— Я побуду тут, пока ты не закроешься, — сказал громила, взглянув сначала на Дарси, потом на Бэка.

— Брейди, я и сама справлюсь.

Брейди упрямо скрестил руки на груди и решительно остался стоять на месте.

— Брейди, это Бэк. Бэк, это Брейди, — казалось, придя к какому-то решению, вздохнула Дарси.

Этот чувак был явно важен для нее, не в романтическом смысле, потому что, если бы он был ее мужчиной, то обсуждения о том, оставить ли ее наедине с другим парнем, не было бы. Но он был важен на каком-то другом уровне, осознание этого заставило Бэка чувствовать себя не в своей тарелке. Дарси, казалось, приняла ситуацию. Ее миры столкнулись, и она разбиралась с этим, причем адаптировалась гораздо быстрее, чем Бэк.

Бэк шагнул вперед и протянул руку, позабавившись тому, что ситуация походила на передачу заложников в Берлине где-то в 1985. “Она в безопасности со мной, новый страшный друг”. Брейди посмотрел на протянутую руку, но отказался принять ее. Отлично.

Без дальнейших любезностей, даже без “увидимся позже” для Дарси, Брейди отправился в холодную ночь в футболке с короткими рукавами, чернила окутывали его словно броня. Берегись, тьма.

Бэк повернулся к Дарси, удивление на мгновение уступило место неприкрытому любопытству.

— Где ты его нашла?

— В Париже. Не принимай близко к сердцу его отказ от рукопожатия. Он не любит, когда его трогают. — Она выключила музыку пультом, и затем ловкими пальцами отцепила иголки от тату-машинки и поместила устройство в коробку, похожую на микроволновую печь. Восхищенно, он наблюдал за ней, ожидая что все это перед ним сейчас исчезнет. На всякий случай он закрыл глаза, досчитал до трех и открыл снова.

Нет, ничего не исчезло.

Дарси Кокрейн, богатая наследница одной из элитных чикагских семей, занимающихся благотворительностью, превратилась в татуированную байкершу. Только без мотоцикла, насколько он знал, но у нее были ботинки, и аура плохой девочки, и блядь, тату. Словно Дарси в розовом милом свитере, который раньше вызывал у него судороги, жила миллион лет назад. И даже не на этой планете, как и Дарси 2.0, которая была вчера в дизайнерской одежде и жемчугах.

— Думаю, мне нравится эта не отредактированная версия Дарси.

— Ох, но нам никогда не нужны были слова, querido.

Бросить его собственные слова ему в лицо? Красиво сделано, принцесса.

Он облокотился о стойку, совершенно ясно показывая, что обосновался тут на длительное время. В затянувшемся молчании Бэк обвел ее взглядом с ног до головы, пытаясь понять, что ее боди-арт означает. Вчера вечером она намекнула на плохие отношения между ней и отцом, но, черт возьми, все это больше походило на откровенное и ярое бунтарство. Эти рисунки на ее коже появились там по определенным причинам.

— Так обрисуй картину.

***

Ох, он выглядел хорошо. Сердитый и раздраженный, из-за отсутствия всей информации, уверенный и угрюмый, он всегда выглядел сексуально. Вся эта душераздирающая интенсивность, когда он был сосредоточен на ней, двигаясь внутри нее, так легко было поверить, что они два последних человека на Земле.

Мистер Миггинс, ее сварливый старый кот, сделал восьмерку вокруг ног Дарси и издал жалобный “мяу”. Видимо, уже ощущая напряжение.

Может, начать с простого.

— Я заменяю здесь хозяина, который уезжает во Флориду каждый год в это время. Он катается на сноуборде. Я делаю это в свободное время, когда бабушке надоедает, что я суечусь вокруг нее. Живу в квартире наверху.

— Это охватывает последние три месяца.

Ощущая необходимость что-то сделать, что угодно, чтобы избежать его внимательного, изучающего взгляда, она повернула ручку, настроив стерилизацию игл для татуирования на пятнадцать минут, потом принялась за уборку своей рабочей зоны. Всегда быть в движении.

— Я была в Париже последние пару лет, работала с Франсуа Бернетом. Он известный татуировщик и многому меня научил, — учил с переменным успехом, когда не был контролирующим французским уродом, но Бэку не нужно знать об этом.

Слишком поздно. Появившаяся складка на лбу говорила о том, что он читал между строк и связывал “Дарси была в Париже” с другими своими расчетами.

Спустя мгновение после сердитого взгляда, он обрел дар речи снова.

— Я знал, что ты любила искусство, но…

— Ты понятия не имел насколько?

— Я почти уверен, что курс “101 цвет чернил для тату” не преподается в Гарварде.

Она вздохнула.

— Я бросила Гарвард на втором году обучения. Ожидания… ну, их было слишком много.

— Была ли твоя помолвка частью этих ожиданий?

Дарси хотела изучать искусство, но в планах ее отца не было места для глупой девичьей мечты. Чикагский магнат медиа и недвижимости, Сэм Кокрейн относился довольно феодально ко всем членам своей семьи. В течении многих лет он учил своих детей тому, как укреплять власть, не марая рук и активно продвигая свои интересы. Линии фронта не представляли никакого интереса для него, играть в кукловода нравилось ему куда больше. Коллинзы были состоятельной семьей из Коннектикута, где каждый, кому исполнилось тридцать, был в конгрессе США. Престон был из династии самых завидных женихов.

— Я встретила Престона на политическом мероприятии по сбору средств, в котором мой отец заставил меня участвовать. Мы встречались несколько месяцев, и он попросил меня выйти за него замуж. Мне было всего девятнадцать. Я думала, что хотела этого, но с каждым днем, приближающим меня к свадьбе, я начинала паниковать. Я рассталась с ним за две недели до знаменательного дня.

Дарси вспомнила свою прежнюю жизнь, времена поздних завтраков и окрашивание волос в омбрэ, и поняла, что не такого исхода она ожидала. Когда она узнала, что Престон и ее отец проводили регулярные встречи, обсуждая все, начиная от количества детей, которых она должна была родить в ближайшие пять лет, до необходимости высшего образования у политической жены, это пробудило ее от жизни в Матрице, по которой она шагала, как лунатик. Когда она попросила своего отца помочь отменить свадьбу, он сказал ей, что она должна играть по правилам или будет лишена содержания.

— Скажем так, я не хотела, чтобы моя жизнь быть спланирована за меня.

С ворчанием Бэк взял одну из книг, магазинный вариант эскизов для людей, которые хотели татуировку, но не представляли какую именно, а имели только желание что-то набить.

— Прошлой ночью ты сбежала от меня, — он пробормотал.

— Ты сбежал первый.

Он застыл с пораженным взглядом. Мышцы челюсти сжались. Она жаждала проглотить поспешно произнесенные слова. Ты не должна об этом беспокоиться, Дарси.

— Древняя история, принцесса.

— Ты можешь прекратить называть меня принцессой, для начала. — Для начала? Нет, нет, нет. Ничего здесь не начиналось, потому что он был прав. Они были древней историей и вытаскивание на свет всех почему и как было так же бесполезно, как коллекция рубашек Мэтью Макконахи .

— Почему ты здесь, Бэк?

— Ты сбежала от меня, — он повторил, надрыв в его голосе словно пробил дыру в ее груди. Он захлопнул книгу, звук грозным эхом отозвался в напряженной тишине, обогнул прилавок, двигаясь длинными, размеренными шагами. Она отступила на оставшиеся свободные дюймы, пока ее задница не уперлась в стул. — А теперь я тебя нашел.

Она приняла эти слова за большее, чем просто признание факта, что он нашел ее в данный момент времени, в данном конкретном месте. Скрытый смысл: ее разоблачили и теперь она снова окажется в его милости, — прошла восторгом через девушку, несмотря на ее намерение не реагировать.

— И теперь ты можешь идти своей дорогой.

Бэк поместил большие ладони по обе стороны от нее, прижимая ее к подлокотнику своим мужским теплом. Так сексуально, так опасно. Как чертов пират!