– Какой интересный способ пить, – послышался сзади голос гостя. Она увидела, что он сидит на табуретке и смотрит на неё. – Не волнуйся, у нового хозяина ты будешь жить гораздо лучше, там у тебя будет своя комната и вещи.

– Вещи, которые мне даёт новый хозяин, не могут быть моими. – Ответила она. Он встал и подошёл ближе.

– Ну как знаешь, тогда можешь продолжать пить воду как вор. – Сказав это, он задул свечу и сел обратно. Струйка дыма поднялась вверх и засветилась в свете полной Луны, что заглянула в кухонное окно. Аданная вздохнула и полезла за спичками.

– Я вовсе не пью как вор, мне здесь всё нравится, – ответила она с обидой, – и почему это ты сидишь тут ночью, тебе завтра в дорогу, разве не нужно отоспаться. – Сказала она, зажигая свечу снова.

– В лунном свете думать легче, – ответил он. – Не пытайся обмануть себя, ты не такая как они, ты любишь свободу. Ты ведь сбежала вчера ночью, несмотря не на что и танцевала для других. Сам танец доставляет тебе больше удовольствия, чем за него платят.

В тусклом свете было видно, как она смутилась и покраснела. Аданная опустила взгляд и задула свечу. Лента белого дыма снова потянулась вверх. Она молчала.

– Решай, но если ты не хочешь жить лучше, я возьму кого-нибудь другого вместо тебя. – Сказал гость и вышел из комнаты.

Аданная постояла маленько, поднялась наверх в комнату девочек и легла в постель. Вроде бы он прав, но почему этот человек лезет ей в душу. Да и будет ли новый хозяин относиться к ней лучше. Какой же у него странный взгляд этих голубых глаз. А что если он возьмёт другую служанку и уедет, тогда всё останется как раньше. Этого нельзя допустить. Это её шанс. Интерес и любопытство победили страх. Да, она поедет в Алжир. Теперь всё будет по-другому, а на крайний случай можно написать дяде и он возьмёт её обратно. С этими мыслями она сама не заметила, как заснула. Ей снились барханы, верблюды, Алжир. Снилось, как она приедет в новый край и все ей будут рады, как она танцует для них и все восхищаются.

Наутро её разбудила служанка. Аданная оделась, умылась, причесалась, схватила подготовленные вещи и побежала вниз, там её ждали хозяин дома, гость и кухарка. Девочки ещё спали и наверно многие служанки тоже. Хозяин дома дал ей небольшое количество денег (он посчитал, что не нужно выплачивать ей всю зарплату, раз она едет в богатый дом). Кухарка обняла её и передала ей кое-какую провизию в дорогу. Аданная обняла всех, кто вызвался проводить её, и встала со своим попутчиком. Его взгляд был непроницаемым.

Так она и простилась со всеми своими близкими, и глубоко вздохнув, сделала шаг за порог. Всё, теперь перед ней дорога, а остальное в прошлом. Так шаг за шагом она уходила из дома, который так и не стал ей родным. Они проходили мимо улиц, которые были знакомыми, но печаль уже рассеялась и Аданная не оборачивалась назад. Она больше наблюдала за этим загадочным человеком, который за всё утро ни разу не заговорил с ней. Почему же он молчит? О чём он думает? Он вчера сказал, что в свете Луны думается легче. Это правда? Надо будет попробовать.

Светило солнце и начинало припекать. Они дошли до края города – молча. Там их уже ждал наёмный караван торговцев.

– Мы поедем с ними? – спросила Аданная.

– Да, – ответил он, – подожди здесь. – И подошёл к караванщикам, о чем-то поговорив с ними, подозвал её жестом. Улыбчивые арабы посадили её на верблюда и двинулись в путь. Аданнае и раньше приходилось ездить на верблюдах, но первые впечатления всегда радостные и весёлые, потом только становится ужасно жарко и тяжело. Но сегодня нельзя опозориться и жаловаться. Нужно держаться ровно и красиво, следующая остановка не скоро.

Путь их продолжался долго. Аданная смотрела в спины торговцев, высматривая что-нибудь новое на горизонте. И после трёх часов езды, заявила, что хочет пройтись пешочком. Ей помогли спуститься, и она заговорила с Джинном.

– В какой город мы едем? – спросила она.

– Эд-дебба. – Ответил он.

– А дальше как? Через Ливию?

– Да что бы трижды не платить налог.

– А как твоё имя? – спросила она. Он не ответил, Она подождала какое-то время, но переспросить постеснялась

– А сколько нам идти до Эд-деббы? – спросила она.

– Три дня.

– А долго ли ты служишь у твоего господина?

Он снова не ответил, и она решила прекратить попытки с ним заговорить. Вместо этого она подошла к караванщикам и стала расспрашивать их о том, какие приключения им довелось пережить. Они рассказывали, что им пришлось обойти чуть ли не всю Африку, но в последнее время им не нужно было далеко отходить от Судана. Она узнала, что они едут только да Эд-деббы. Стало быть, дальше им придется пойти другим путём.

Они рассказывали, какие диковинные причуда бывают в тех краях. Какие там красивые женщины, но не красивее чем их маленькая попутчица. Один говорил, что встретил в Египте женщину-джинна. Что она мол, применяет любое обличие, какое только захочет. Может превратиться в такую красавицу, какую хочет видеть воображение. Соблазняет мужика, разбивает ему сердце и питается его страданиями. Собрались они как-то с друзьями. Хотели поймать её и проучить, пришли к ней в дом, вооружились, а она лежит и улыбается, как будто они к ней в гости зашли. Схватили её, связали, пытались договориться, а она только смеётся и глазки строит. Нам её жалко стало, думали отпустить, но потом одумались, и она сказала вдруг, – «режьте меня колите, а всё равно, я вас изводить буду. Вы моя пища!!!» И в один миг разорвала верёвки и выпила у них кровь!!!

– Хватит пугать девицу, – сказал Джинн, слушавший эту историю. – Мне с ней ещё до Алжира добираться.

Аданная с подозрением посмотрела на них. Они раскатисто смеялись, и она поняла, что они рассказали сказку. А ведь поверила почти.

– Она сама кого захочет, изведёт, – отвечали караванщики. – Мы тебе и не такое расскажем.

Арабы развеселились и рассказывали всякие истории, но каждая из них была всё более похожа на сказку. Аданная слушала с живейшим интересом, они говорили об ангелах, о горе Каф, о птице Рух, и о разбойниках, о том какой это жадный народ до золота и серебра. Караван всё плыл и плыл по песчаным барханам и неведомому солнечному пути. Солнце перевалило за вторую половину и приближалось к нижней трети от горизонта. Аданная не привыкла находиться под открытым солнцем в течение целого дня и очень устала, она вся вспотела, её платок хоть и был белый, но не спасал головы от жары. Нос и щёки у неё обгорели и опухли. Закрывая глаза, видно было туже самую картину, настолько же яркую и чёткую, бело – голубое небо и бело – жёлтый песок. Ей хотелось хныкать и плакать, но она держалась молодцом. Тут она не выдержала и выдавила из себя тяжелейший вздох. Джинн окликнул её сзади. Аданная повернулась, он достал какую-то тряпку светлого цвета намочил и передал ей.

– Обмотай вокруг лица. – Сказал он. Она сощурилась и сказала.

– Мне не нужно было, но спасибо. – Как это она раньше не додумалась до этого. Мокрая прохладная ткань блаженно охладила сгоревшее лицо. И она удивилась, почему у него лицо не сгорело. У Арабов лица тёмные, а у него кожа светлее, почему же он не сгорел, надо будет понаблюдать за ним, но только не сегодня. Сегодня она очень устала. Прохлады хватило ненадолго, но девушке не пришлось долго мучиться. Через несколько часов солнце перестало жечь и склонилось к горизонту и в скорее караванщики начали настраиваться на ночлег. Они остановились, когда солнцу совсем немного осталось до края, многие уже слезли с верблюдов и шли пешком. Повеяло прохладным ветром.

Джинн спрыгнул с верблюда и разогнулся. Торговцы раскинули палатки, разжигали костёр, завели какие-то свои разговоры. Аданнае было не по себе, она с трудом слезла с верблюда, Всё болело, провоняло потом и скотом. Скорее бы лечь или хотя бы принять горизонтальное положение. Её не стали занимать все их разговоры, она с трудом поела и легла спать, как только было постелено, погрузившись в тёмный сладкий сон без сновидений.