========== Пятница ==========

Юра Симонин, по прозвищу «Танк», сидел на подоконнике школьного туалета и задумчиво курил, выпуская дым в форточку. Когда скрипнула дверь, он, не поворачиваясь, зажал сигарету в горсть и одним движением убрал за спину.

Не спеша повернув голову, он узрел раздраженную физиономию физрука, в упор смотрящего на старшеклассника.

— Привет, Юра. Сдаваться приходил?

— Ога, Виктор Палыч. Контрольные, то да се…

Окинув Юрку оценивающим взглядом, физрук спросил:

— С домашнего-то не хочешь вернуться? Не надоело дома учиться, не скучно?

— Да здесь тоже не особо весело, — Юра обвел окружающий «пейзаж» широким взмахом руки с сигаретой и, сделав вид, что смутился, спрятал ее опять за спину.

Недовольно поморщившись, Витек убыл дальше инспектировать сортиры. Проводив взглядом закрывающуюся за физруком дверь, Юра грустно выбросил почти догоревшую сигарету в толчок и прикурил новую. Юре было скучно.

«Танком» юношу прозвали вовсе не из-за сходства характера с изделиями оборонной промышленности, хотя и это тоже имело место, а за внешнее сходство с типовым персонажем «орк-дестроер», одной весьма популярной онлайн-игрушки, которого игроки для краткости называли «танком». Скриншот с упомянутым дестроером, слегка подредактированный в фотошопе для придания портретного сходства, был выложен анонимной группой товарищей на страничке школы в контакте.

До того, как картинку удалили (Симонин лично написал письмо в поддержку с тегом «порнография», хотя картинку сохранил на память), на здоровенного мускулистого смуглого парня с дубиной и в меховых стрингах успела полюбоваться вся школа. Кто Юру не узнал, тому помогли друзья. Подпись «школьный танк», сделанная готическим шрифтом, и была причиной прозвища.

«Хоть не «Тарзан», и то ладно», — меланхолично подумал тогда Симонин, который вообще особой живостью натуры не отличался. Но на всякий случай предупредил подозреваемых анонимных товарищей о недопустимости подобного поведения в дальнейшем, подкрепив свои слова парой подзатыльников и одним разбитым носом. Оснований не доверять словам Симонина («глаз на жопу натяну») не было (прецеденты были, в том числе и печальные для некоторых участников), поэтому рисунок больше не появлялся, зато кличка «Танк» к Юре прилипла намертво.

Задумчиво разглядывающего кончик сигареты Юру отвлек шум за окном и слово «пидор», произнесенное несколько истеричным тоном. Оторвавшись от размышлений и поглядев в окно, он обнаружил толпу смутно знакомых одноклассников, окруживших какого-то парня и что-то на повышенных тонах ему втиравших.

«Сейчас будут бить», — предположил Симонин. Дождавшись еще одного визгливого обвинения в нетрадиционной ориентации, за которым послышалось что-то похожее на звук удара, Юра запустил бычок в унитаз, подхватил сумку и, покинув гостеприимный толчок, не спеша направился к выходу из школы.

Проходя мимо доски объявлений, он заметил на ней распечатанную фотографию двух целующихся полуголых парней с уточняющей надписью: «Стасик — пидорасик». Подпись была выполнена готическим шрифтом.

«А почерк-то знакомый», — подумал Танк, аккуратно складывая и убирая листок в карман.

Выйдя на крыльцо, Симонин не торопясь направился за угол.

Пока Юрка дошел до собственно места действия, мизансцена несколько поменялась: один из участников лежал на земле, свернувшись калачиком и прижимая руки к лицу, рядом валялся его выпотрошенный рюкзак. Несколько парней, презрительно смотря на лежащего, обсуждали, что дальше делать с «пидором», периодически отвешивая последнему дежурные пинки. Осторожно подойдя к увлеченно спорящим борцам за чистоту генофонда, Танк культурно кашлянул.

На недовольных лицах повернувшихся к нему отразилось смятение чувств — Танк был личностью известной с, мягко говоря, весьма спорной и неоднозначной репутацией. Его редкие визиты в школу обычно сопровождались событиями разной степени приятности. Одноклассники это знали как никто.

— Развлекаемся? — поинтересовался Юра, дружелюбно улыбаясь. То ли он перебрал с дружелюбием, то ли с улыбкой, но пацанов слегка передернуло.

— Юр, а мы тут… в общем, пидора наказываем…

— Наказали? — спросил Танк сквозь улыбку. — Нахуй отсюда.

Теплой компании «наказателей» след простыл практически моментально.

Присев на корточки, Юра запихнул учебники парня в рюкзак. Притихший пацан, сопя, стрелял в него глазами из-под капюшона байки, не убирая рук от лица. Юра присел рядом с ним и, несмотря на вялое сопротивление, отвел руки парня от слегка побитой физиономии. Пацан дернулся, но Симонин погрозил ему пальцем, и тот затих. Достав из кармана листок с фоткой со стенда, он сравнил изображение с оригиналом и, для верности придержав парня за подбородок, двумя пальцами слегка покрутил его голову.

— Стасик?

Парень, до сей поры пребывавший в неадеквате и уставившийся на Юру, как кролик на удава, ощутимо вздрогнул, сглотнул и кивнул. Юра умилился.

— Какой молодец! Ладно, хватит валяться, пошли. А то сейчас народ с физкультуры попрет, затопчут нахрен.

Юра вздернул парня на слегка дрожащие ноги, вдел его в лямки рюкзака, развернул в сторону школьных ворот и, чтобы придать ускорения, шлепнул по заднице. Задница оказалась весьма крепкой и приятной на ощупь, и Юра не отказал себе в удовольствии шлепнуть ее еще разок.

— Блядь! Отпусти! — заорал наконец пришедший в себя Стас. Оглянулся на Юру и добавил: — Отпустите… Пожалуйста…

С некоторым удивлением Юра обнаружил, что все еще держит рюкзак за ручку так, что парень едва касается ногами земли, пожал плечами и разжал пальцы, после чего хозяин рюкзака тут же загремел на землю.

— Стасик, а ты вообще ходить умеешь самостоятельно? — поинтересовался Юра. Стас вскочил, чуть не заехав макушкой Юре в подбородок, и, отряхнув колени и сверкнув на Юру глазами, бодро, но нетвердо почесал к школьным воротам. У самых ворот Стас притормозил, скинул рюкзак и принялся в нем рыться.

— Телефон забрали и бумажник с ключами… Что, блять, делать-то… — бормотал Стас себе под нос.

— Да ладно тебе, в понедельник вернут, проживешь выходные спокойно, — флегматично сказал подошедший Юра.

— Блять, у меня бабушка в санаторий уехала, а больше тут никого нет… Как я, блин, домой-то попаду….

Стасик присел на корточки, обхватив голову руками и что-то бормоча под нос. Щелчок пальцем по носу вывел его из задумчивости.

— Ой, ты что, блять, творишь? — возмутился парень.

— Извини, не смог удержаться, — заржал Юрка. — Ты так прикольно зависаешь….

— Блять, ну ты больной!

— Юра меня зовут. В последний раз, кстати, предупреждаю, — дружелюбно улыбнулся Симонин, и Стас непроизвольно икнул.

Вдобавок к прочим неприятностям, у парня еще довольно громко заурчало в животе.

— Голодный, что ли? — Стас нехотя кивнул. Юрка окинул взглядом худую тушку парня: — Ты что, себя голодом моришь, что ли? — Стас пожал плечами.

— Так, в молчанку играть перестаем и говорим: «Да, Юра!»

— Да, Юра, — покорно повторил Стас, глядя в землю.

— Хороший мальчик. Идем брать с полки пирожок.

— Юра, а ты… Вы вообще кто?

***

Юрка жил недалеко от школы. В трехкомнатной квартире, доставшейся от бабушки. Мать с отчимом жила на другом конце города, и, к вящему Симонинскому удовольствию, с тех пор как тому исполнилось восемнадцать, появлялась не чаще пары раз в неделю, проведать сына и забить холодильник едой. Мать Юра любил, но предпочитал делать это на расстоянии. Женщина она была чрезвычайно энергичная, и долгое общение с ней флегматичного сына утомляло.

Затащив Стаса в квартиру и показав, куда повесить верхнюю одежду, Юрка разделся и протопал на кухню. Достав из холодильника обед, поставил борщ и котлеты разогреваться и занялся кофе. Стас, прошлепавший за Юрой на кухню, скромненько подпирал косяк плечом и старался не отсвечивать. «Сама скромность», — ухмыльнулся про себя Юрка.

— Что у тебя с прической? — спросил Симонин, вернувшись к приготовлению кофе. Из-за спины раздалось злое: