После окончания Гражданской войны сотрудники советской разведки принимали активное участие в организации революционного движения в странах Восточной и Центральной Европы. Главная их задача заключалась в организации материальной и организационной помощи коммунистическим партиям Германии, Польши и других стран в дестабилизации внутриполитической обстановки и попытках организовывать забастовки и восстания с целью совершения государственных переворотов, а в Польше, как известно, активно действовали партизанские отряды.

После поражения вооруженных выступлений в Германии и Болгарии и укрепления международного положения СССР, Политбюро, по инициативе Сталина, принимает решение отказаться от прямого участия в диверсионной работе за рубежом.

25 февраля 1925 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает развернутое постановление «О Разведупре». В нем, в частности, говорилось: «…Активная разведка (диверсионные, военно-подрывные группы и пр.) в первый период ее существования… выполняла возложенные на нее боевые задачи. С установлением более или менее нормальных дипломатических отношений с прилегающими странами… признать необходимым: а) активную работу в настоящем ее виде (организация связи, снабжения и руководства диверсионными отрядами на территории Польской республики) — ликвидировать; б) ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп…» и т.д. Далее в постановлении предлагается перейти на консервативные и «мирные» средства разведки.

12 мая 1927 года в Лондоне английская полиция заняла помещение акционерного общества Аркос и торговой делегации СССР, произвела обыск и изъяла многие документы, в частности, шифры и коды.

На другой день, 13 мая, на заседании Политбюро, по предложению Сталина, была создана комиссия под его председательством для принятия «от имени Политбюро всех тех мер, которые явятся необходимыми в связи с лондонским налетом». Одновременно постановление Политбюро обязывало полпредов и торгпредов «немедленно уничтожить все секретные материалы, не являющиеся абсолютно необходимыми для текущей работы как самого полпредства, так и представителей всех без исключения советских и партийных органов, включая сюда ОГПУ, Разведупр и Коминтерн. …Кроме того, во всех полпредствах и торгпредствах ликвидировать ту часть конспиративно-технического аппарата, которая не является совершенно необходимой для текущей работы. Оставшееся держать на совершенно точном учете и непосредственную ответственность за их деятельность, а равно и за всю конспиративность работы, возложить персонально на торгпредов и полпредов…»

Осенью 1927 года отношения с Англией были восстановлены.

29 ноября 1929 года на заседании Политбюро вновь, в который раз, обсуждался вопрос об Англии. В пункте «е» Постановления предлагается обязать комиссию по выработке правил конспирации в отношении с полпредствами в Англии в 24-часовый срок закончить свою работу.

Комиссия под председательством Сталина разработала проект директив НКИД о сношениях с советскими учреждениями в Англии. По предложению Сталина была принята информация «О порядке сношений с полпредом в Англии», в которой говорилось, что «передача сообщений по телеграфу шифром или кодом не должна считаться достаточной гарантией сохранения передаваемого содержания в секрете». Предлагался целый ряд мер «по обеспечению секретности документов и сношений». Одновременно было запрещено использование шифраппарата НКИД и торгпредства, а также дипкурьерской связи для нужд ИККИ, Профинтерна, МОПРа и других организаций.

В 1928—1929 годах в работе разведки начались существенные сбои. Провалы произошли в Англии, Франции, Швейцарии, Маньчжурии. При этом «следы» разведки часто вели в советские полпредства и торгпредства, а раздуваемая антисоветскими властями и газетами истерия завершилась налетами на советские учреждения.

В конце 1929 года обстановка стала нетерпимой, и Сталин дважды ставил на Политбюро вопрос о работе ИНО ОГПУ. Но оба раза вопрос оказывался неподготовленным, и его обсуждение переносилось. По указанию Сталина была создана комиссия Политбюро.

Наконец, 5 февраля 1930 года Политбюро заслушало доклады Кагановича, Ягоды (подготовленный Артузовым) и Мессинга. Сталин активно участвовал в обсуждении докладов, внес ряд поправок. В результате родился следующий документ:

«Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о работе ИНО ОГПУ

5 февраля 1930 года.

№ 116 п. 38. Об ИНО (т.т. Каганович, Ягода, Мессинг).

Утвердить предложение комиссии ПБ с поправками.

1. Районы разведывательной работы ИНО ОГПУ.

Исходя из необходимости концентрации всех наших разведывательных сил и средств на определенных территориальных участках, основными районами разведывательной деятельности ИНО-ОГПУ считать: 1) Англию, 2) Францию, 3) Германию (центр), 4) Польшу, 5) Румынию, 6) Японию, 7) Лимитрофы.

2. Задачи, стоящие перед ИНО ОГПУ.

1) Освещение и проникновение в центры вредительской эмиграции, независимо от места их нахождения.

2) Выявление террористических организаций во всех местах их концентрации.

3) Проникновение в интервенционистские планы и выяснение сроков выполнения этих планов… правящими кругами Англии, Германии, Франции, Польши, Румынии и Японии.

4) Освещение и выявление планов финансово-экономической блокады в руководящих кругах упомянутых стран.

5) Добыча документов секретных военно-политических соглашений и договоров между указанными странами.

6) Борьба с иностранным шпионажем.

7) Организация уничтожения предателей, перебежчиков и главарей белогвардейских террористических организаций.

8) Добыча для нашей промышленности изобретений, технико-производственных чертежей, не могущих быть добытыми обычным путем.

9) Наблюдение за советскими учреждениями за границей и выявление скрытых предателей.

3. Кадры и средства.

…3. Признать принципиально необходимым перевод работы органов ИНО из советских учреждений на нелегальное положение, осуществить постепенно в течение года…»

Интересно, что сформулированные в постановлении задачи разведки (кроме, естественно, перечня стран и задач по организации уничтожения предателей и других) не претерпели значительных изменений до конца существования ПГУ КГБ СССР.

Иной раз Сталину и другим членам Политбюро приходилось рассматривать и менее важные вопросы, касающиеся разведки, как, например, 7 января 1930 года (опросом):

«50. О Беседовском.

а) Провести завтра, 8-го. В Верховном суде только дело по обвинению Беседовского в мошенничестве и растрате.

б) Дело по обвинению Беседовского в измене назначить… примерно через месяц».

(Беседовский — авантюрист, бывший агент ВЧК, находясь за границей, сбежал, прихватив с собой служебные деньги, и занялся изданием фальшивок. Был выведен в СССР и арестован.)

В конце 1933 года в Париже в результате предательства произошел крупный провал, результатом чего стал скандальный судебный процесс по делу «шайки Свитц» (Свитц — муж Марджори Свитц, основной виновницы провала). Главной обвиняемой стала баронесса Сталь, или Лидия Чекалова, имевшая в своем распоряжении группу агентов-женщин, «совративших» многих французских правительственных чиновников, инженеров и военных. В этом деле был, правда, один нюанс: добывая информацию вначале для советской разведки, госпожа Сталь поняла, что ее можно с успехом продавать и другим, и торговала ею. Но, конечно, главным обвиняемым на процессе стал СССР. Французская печать после суда, в начале 1934 года, подняла шумную антисоветскую кампанию, на которую надо было отвечать.

О принятых мерах свидетельствует

Протокол заседания Политбюро № 4 29 марта 1934 года.

Слушали: п. 2. О кампании за границей о советском шпионаже (т. Сталин).

Постановили: а) Поручить т. Крестинскому сегодня же представить текст опровержения ТАСС для опубликования в печати.

б) Поручить т. Ворошилову подробно ознакомиться с вопросом и доложить Политбюро.