– Хочешь выпить мартини? Есть розовый и белый. На Верфи-17 я лучше ничего не нашел.

Это я проговорил, не поднимая на Мелиссу глаз.

– Алекс… Хорошо, давай выпьем мартини. Пусть будет розовый.

Я достал из буфета бокалы, вазу с мандаринами и бананами, вазочку с зефиром и вазочку с конфетами, вазочку с дуфюрами и вазочку с пирожными, и, наконец, бутылку мартини. Я открыл бутылку и наполнил бокалы, по-прежнему не глядя на Мелиссу. Но боковым зрением я заметил, что она с интересом за мной наблюдает.

Я сел в кресло, взял бокал и, набравшись мужества, посмотрел Мелиссе в глаза:

– За что будем пить?

Мелисса опустила ресницы:

– Давай выпьем за здоровье Майкла. Знаешь, у него сейчас очень сложный период, он встраивает антиграв. Эта операция длительная, и она требует исключительной сосредоточенности. Он заблокировал свой мозг от всех внешних воздействий…

Мы чокнулись и, не торопясь, стали потягивать мартини.

«Поэтому Мелисса пришла ко мне именно сегодня! Она понимает меня как никто другой и щадит мои чувства…»

Но, оказалось, Майкл был только частью моей проблемы. Майкл был для меня, по большому счету, предлогом. Я осознал, что на самом деле я боялся совсем другого, и до этой минуты не хотел себе в этом признаваться. Я боялся, что Мелисса будет меня СРАВНИВАТЬ! За полторы тысячи лет у нее наверняка было множество разных мужчин, не говоря уже о Майкле! И сравнение, конечно же, будет не в мою пользу!..

Внутри у меня все как-то мелко дрожало. Я искоса взглянул на Мелиссу. Она разглядывала что-то в полупустом бокале и выглядела необычно смущенной и отстраненной.

Пауза затянулась, и неловкость ситуации становилась все отчетливее.

Не зная, что делать, я протянул руку к вазе с фруктами, и в этот же момент к вазе протянула руку и Мелисса. Наши руки соприкоснулись, пальцы переплелись, из ладоней Мелиссы выросли и проникли в мою ладонь тонкие черные нити…

И я вдруг понял, что чувствует Мелисса! Она тоже… боялась! Она все время думала о том, что меня, должно быть, отталкивает знание того, чем на самом деле являются селферы. Понимание того, что она – не человек… Что я, наконец, осознал, НАСКОЛЬКО она старше меня, и сколько ужасного было в ее жизни… Ей казалось, что все это должно меня отпугивать, что я не смогу ее любить, что ее вообще нельзя любить…

А Мелисса поняла все мои страхи и опасения…

Господи, мы боялись совсем разного!

Мы взглянули в глаза друг другу, и облегченно рассмеялись! И дальше все стало так легко и просто… Я даже не заметил, как мы очутились в объятиях друг друга. Просто вдруг я ощутил ее запах и вкус ее губ… Понял, что крепко обнимаю Мелиссу и всем телом чувствую, какая она мягкая и податливая… Я почувствовал ее руки, скользнувшие вдоль моей спины, ее бедра, прижавшиеся к моим… Потом как-то оказалось, что одежда нам уже не мешает, и мы можем еще теснее соединиться, слиться, срастись, проникнуть друг в друга, и в мире не было уже ничего, кроме гладкой и влажной кожи, горячих губ, прерывистых вздохов, стонов и вскриков… В изнеможении мы засыпали, обнявшись, и просыпались, сжимая друг друга в объятиях… Казалось невозможным оторваться друг от друга даже на секунду…

Тогда, в моей каюте на «Суворове», Мелисса хотела быть просто женщиной, хотела обычной человеческой любви, ласки, понимания и нежности. В тот момент в ней не было ничего от сверхчеловека, только человеческая жажда любви и тепла. И я не падал в бездну, не разлетался огненным вихрем по Вселенной, нет. Я любил Мелиссу, как любят люди, чувствуя только ее – и себя…

Но все-таки настал момент, когда надо было возвращаться к обычной жизни.

Мелисса сказала:

– Скоро Майкл снимет блокировку. Я понимаю тебя… Пусть этот наш день будет только нашим, я смогу это сделать… Майкл этот день никогда не увидит. Да он и не станет смотреть, он тоже прекрасно все понимает. Он, даже если бы мог сегодня нас видеть, не стал бы… Знаешь, мы еще не совсем забыли, как были когда-то людьми…

– Да нет, – ответил я, – отчего же… Пусть видит, я не против!

И я с удивлением понял, что действительно, не против поделиться с Майклом нашим с Мелиссой счастьем! Ведь мы трое были единым целым! В тот момент у меня было на душе так легко! Страхи, предрассудки и комплексы покинули меня, казалось, навсегда.

Однако прошли какие-то часы, и мне опять стало казаться немыслимым разделить то, что чувствовали мы с Мелиссой – только мы – с кем-то другим, даже с Майклом. И спасибо им, Мелисса и Майкл меня понимали, и на корабле, пока Майкл лежал в Р-камере, Мелисса ни разу больше ко мне не приходила. Конечно, мы с ней встречались, и даже иногда, не сдержавшись, целовались и обнимались, когда нас никто не видел – кроме Майкла, вероятно – но откладывали возможность в полной мере наслаждаться друг другом на потом. Мы могли себе это позволить. Ведь мы с Мелиссой возвращались на Землю, а Майкл должен был лететь к себе, на Базу на Альбе…

«Суворов» уже начал торможение на подходе к системе Зар, когда селферы, выполнявшие роль «живых зондов», один за другим начали выходить из Р-камер. Когда последний селфер покинул камеру, в их честь был устроен банкет. И оказалось, что нашлись умельцы, которые из имевшихся на корабле продуктов питания изготовили немалое количество спиртных напитков! Майкл, посмеиваясь, объяснил мне, что во времена его молодости подобным умением было никого не удивить. Во времена ограничений на спиртные напитки каждый уважающий себя мужчина – и многие женщины – прекрасно владел этим искусством, зная массу рецептов получения «самогона». А уж теперь, в век высоких технологий, на любой кухне изготовить практически любой продукт, за исключением, конечно, марочных вин, вообще почти что никакого труда не представляет. Но взять в ближайшем магазине, конечно, проще…

Однако в той ситуации, когда все запасы промышленно произведенных напитков были прикончены еще во время празднования победы, народу пришлось слегка потрудиться.

Из произведенных продуктов мне понравились два коктейля на основе чистого этилового спирта – лимонный и вишневый. Конечно, это были не мускат и не кагор, и даже не мартини… Но коктейли были весьма приятны на вкус и пились легко. Майкл, сидевший на банкете по другую сторону от Мелиссы, за ее спиной наклонился ко мне, когда я с удовольствием допивал третий бокал лимонного коктейля, и тихонько проговорил:

– Алекс, ты с этими напитками поосторожнее…

– А почему? Они так хорошо пьются! Даже легче, чем вино!

Однако когда я допил шестой бокал, то понял, что остановиться надо было на первом. Мой метаболизм дал какой-то сбой, и привычная мне почти мгновенная дегидролизация этанола против обыкновения задерживалась.

В конце концов, я все-таки решил выбраться из-за стола и прогуляться в известном направлении, поскольку воде в компании с ацетальдегидом уже давно пора было покинуть мой организм. Но, встав, я почувствовал, что зал ресторана начал вращаться вокруг меня, и я с трудом удержался на ногах. Ощущение было, как после тренировки на центрифуге, добрая ей память…

Путь в туалетную комнату оказался непрост и долог, хотя я точно знал, что она находится совсем рядом, в нескольких метрах по коридору от входа в ресторан! Но на дороге постоянно встречались какие-то подъемы и спуски, да и стены коридора непостижимым образом то и дело оказывались у меня на пути…

Впоследствии выяснилось, что с подобными трудностями столкнулся в тот вечер не только я. Обсудив данный феномен в офицерских кругах, мы пришли к выводу, что в то самое время, когда мы находились на банкете, «Суворов» попал в область пространства с переменной нелинейной метрикой, что отлично объясняло все имевшие место явления. Правда, проверить эту гипотезу по записям показаний приборов никто так и не удосужился.

В общем, банкет прошел отлично и плавно перетек в банкет уже на Верфи-17, где нас встречали, как героев. И справедливо. Мы все и были героями.

Впоследствии все участники рейда на «Суворове» получили вновь учрежденный боевой орден «Щит и Меч». Члены экипажей крейсеров «Дон» и «Маргарита» получили эти награды посмертно…