Но, учитывая мужество и стойкость захваченных разведчиков, провал мог бы и не иметь роковых последствий для оставшихся на свободе, если бы немцы не захватили шифрованные тексты, которые радисты не успели уничтожить. Несколько месяцев упорной работы немецких дешифровальщиков привели к тому, что ими были выяснены адреса и имена, содержавшиеся в телеграммах от 10 и 11 октября 1941 года.
Пока немцы занимались расшифровкой радиограмм, ГРУ и НКВД предприняло еще несколько попыток связаться с агентами, находящимися в Берлине, но все они закончились неудачей.
В августе 1942 года гестапо начало аресты советских агентов в Германии. В ходе следствия, за которым следили Гитлер, Геринг и Гимлер, гестапо арестовало 130 человек, а чтобы дело «Красной капеллы» не получило огласки, оно было объявлено совершенно секретным.
21 декабря 1942 года Гитлер утвердил приговоры Имперского военного суда от 14 декабря 1942 года, вынесенные «бывшему легационному советнику Рудольфу фон Шелия и журналистке Ильзе Штёбе», и от 19 декабря 1942 года, вынесенные «оберлейтенанту Харро Шульце-Бойзену и другим».
Всего по приговору суда казнили 49 антифашистов. Мужчины были повешены, женщины обезглавлены на гильотине. В ходе следствия от пыток погибли семь человек, еще трое покончили жизнь самоубийством. Более 30 человек были приговорены к каторжным работам и к тюремному заключению. Восемь заключенных были направлены для «искупления вины» на фронт.
Помощник Ильзы Штёбель, Кегель, избежал ареста, так как, несмотря на жестокие пытки, она не выдала его имени. В ноябре 1944 года он был направлен на Восточный фронт, где при первой же возможности перешел на советскую сторону. После войны он занимал ответственные должности в ГДР.
О деятельности «Красной капеллы», может быть, несколько преувеличивая ее значение, бывший начальник 5-го Управления (внешняя разведка) РСХА (Главного управления имперской безопасности) бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг писал в своих мемуарах: «Русские, благодаря регулярно поставленной информации были лучше осведомлены о нашем положении с сырьем, чем даже начальник отдела военного министерства, до которого такая информация не доводилась вследствие бюрократических рогаток и трений между различными ведомствами… Фактически в каждом министерстве рейха среди лиц, занимавших ответственные посты, имелись агенты русской секретной службы, которые могли использовать для передачи информации тайные радиопередатчики».
Через 25 лет после гибели героев-антифашистов и через 16 лет после смерти Сталина их подвиг был высоко оценен в СССР. Указом Президиума Верховного Совета от октября 1969 года «группа немецких граждан за активное участие в борьбе против фашизма, помощь Советскому Союзу в период Великой Отечественной войны и проявленные при этом мужество, инициативу и стойкость» награждались боевыми советскими орденами. Высокими наградами отмечены 32 человека, из которых 29 — посмертно. Около половины из них — члены организации «Старшины» — «Корсиканца».
Фактически к январю 1943 года все французские, бельгийские и голландские резидентуры были также разгромлены. Всего во Франции, Бельгии и Голландии гестапо арестовало более 100 человек, из которых 70 работали на советскую разведку.
Проводя операции против советской агентуры, немецкие спецслужбы преследовали несколько задач: арестовать всех советских агентов, действовавших в Западной Европе; посредством радиоигры дезинформировать советское руководство; наконец, вбить клин между СССР и союзниками по вопросу о заключении сепаратного мира. Шелленберг писал по этому поводу: «По нашим сведениям, в это время, в августе 1942 года, Сталин был недоволен западными союзниками… Сталин ожидал не только поставок, но и эффективной помощи в виде открытия реального второго фронта… (У Германии) имелся весьма реальный шанс завязать переговоры о сепаратном мире… Поэтому было важно установить контакт с Россией одновременно с началом переговоров с Западом. Все усиливавшееся соперничество между союзными державами должно было укрепить наши позиции. Однако к реализации этого плана следовало подходить с величайшей осторожностью».
К началу Второй мировой войны в Швейцарии работали три нелегальных резидентуры советской военной разведки, которыми руководили Р. Дюбендорфер (Сиси), Урсула Кучински (Соня) и Шандор Радо (Дора), принявший в 1938 году от Леонида Анулова швейцарскую группу агента Пакбо (О. Пюнтера). Немцы назвали их «Красная тройка» — по числу передатчиков.
В декабре 1940 года У. Кучински выехала в Англию, оставив Шандору Радо своего радиста Фута, который в марте 1941 года наладил устойчивую связь с Москвой.
В мае 1941 года, в связи с приближающейся угрозой нападения Германии, Радо по приказу Центра установил контакт с резидентурой Р. Дюбендорфер, которая с октября 1939 года не имела связи с Москвой. Как и другие контакты, установленные в этот период (Радо — Кучински, Радо — Гуревич, Гуревич — Шульце-Бойзен и т.д.), шаг был вынужденным и вызван отсутствием у большинства резидентур радистов и радиопередатчиков.
В мае—июне 1941 года Радо регулярно докладывал в Центр информацию о предстоящем нападении Германии на СССР. При этом наряду с правдивой проскальзывала (как и у других резидентов) дезинформация, распространяемая гестапо и абвером, как, например, сообщение о том, что «по высказыванию японского атташе, Гитлер заявил, что немецко-итальянское наступление на Россию начнется „после быстрой победы на Западе“.
Естественно, что подобные сообщения, докладывавшиеся Сталину, способствовали созданию у него соответствующего представления о немецких планах.
Первого июля 1941 года Радо получил следующее указание Центра:
«1.7.41. Доре.
Все внимание — получению информации о немецкой армии. Внимательно следите и регулярно сообщайте о перебросках немецких войск из Франции и других западных районов».
Радо через О. Пюнтера удалось приобрести новые источники информации, которые, в свою очередь, располагали своими источниками. Некоторые из сообщений Радо сыграли важную роль в битве за Москву:
«2.7.41. Директору
Сейчас главным действующим оперативным планом является план № 1; цель — Москва. Операции на флангах носят отвлекающий характер. Центр тяжести на центральном фронте. Дора».
«7.8.41. Директору.
Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронтах. Дора».
«20.9.41. Директору.
Немцы к концу июня имели 22 танковые дивизии и 10 резервных танковых дивизий. К концу сентября из этих 32 дивизий 9 полностью уничтожены, 6 потеряли 60 процентов своего состава, из них была доукомплектована только половина. 4 дивизии потеряли 30 процентов материальной части, и также были восполнены. Дора».
В 1942 году среди источников Р. Дюбендорфер и Ш. Радо появился новый человек — Рудольф Ресслер, которого по праву называют одним из лучших агентов Второй мировой войны. Эмигрант из Германии, ярый противник нацизма, Ресслер еще до начала Второй мировой войны установил контакт со швейцарской разведкой, снабжая ее информацией, которую получал от официальных лиц в Германии. После начала войны Ресслер стал передавать эту информацию также американцам и англичанам, а в 1942 году, недовольный тем, что союзники скрывают ее от Москвы, сам вышел на советскую разведку через сотрудника Международного бюро труда Христиана Шнейдера — контакта Р. Дюбендорфер. Ресслер был включен в агентурную сеть под псевдонимом Люси, но непосредственно с ним никто из советских разведчиков никогда не встречался, с ним виделся только X. Шнейдер.
Информация Люси поступала из высших эшелонов германского командования и правительственных кругов и была поистине уникальной. Его агенты имели псевдонимы Анна, Вертер, Ольга, Фердинанд, Штефан, которые Радо давал произвольно и которые ни Люси, ни тем более они сами не знали. В свою очередь, и Радо не знал их подлинных имен. Мы тоже никогда их не узнаем. Люси унес их с собой в могилу.
