— Причем всё это субъективно и легко перетасовывается на любой вкус!

— Именно. И вот я загорелся идеей, что я ничем не хуже, и надо бы гриву обязательно отрастить. Но в меде меня таким не знали, нет.

Она присела возле:

— А здесь спокойствие, но не предмогильное. Тебе нравится?

— Очень.

И снова они затянулись в долгий чувственный поцелуй. «Но более всего мне нравишься ты, ведьмочка», — выражал он эту мысль всем своим естеством, и был уверен, что она понимает. Каждый раз отстраняясь от него после нежности, она видела в его глазах, если они не были закрыты, что-то такое едва заметное, очень похожее на утешение.

— Света, а вы верите в душу?

— Не сомневаюсь, душа определённо есть. А ты?

— Сложно сказать. Раньше не верил однозначно. А сейчас ни в чем не уверен. Не знаю. Пожалуй всё-таки есть что-то, но наверняка сильно превосходящее наше представление.

Докурив, он вытер окурок о сырую траву и запихнул в боковой кармашек рюкзака, служивший мусоркой. Далее, не без умысла, достал из отдела провизии 'тоблерон', откусил пирамидку, но через мгновение был опережён! Света была горяча и ненасытна, гибка и изящна, как пантера – она вновь оказалась над ним и ласки продолжились игрой в кто у кого отнимет шоколадку. Йусернаме честно пытался не сдаваться, но было сложно – девочка попалась энергичная. Ещё две пирамидки ожидала та же участь. Вновь оставив его, но в своей одержимости не желая отдаляться, она ложилась головой на его торс. И так лежали они в дурманящем жару, с одним вкусом, с одним чувством в сердцах; и вскоре подкралось к ним то ли очень вечернее, то ли пасмурное, а может и всё сразу – небо. Но было слишком хорошо, чтобы уходить, и как это ни странно, речи об этом и не возникало. Они вообще почти ничего не говорили, ибо наладился зрительно-ментальный контакт инфернального уровня. Если в первые часы ему ещё неловко было смотреть ей в глаза (ровно также, как любому другому человеку), то сейчас он смотрел в них с таким же спокойствием, словно в зеркальное отражение своих собственных. Спустя несколько времени стемнело совсем.

— А вы говорите гостиница, койка в хостеле... Я бы и тут остался, но только если польёт – не спрятаться никуда, разве что сидеть на корточках под зонтом... Не весёлая перспективка.

— А какая весёлая?

— Вы вроде бы подтвердили, что я безумец. Так что... С меня станется, уж будьте уверены.

— Не, ты серьёзно? Где же, по твоему, можно нормально поспать?

— Ну, именно что нормально, боюсь, нигде – ибо для сего требуется постель. А ненормально – есть варианты. Например, в любом круглосуточном фастфуде я уже не раз останавливался. Надо только место выбирать в углу. А рюкзак я лямкой к ноге привязываю, и все молнии специальными хомутиками скрепляю, на всякий случай. И всё хорошо.

— И что, от персонала предъяв никаких не было?

— Пока только один раз. Дескать, у нас тут не спят. Ну я извинился, коротко приврал что-то, да ещё и пошел сделал заказ рублей на пятьсот. А сам картошечку фри еле-еле пожевал и дальше уснул. Больше не беспокоили, — Света, видно, хотела что-то сказать, — дайте угадаю, тот же прайс какого-нибудь хостела, но! Хостел это где в одной комнатушке куча народу, вроде бы? Не, я лучше переплачу, но чтоб без посторонних. А это всё равно дороже.

— А фастфуд что, без посторонних?

— Ну это же другое дело, Света! Тем более, что было раннее утро и почти пусто. В любом случае, туда приходят жрать. А что я за подносом с чужими объедками, ловко прихваченным с соседнего места для виду, подремлю пару часиков – никому дела нет. Впрочем, есть же не только фастфуды. Представьте себе, какую я в этом году нарушил статистику – шестнадцать лет не посещал кинотеатр. То есть до этого последний раз, из всего-то нескольких в жизни, я был в кино в день рождения одного школьного друга, в числе ещё нескольких подростков. Да и не то, что бы друг он мне был, но хороший товарищ, сынок богатых предков, и они так тешили тщеславие, что могли побаловать целую кучку одноклассников-голодранцев – ну там, много еды заказать, сладостей, шарики воздушные, и в том числе такую развлекательную программу. Какую-то шнягу смотрели, я уже и позабыл всё, хехе. Ну, не важно. Главное, что спать удобнее, чем в фастфудах. Надо только догадаться и выбрать что-то такое, на что меньше народу пойдет.

Свете, по видимому, было смешно, но сам смех не лез, и она просто сияла от всех этих крайне комичных, на её взгляд, сентенций. Где-то в далеке послышался гром. Юзернейм достал тот самый налобный фонарь, надел и включил, и прежде Светы, тоже вставшей, поднял её мантию и заботливо отряхнул. Они побрели сквозь лес вверх, всё на ту же улицу Косыгина.

— Так куда бы ты направился, если бы был один?

— Да туда бы и направился, — указал он вперед, — мне решительно всё равно. Можем пойти, куда вам захочется.

— А если мне хочется на другой конец города?

— Ну, у вас есть телефон, а у меня наличка, можем воспользоваться такси.

— А ты не вздумаешь поехать на крыше? — он оглянулся. — Шучу! Но жаба-то не задушит?

— Нет уж! Автомобилями я редко езжу, так что очень ценю. Кстати, у меня с собой есть права, которые истекут осенью. Можно было бы, наверное, арендовать тачку, только не думаю, что мне доверят. Да и опыта вообще мало, и водил последний раз давно, года четыре назад, наше семейное корыто.

— Что за машина?

— 'Ауди' сотка третьего поколения, универсал. Такая плоская, знаете? Тёмно-зелёная. Восемьдесят третьего года, штоле. С позапрошлой зимы не на ходу – что-то серьёзное там ушаталось. Хотя, может, и починили уже, не знаю – я с ними не поддерживаю связь. Впрочем, я вообще ни с кем связи не поддерживаю.

— Это с родителями-то? А что ж так?

— Хороший вопрос. Постарел, наверное.

— Я в том смысле, что у вас всё нормально, не ругаетесь?

— Да, всё окей. Просто так сложилось. Это не важно.

Эту тему ему не хотелось развивать, и она почувствовала.

— А почему думаешь, что машину в аренду не получишь?

— Потому, что ничего об этом не знаю и заранее ожидаю отрицательный ответ, чтоб потом не огорчаться же. Могут посмотреть на руки и отказать под надуманным предлогом. Да даже если и получится, что мне с этой тачкой делать, куда ехать? Особого смысла ведь нет. Ради забавы покатался бы часок-другой ночью, но уж для такой цели лучше брать что-нибудь достойное, а это опять же деньги.

Они вышли из лесу и ступили на асфальт.

— У моей хорошей подруги, можно сказать почти что сестры, собственный 'порше' девятьсот-одиннадцатый. Она, кстати, учится в МГУ, ты видел на подходе к смотровой площадке, по левой стороне высотку – это и есть университет, сейчас уже не видно за деревьями. Думаю, она согласится, чтоб ты нас покатал, если только мы скроем, что ты давно не практиковался.

— О Дьявол! А вам... То есть лично вам, Света, не страшно было бы?

— Ммм... Нет! — с безумными глазами ответила она.

— А вот мне, самую малость, да. Но отказываться от такого вызова – не по мужски даже по моим меркам. Так что будет вам, Света, не страшно! Если добро получим, — они переглянулись и засмеялись.

«Совсем как парочка. Невероятно. Она не только видит меня в ближайшем будущем, а даже сажает за руль машины своей подруги. И не боится... Чума, одним словом, — потрясённо соображал он, — чума!»

Ни дождя, ни мороси пока не начиналось, а гром продолжал раскатываться где-то всё в том же далеке. Было тепло; справа, со стороны москвы-реки доносился свежий ветер; рыжий свет фонарей вырисовывал улицу вдаль, где далеко впереди возвышались мерцающие всевозможными разноцветными огоньками небоскрёбы. Минут пять они шли молча – ему было сложно сообразить что-нибудь, алкоголь примерно на половину выветрился, в голове было легко и свежо. И всё же, самка хомосапиенс, шедшая с ним подруку, вызывала даже не то, что смешанные чувства, а прямо ставила под сомнение реальность происходящего, уже и не заикаясь о том, что они там в лесу делали каких-нибудь сорок минут назад. Это настолько сильный, затмевающий практически всё в его жизни контент, что теперь он архивируется в самое лучшее качество и займет в памяти много-много места. Как же всё это было удивительно, забавно и необъяснимо – продолжал дивиться он, двигаясь вперед на автопилоте, и взгляд его угасал.