйте, Виктория Ивановна! Не возражаете против еще одного голодного рта?

Женщина к ней всегда относилась очень тепло. Да к Алисе все так относились. И именно потому не расстроилась наглому вторжению:

– Заходи, конечно! Илья, я рада тебя видеть, – она скептически посмотрела на его прическу. – Новый стиль? Ты какой-то совсем другой стал, на улице бы и не узнала. И скажу честно, я думала, что дочка снова соврала, и ты не придешь. Мойте руки и за стол.

Хранитель помогал, как и обещал. Алиса не могла видеть его махинаций, но замечала последствия: и мама Марины воспринимала все слишком спокойно, и Илья бесконечно поглядывал на хранителя, будто тот ему прямым текстом подсказывал, что говорить. И уже последний вопрос Ильи не прозвучал громом среди ясного неба:

– Виктория Ивановна, мы бы хотели с Мариной жить вместе. До свадьбы проверить свои отношения. У меня квартира есть, вы знаете, я очень удачно устроился по специальности в фирму, и… – он осекся, но повел взглядом от волос Алисы к маме Марины.