А искать стоит там, откуда Чайка прилетел. Или прилетела? В Иркутской области, помнится, есть приличный и знающий журналист, Чайка как раз оттуда. Где-то же есть его телефон! И начались переговоры, ссылки на общих знакомых, подсказки, уточнения…

К трем часам пришел факс с копией документа, из которого видно, как прокурор области тормозит расследование уголовного дела на двух бизнесменов, связанных с нелегальной торговлей золотым песком, так называемая система “Ингуш-золото” – от Сибири до Северного Кавказа. А прокурор области на момент написания документа – Чайка. Никакого прямого преступления в этом не видно, но вместе с задержанными с оружием ингушами на машине сына (с папиными номерами…) складывается связка, которую можно исследовать. И не журналистам…

Маленькую заметку поставили на вторую полосу, нашли дырку. Газета вышла утром, в одиннадцать в Совфеде не представили никакой кандидатуры на пост Генерального прокурора. Потом назначили другого, за которого “болела” группировка, стоявшая за Путиным.

Прошло семь лет. Уже не за Путиным стояли группировки, а под ним копошились, многих из тех, кто его двигал, не было на политическом горизонте. И вот этого “другого”, Владимира Устинова, ставшего не только генпрокурором, но и свояком близкого к президенту (его бывшего секретаря в Питере) Игоря Сечина, такую значительную фигуру, неожиданно снимают и отправляют в Минюст. А оттуда берут временно отложенную кандидатуру Юрия Чайки.

К тому времени газета, в которой семь лет назад была опубликована заметка, помешавшая первому “прилету” Чайки, утратила прежнее влияние, да и вообще пресса, вроде бы, перестала быть “четвертой властью”, я это видел по другому изданию, где работал. Но крепкий независимый журнал “Новое время” не стеснялся писать о властных интригах, не будучи причастным ни к одной группировке “у трона”. Туда я и написал аналитическую заметку о рокировке “Устинов-Чайка”. Не желая добавлять неприятных звонков Александру Борисовичу Пумпянскому, главреду “Нового времени”, в этой заметке, упоминая об эпизоде семилетней давности, я не назвал имени того, кто мне “по поручению” Березовского-Абрамовича предлагал найти компромат на Чайку.

Олег позвонил сразу мне. Домой, номер где-то отыскал. Узнал себя. И сразу стал угрожать – я, мол, его оклеветал. Пришлось ответить, что свидетелей нашего разговора за закрытой дверью, конечно, нет, но заметка у меня хранится, написать ее по собственному почину я бы не смог. Захотел бы без подсказок, без погонялки “срочно!” – накопал бы полную картину, может, и в командировку попросился бы.

– Ты специально это сделал сейчас, тебе зачем-то надо поссорить меня с генпрокурором! – с усилием в голосе сказал Олег и оборвал разговор.

Конечно, ничего такого я не хотел. Но в его ведомство, где Олег пребывал на ответственном посту, вскоре пришла прокурорская проверка. Тоже обошлись, очевидно, теми приметами, которые я привел в “Новом времени”. Особо выдающегося проверка не накопала, однако Олег с тех пор оставил госслужбу. Но из услужения не выпал. Участвует в партстроительстве, успешно задушив в объятиях независимое “зеленое движение”, иногда выступает с громкими заявлениями, чтобы повысить свою капитализацию, выскакивает и на выборах, когда надо отвлечь избирателей от реальной оппозиции. Не забывая о коммерческой составляющей…

Он не подходит даже на временами позитивную должность “еврея при губернаторе”, поскольку сам ничего не подсказывает, а выполняет чужие комбинации. Это особый род паразитизма: “спойлер”, “мурзилка”. “Дурилка картонная”, как говорил незабвенный Горбатый. Такой паразит отнимает силу у процессов, которые могли бы привести в страну настоящую конкуренцию, наводит на мысль о безнадежности борьбы за свои права, отвращает от участия в политике.

Если уж речь зашла об общественно-политической активности…

На более высокой ступеньке в этой трофической цепочке оказался другой мой знакомый тех лет. Он теперь сенатор. А тогда был довольно симпатичным умным парнем, познакомились через депутата, у которого я одно время был помощником. С приятелем они затевали общественное движение в помощь собственникам жилья, обманутым дольщикам, фермерам. Типа Земсоюза. Порадовался за них – помещение арендовали в престижном месте, на Петровке, напротив “Савоя”. Не думал я тогда, что метры в этом квартале распределяются под надзором близкой Лубянки и рядом – ее неприметные службы, вплоть до бани, и что приятель Антона как-то слишком похож на гэбешных аналитиков.

А думал о том, что можно вспомнить демократическую русскую традицию – земство, что такое начинание позволит раскрыть “самодеятельность масс”, помочь им в борьбе с различным “крышеванием”, да и с обычными бюрократами. И укрепит фундамент нормального государства – муниципальную власть. Про это и написал для ребят предложения по программе. Бесплатно, между прочим. Но они не слишком спешили разворачивать реальные действия, искали коммерческие проекты, с Индией торговать собирались. Ну я и отстал от них.

Вспомнил про Антона, когда в редакцию, где я работал, пришел человек, которого местные власти постарались упечь в тюрьму, чтобы отобрать построенный им жилищный комплекс. Специально тянули с вводом его в строй, дольщики перекрыли дорогу к Шереметьеву, виноватым пытались сделать застройщика. Я отправил его в эту профильную общественную организацию, она ничем не помогла, мужик опять сел – уже надолго, жилищный комплекс у него отобрали. Но и его врагов-администраторов сняли – видно, кусок не по зубам выбрали.

Скоро стало понятно, что Антону – не до мелочей, он пошел в депутаты Госдумы от “Справедливой России”. Партия, как и его организация, поначалу казалась имеющей смысл – наследники русских эсеров, тоже продолжателей земства в политическую сторону. Не мне одному, такому наивному, казалась: встречал на Волге и у Баренцева моря энергичных местных деятелей, искавших в ней поддержки, политологи рассуждали о “второй ноге” власти, вдобавок к уже задубевшей “первой”. Однако в парламенте новые эсеры не отметились слаженными шагами, отдельные их депутаты еще что-то пытались сделать, но их быстро вычистили. Антон остался, пошел на второй срок.

Он мелькал инициатором каких-то законопроектов, но прославился в отпуске, на футболе. По итогам проигранного на чемпионате Европы матча зашел в отель к нашей сборной и стал приставать к ее капитану: мы. мол, ожидали от вас совсем другого. Андрей Аршавин ответил не грубо, но емко: ваши ожидания – это ваши проблемы. Выражение стало мемом после того, как Антон распространил видеозапись. И стал на какое-то время выразителем “народных чаяний”. Точнее, той его части, которая любит при любом случае поорать “Рос-с-сия, впер-р-ред!”

Тогда я понял, что это и есть его основная задача: угадывать тренд. То он требует проверить, откуда у организации “Голос”, следящей за честностью выборов, взялись на это средства, то указывает, что неплохо бы найти западных спонсоров Бориса Немцова. То отлучает зарубежную гомеопатию от масштабного пирога отечественной медицины, то занят преследованием педофилов.

В последнем случае есть нюансы, о которых, возможно, и сам инициатор законопроектов не допущен был знать. А мне о них под закат царствования президента Медведева поведал один чин из “следаков”.

– С чего, вы думаете, все так озаботились проблемой педофилов, у нас что, более широко развернутого и смертельно опасного криминалитета не хватает?

– Ну, половой вопрос всегда привлекает внимание широких слоев. Геи вон как возбудили ревнителей отечественных устоев, а тут вообще священное – дети…

– Так-то оно так, но хватило бы и оперативного вмешательства, издали бы просто приказ по МВД, да Следком настропалили бы построже. Какие новые законы в этом деле?

– А допустим, чтобы наших, пусть и приютских, детей на Запад не отдавать. В грязные лапы.

– Тогда зачем внутри страны стращать? Описывайте тамошнее моральное разложение – и хватит. Не-ет, тут другое. Помните, как нынешний премьер, а ранее – президент, ребенка в пупочек целовал?