Путь до поликлиники был небольшой, метров 800. Максим бросал короткие взоры на Лесю в зеркало заднего вида. Девушка сидела с туманным взглядом, внося еще большую загадочность в свою внешность. Мужчина не знал, с чего бы начать разговор, чтобы привлечь к себе внимание. Но, видимо, только ее брату был интересен. Тот не отрывал взгляда от его лица и рук, лежащих на руле.

– Коля, а у тебя есть хобби?

– И-игры, – протянула Леся, – к-к....

– Компьютерные, – договорила Олеся-в-Коле, толкая возмущенно девушку под локоть. – О, уже приехали, – воскликнула, хватаясь за рюкзак, и радуясь, что Коле-в-Лесе, больше не придется общаться с Максимом Леонидовичем. Итак, уже опозорена.

Когда девушка встала прочно на ноги, "Мерседес" укатил. Олеся-в-Коле облегченно вздохнула, а вот Коля-в-Лесе сморщился, затем явное недовольство проступило на лице.

– Н-н-не хочу с-с-сон! Х-х-хочу.... с-с-себя! – и он захныкал.

– Коля, ну что ты! Ночь придет, и ты снова будешь мальчиком, – обнимая за талию, уговаривала Олеся-в-Коле, понимая, что со стороны плачущая девушка возле детской поликлиники привлекает немало внимания. – Идем, сходим к врачу, потом в кино…

– Я, я у-устал! Д-д-домой х-х-хочу! – начал тереть глаза Коля-в-Лесе, – п-почему с-сон д-д-длинный? К, к м-маме...., в-в-в школу х-х-хочу! – начал биться в истерике, – м-м-мне н-н-надоело э-это, – оттянул он на себе женскую ветровку, брыкнул ногой, но чуть не грохнулся на асфальт. Олеся-в-Коле еле удержала его от падения.

Крупные капли слез начали стекать по лицу девушки. Ладно, хоть не успели накрасить ее. Стояла бы теперь с разводами туши размазанными по лицу.

– Маленький мой, ну потерпи. Прошу тебя, – умолял мальчик девушку, – еще чуть-чуть и будет ночь.

– М-м-мама, м-мама, – завыла Леся.

– Господи, прости меня, – запричитала Олеся-в -Коле, – прости, меня братик! Я больше не буду обижаться на тебя! Но сейчас, пожалуйста, дойдем до врача, пожалуйста, – умоляла она. Но брат залился слезами так, что вокруг них стал собираться народ.

– Что с ней? – спросила женщина, держащая за руку мальчика лет 5.

– Переживает за меня, – произнесла Олеся-в-Коле и закашлялась.

Женщина с недоумением уставилась на них, не зная, что сказать. При смерти никого не было, чтобы прилюдно переживать.

– Я болею, но мама не плачет, – пробасил ее маленький сын.

– Пойдем, Тоша, – сказала его мать и увела его от греха подальше. Остальные зеваки тоже начали расходиться.

– Коля, миленький, – продолжила, уговаривать Олеся брата, как только никого рядом не стало, – посмотри на меня.

Леся открыла залитые слезами глаза.

– Прости меня! Я больше не буду ругаться. Прощаешь? – жалобно спросила Олеся-в-Коле.

Девушка кивнула головой, перестав плакать.

–Д-д-давай, л-ляжем спать и пр-проснемся, – предложила она.

– Хорошо, – согласилась с ней Олеся, – только врача пройдем.

Коля-в-Лесе моргнул глазами, соглашаясь, и медленно двинулся в здание.

Врач старалась уделить времени на осмотр мальчика не больше, чем выделено. Записала жалобы, послушала дыхание, осмотрела горло и высказала, что не видит проблем. Но Олеся-в-Коле зашептала, что плохо себя чувствует, и закашлялась до рвоты. Коля-в-Лесе сидел рядом, не реагируя. Грустная, задумчивая и молчаливая девушка на сомнительный взгляд врача, вскинула заплаканные глаза. Пожав плечами, врач выписала рецепт – леденцы от кашля, и сказала, придти на повторный осмотр через два дня.

Выйдя из поликлиники, Олеся предложила брату:

– По мороженому?

– Ты, ты....

– Кашляю? – помогла Олеся-в-Коле.

– Н-н-не х-хочу, – надула губы Леся. – Д-давай, п-поменяемся.

"Опять – двадцать пять, – мысленно простонала Олеся, понимая о каком обмене говорит брат, а вслух сказала:

– Ладно, пошли домой!

Придерживать за руку девушку пришлось всю дорогу. Иначе, она бы не за что не дошла, не покалечившись. Олеся костерила себя, и оправдывала, что была не в себе, додумавшись надеть на нее эти туфли. Напряжение теперь не отпускало. "Как быть дальше? Как жить? Что делать? – Бесконечно крутились в голове. И ей все больше и больше становилось плохо. Она реально заболевала. Но не простудой, а психически.

Держась за перила лестницы, Коля-в-Лесе с трудом взобрался на свой этаж. Жизнь сестры не казалась ему уже интересной. Лишнее слово произнести в предложении, это полчаса потерять. Лучше уж, вообще, не разговаривать. Понятно теперь, почему сестра больше молчала и недовольная была. В коридоре квартиры уселся на пол, вытянув длинные ноги.

Олеся сняла с девушки обувь, и та тут же направилась в спальню мальчика. Задерживать Олеся-в-Коле ее не стала. Проследила взглядом, увидела, что девушка села за компьютер, и испытала чувство облегчения. Прошла на кухню, налила молоко в бокал, и попивая его, впала в ступор. Жизнь закончилась. Хотелось тоже заплакать, растечься бесформенной массой по столу. Вот только, кто сможет решить ее проблемы? Может, и правда, ночью возможно восстановить все. Она же возвращалась в свое тело сегодня ночью. Что нужно для того, чтобы в нем остаться? Что она сделала не так, и произошел этот обмен? Господи, помоги, вразуми! Она уже готова всю жизнь быть заикой, чем видеть страдания брата. Олеся начала анализировать день перед произошедшим. Брат ее толкнул, она его возненавидела. Чувство ненависти! В тот вечер она всех своих близких ненавидела! Какая дура!

Обхватив голову руками, она оперлась локтями об стол. Чувство раскаяния захлестнуло ее. Слезы полились рекой, несмотря на твердое желание не раскисать.

– Л-леся, – прозвучал ее голос, она вздрогнула, подняла голову. При в входе на кухню стоял Коля-в-Лесе растерянный и сочувственно смотревший на нее, – т-ты п-плачешь?!

– Прости меня, пожалуйста, – прорыдала Олеся. – Я так люблю тебя. Я так виновата перед тобой!

Олеся-в-Коле подбежала к девушке, обняла ее. Коля-в-Лесе в ответ приобнял плечи мальчика.

– Я т-тоже. Не п-плачь! Я к-кушать хочу!

– Ой, прости, – растер слезы мальчик и кинулся к холодильнику. – Сейчас я тебя покормлю, садись.

Неловко разбив четыре яйца на сковородку, и оставив их на маленьком огне скворчать, быстро нарезал свежие помидоры и огурцы на тарелку, поставил на стол. Достал из холодильника масло в масленке. Девушка, в ожидании яичницы, сидела за столом с вилкой в руках и жевала батон.

– Я я..... т-тут.... п-подумал! – проговорила она.

Коля-в-Лесе пытался говорить, как привык мальчиком. Вот только возможности Леси не давали произносить речи развернутыми предложениями.

После того, как он скинул ужасные туфли и поиграл в игру на компьютере, жизнь в Лесе снова стала привлекательной. Стать мальчиком – успеется. А что? В школу не надо ходить. Что-то он погорячился насчет нее. Есть дела поинтереснее у сестры. Но выбор одежды и обуви он больше ей не доверит, она только все портит. Так что, будто жизнь у Коли в Лесе наладилась.

– М-мне н-надо встре…

– Встретиться? – подсказала Олеся. За свою она жизнь привыкла высказывать мысли короткими фразами, а также быстро понимать других по выражению лица.

– Д-да.

– С кем?

– В-в-владом.

– Зачем? – изумилась она.

– Он пригласил на свидание, – широко улыбнулась Леся.

Олеся-в-Коле захватала воздух ртом, не зная, что ответить брату. Она обратила внимание, что фраза произнесена без заикания. С чего бы? Предполагаемое свидание с соседом вывело ее из равновесия. Откажись, Коля устроит истерику. Согласись – неизвестно, чем оно закончится. Сходил уже. Хотя, вероятно, если снова будет поход в бар – это очередное пьянство. Так недолго ее в пьяницу превратят. Ну, почему Максим Леонидович Лесю не пригласил на свидание? Глупый вопрос. Ночная прожигательница жизни и недотепа, зачем ему нужна. Задумавшись об этом, Олеся забыла, что она в теле брата. Размышления унесли ее в воспоминания о встречах с управляющим завода возле школы.