И титульный диалог выпал. «У меня велосипед и игрушки какие хочешь», – хвастался барчук. «Богач, – хмыкал Буллит. – А у меня только город и порт».

Не иначе, за эти слова Амаду в 51-м вручили Международную Сталинскую премию.

P.S. Ночью 86-го автор вел на «Генералов» по Днепропетровску взвод узбекских дембелей. Накануне расписал братве сюжет и вздыхал, что единственный сеанс назначен на 23. Узбеки перетерли и решили: «Сержант? Веди». Строем. В культпоход. Ночью. «Э, патрули снимают только к часу», – артачился я. «А патруль мы измудохаем так, что не встанет», – отвечали узбеки. В колонну по три, в кубанках на залом, в распахнутых на груди бушлатах войско мое смотрелось грозно. С трудом удалось отговорить их пугать город узбекской народной песней «Белая армия, черный барон». На выходе главный подытожил: «Я же говорил, всегда надо очкарика слушать».

США, 1976. Fun with Dick and Jane. Реж. Тед Котчеф. В ролях Джордж Сигал, Джейн Фонда. Прокат в СССР – 1979 (22,1 млн чел.)

«Уволен» по-английски звучит как «застрелен»: FIRED. Оставшись без работы в аэрокосмической инженерии, идеальный американец Дик теряет страховку, кредит, газон, электричество и пропитание. «У тебя ничего нет, ты голодранец, Дима!» – орал в таких случаях полковник Сокол-Кружкин зятю Семицветову. Дима плакал, а несгибаемые Дик и Джейн собирают волю и оружие в кулак и выходят на большую дорогу за новой американской мечтой.

Притчевый пафос «Все у вас получится» заявлен еще на титрах – с рисованными картинками открыточной американской семьи. «Это Дик. Он милый мальчик». «Это Джейн. Она хорошая девочка». «Дик занимается». «Джейн сплетничает». «Дик получил работу» (с кульманом). «Джейн получила работу» (с люлькой). У Дика с Джейн бэбик, песик, «форд», телевизор и дачный домик для одной семьи. Боже, благослови Америку.

Но чуткое ухо слышит в именах «Дик и Джейн» не только умильный писк детской мельницы-шарманки, но и разбойный посвист бурь в парусах флибустьерских флотилий. Критика рифмовала фильм с «Бонни и Клайдом» – но восходил он к праисторическим временам, когда сорвиголовы летали по вантам с кинжалом и розой в зубах, а в час досуга накалывали себе эту розу и этот кинжал на те места, куда добрые люди прививают оспу.

В эру картеровских экономических ям в США вышла целая серия комедий о том, как честные граждане преодолевают спад посредством гоп-стопа: «С девяти до пяти», «Красиво уйти», «Как преодолеть дороговизну жизни». То был редкий случай, когда всеамериканское кредо «Любой ценой вырваться с обочины» идеально совпало с нашими пугалками про беззастенчивый дух первых переселенцев. Фильм шел у нас почти без купюр: осталось даже гигантское фото Моше Даяна на черной лестнице аэрокосмического концерна. Одноглазый орел пустыни, очевидно, должен был символизировать этническую принадлежность акул бизнеса, всех трех авторов сценария, исполнителя главной роли и, не исключено, самого режиссера Котчефа – но цензура знать не знала, как выглядит Моше Даян, а в черной повязке через глаз увидела сходство с Флинтом и Сильвером Костяной Ногой. Хотя нельзя исключать, что цензоры тоже были евреи и таким образом протащили на дурачка свою сионистскую пропаганду. Если так – провокация не удалась: 99 % советских зрителей тоже не узнали Даяна.

Зато прыжки негра-охранника перед зеркалом с криком «Та! Та! Та! Получай, белая обезьяна!» вызвали девятибалльное цунами. Также хорошо шла ворчба Дика на судьбу-индейку с финальным «Еще эта собака здесь пыхтит!» и скатыванье в рулончик неоплаченной лужайки вокруг дома. Термины «кредит», «закладная», «инспектор службы занятости» не касались нас даже гипотетически, и комедия из зазеркалья смотрелась довольно безоблачно. Пройдя этап общего разора, левых приработков и налетов на обменники, Россия узнала, с какой скоростью и на какой конечной остановке кончается подобная предприимчивость – но Дика и Джейн не разлюбила все равно.

А три года спустя режиссер Котчеф снял фильм «Первая кровь» – пилотную серию франшизы о Джоне Рембо. Так и вышло, что картина зачинателя «грязной антисоветской стряпни» с огромным успехом прошла по диким холмам СССР, а американские бандиты сделались народными русскими героями. Круче может быть только байка М. Веллера, как командующий армией обороны Израиля вышеупомянутый Моше Даян стал кавалером ордена Боевого Красного Знамени.

«Золото Маккены[1]»

США, 1969. Mackenna’s Gold. Реж. Джей Ли Томпсон. В ролях Грегори Пек, Омар Шариф, Джули Ньюмар, Телли Савалас. Прокат в СССР – 1974 (63 млн чел.)

В скалистых горах шериф-отшельник Маккена отнимает у злого индейского вождя карту золотых россыпей и сжигает ее, становясь невольным носителем Знания. Шайка мексиканца Колорадо берет его в Сусанины, обрастая по дороге алчными соискателями из местных. Как и обещал шериф, геологам-любителям приспичивает сыграть в десятерых негритят.

Притча, как жадность губит фраеров, делалась под явным впечатлением Серджо Леоне. Впервые на мейджор-экране были терпеливые стервятники и аккуратные прямоугольники могил в прерии, кактусы с баобаб и неспешный медитативный разгон: не след торопиться туда, куда всем и так суждено прийти. Беда, что Джей Ли Томпсон был режиссером не чета Леоне и напитать медлительность саспенсом не умел. Затяжная экспедиция дорогих звезд в прерии ему была не по бюджету, и кадры с Пеком и Шарифом то и дело снимались в павильоне путем наложения на натурные пейзажи. Бессовестные швы рир-проекции бросались в глаза всем, кроме советского зрителя: за чистопородный «родной» вестерн, которым прокат его не баловал, за голую индианку, плывущую под водой с коварными целями, за скачку по сотрясающемуся в корчах каньону и золотую пыльцу на одежде после купания в заветном ручье он был душу готов отдать. Да и душу ему дезинфицировали крепкой протестантской моралью, а лишние длинноты убрали на монтаже советские редакторы, за что им поклон земной. Злые команчи, томагавк по хребту, федеральная кавалерия в подтяжках и желтых шейных платках во главе с сержантом-изменником по имени Лисица Тиббс (всем, конечно, слышалось: Типс) – этот данс-макабр человеческих отбросов сиял червонным золотом на фоне стерильного советского экрана. Седеющий резонер Пек получал в финале приз за золотой иммунитет: волю, блондинку и полную торбу самородков с кожаным тиснением «US».

За два часа экранного взаимоистребления он один так никого и не убил. Вождь из пролога не в счет, так как напал первым. И грифы сыты, и совесть чиста.

США, 1977. Stunts. Реж. Марк Лестер. В ролях Роберт Форстер, Фиона Льюис, Рэй Шарки. Прокат в СССР – 1979 (41,9 млн чел.)

В ночь перед съемкой черные руки суют бумажку в замок страховочного троса. Минус каскадер. В обеденный брейк черные руки натирают высотный канат солидолом. Минус два каскадера. На эпизоде с огнем черные руки забивают досками запасной выход. Минус три каскадера. Четвертый, которому уже ослаблены крепежные болты в полозьях вертолета, внимательно вглядывается в площадку. Многое можно углядеть в съемочном процессе, если как следует присмотреться.

Продюсер стучит в гольф в кабинете – любимая забава мафиозных парвеню. Жена его спит со всей группой поочередно. Постановщик трюков, подозрительно бисексуальный блондин, хвастает «Оскаром» за фильм «Своя кровь», на котором разбились двое. Правильные парни летят с высоты, бьются в машинах и строят планы (гиблое дело) – неправильные парни торгуются за лишний косарь и портят страховочное оборудование.

Голливуд как он есть во всем своем уродстве и блеске кривого зеркала, да еще и с хай-классом постановочных сцен. Пятикратный кульбит автомобиля с большим пальцем в кадр из раздавленной кабины впечатлил не избалованное action-movies население настолько, что многие мечтали прицепом зазырить и фильм, что делался группой и требовал стольких каскадерских смертей.