Тот, кого называли Колей, молча рассматривал коробку с S2DVD, потом полез в карман за портмоне.

– Сколько?

– Тридцать.

Коля протянул деньги.

– Это точно оригинальная версия?

Андрей достал ручку, бланк с печатью и написал на нем название покупки и номер торгового места.

– Будут проблемы – приходите.

С такими ребятами проблем обычно не было. Грамотные люди, знающие, что им нужно.

А вот с этой четверкой придется повозиться, и дай бог, чтобы не было проблем.

Эти четверо тусовались здесь уже минут пятнадцать. Малолетки из “спального” района. Судя по одежде и замашкам, от них можно было ждать неприятностей. Последняя коллекция зимней одежды Columbia, ботинки Timberland, одинаковые спортивные шапочки. Скорее всего, какая-то группировка, пытающаяся стать бандой. Мелкий грабеж, торговля слабой наркотой, прикрытие опять же мелких хакерских операций таких же, как и они, начинающих. В свободное время такие компании обычно развлекались с наложением. Посеревшие от времени и побитые трещинами корпуса жилых многоэтажек прошлого века, песок и вечнозеленые ивы мало кого вдохновляют, и с каждым днем нужно все больше пива с водкой, чтобы одномерный ландшафт поплыл перед глазами, а в жизни показалась перспектива. Поэтому обычно посиделки за бутылкой пива, предваряющие групповуху в подъезде, сопровождались виртуальным наложением. Квартал становился веселее, а дешевая и плохо наложенная косметика девчонки из соседнего дома превращалась в макияж фотомодели.

Эти четверо искали клубные программы. Первое серьезное вложение нажитого непосильным подростковым трудом капитала.

С таких вещей начинали многие. Дело казалось простым и нехлопотным. Снять полуподвал в многоэтажке, полулегально подвести оптоволокно, прикупить среднего класса технику и – главное – купить пакет, позволяющий создавать виртуальное пространство, которое накладывалось на пустые стены подвала. При наличии воображения, хороших отношениях с местной налоговой и районной администрациями, а также старшими пацанами, курировавшими микрорайон, затраты на такой клуб отбивались за полгода. И потом давали неплохой навар. За мебель платить не надо, плата за аренду – ниже плинтуса, издержки только за электроэнергию и отопление. Стой на входе, проверяй билеты. Если наладить в таком клубе продажу выпивки и, еще лучше, легкой наркоты, то дело имело шансы пойти еще веселее.

С "крышей" можно было договориться. С налоговой тоже, в особенности, если там работает тетя или троюродный брат. С дилерами-химиками, продающими цветные таблетки, – сложно, но в принципе можно. А вот с воображением чаще всего бывали проблемы. Создать оригинальный клуб было тяжело именно по этой причине. Каждый день в городе возникал десяток клубов, из которых девять не переживало первого месяца. Потому что на серые стены полуподвала натягивались стандартные приевшиеся кластеры, которые делались на коленках за два дня с помощью вот таких вот “клубных программ”.

***

Светло-красная сфера с синими и бордовыми прожилками по всей поверхности висит в белом пустом пространстве. Пауза уже кажется затянутой, когда цвет пространства начинает менять оттенки, появляется динамика: яркие протуберанцы, всполохи пламени, кривые тонкие молнии. Они касаются поверхности сферы, и та меняет форму и цвет, сопротивляясь и поддаваясь происходящему вокруг. Сфера вбирает в себя молнии и фрагменты предметов, появляющиеся из окружающего хаоса. Вдруг ее поверхность подергивается рябью, и она ощетинивается рядом ровных стальных шипов, которые отбивают предметы и отражают молнии, летящие из середины ниоткуда. Через мгновение их уже нет, поверхность поменяла цвет, и сфера стала толще. Проходит несколько циклов, сфера покрывается несколькими десятками слоев, которые помогают ей защищаться или вобрать окружающую жизнь. Но борьба продолжается. В этой борьбе проходит еще половина вечности, пока наконец внутри яйца не появляется нечто, похожее на свернутый женский силуэт. Лежащее в позе зародыша тело взрослой женщины.

Еще мгновение, и сферы уже нет. Есть нарисованный четкими линиями профиль женщины, которая стоит с широко раскинутыми руками, не страшась происходящего вокруг. Протуберанцы и молнии становятся быстрее и ярче, и женщина начинает танец.

Эту композицию Оля назвала “Рождение сознания”, и это был один из тех номеров, которые она показывала только тем, кто хорошо знал ее. По субботам эти люди приходили к ней, и она открывала им свою студию. Квартира когда-то была трехкомнатной, но перед тем, как въехать туда, Оля заказала ремонт. Две комнаты объединились в достаточно просторный зал, стены которого были оклеены белыми обоями. Аппаратура для генерации виртуального наложения, полтора десятка стульев, столик, на котором в дни приемов стоял кофейник, печенье и минеральная вода.

В такие дни сюда приходили ее друзья. Единомышленники, новаторы, экспериментировавшие на пересечении традиционного театра и новых цифровых технологий. Чаще всего это был театр одного живого актера в окружении виртуальных декораций и существ, мало напоминавших человеческие. Галлюцинации, доступные не только их создателям. Иногда эти ребята употребляли с кофе сухие амфетаминовые добавки и практиковали подачу прямого сигнала на центры удовольствия, но сама Оля избегала этого. Ей нравилось танцевать, получая при этом чистый, природный амфетамин.

Танец каждый раз был разным. Как и концовка выступления. Борьба женского тела и жизни, которая била со всех сторон, чаще всего заканчивалась победой женщины. Закаленное огнем, покрытое сотней защитных слоев тело начинало излучать свет в спокойном синем диапазоне, и протуберанцы гасли. Иногда яркие трещины молний усеивали тело отпечатками, и после нескольких ударов оно рассыпалось на тысячи мелких осколков.

В субботу Оля принимала гостей дома, а в четверг работала в небольшом театре-студии на Ярославовом валу. Там она играла чужие роли в пространствах, сделанных другими людьми. Что-то ей нравилось, что-то – нет, но она считала работу нужной. Практика, возможность отрабатывать технику были первой причиной, по которой она оставалась там. Второй – возможность показать себя тем, кто искал актеров и дизайнеров для более серьезной работы. На этот случай в ее сумочке всегда лежали демозаписи “Рождения сознания” и “Флиппера”, лучших ее вещей.

В ожидании спектакля он бродил по фойе, небольшому залу с картинами, написанными маслом, и слушал разговоры о том, как виртуальное наложение и другие цифровые технологии изменяют театр. “Пространство, расширяющееся практически до бесконечности и послушное всем изменениям, которые над ним совершают. Актер больше не ограничен сценой, условностью мира, делающей представление на сцене фарсом. Сцена и зал более не разделены, теперь нет этого условного и глупого деления на реальность и мир игры, теперь все едино, и актер – центральный элемент новой концепции, действующий режиссер пространства и времени, меняющий рамки по ходу пьесы…”.

Пламенную речь произносил молодой худощавый человек в черном костюме на два размера больше. Андрей слушал непрерывный поток сознания и думал, что полгода назад компания таких людей показалась бы ему странной. Сейчас он вслушивался в рассуждения о новых пространствах человеческого сознания, и рабочий день с девяти до шести в чистом белом офисе казался однообразным заводским конвейером. Другая жизнь, с отсутствием четкого ритма и импровизацией на ходу. Странно, но она была больше похожа на настоящую, с ее неожиданными вывертами и стенами, которые возникают там, где их не ждешь. Офисный кубик из тонких листов трехслойной фанеры, внутрикорпоративные правила поведения и стратегия развития компании – это всего лишь слабая попытка защититься от непредсказуемости жизни, сминающей то, что противоречит ее древним правилам. Эти фантазирующие мальчики и девочки живут честнее и правильнее, воспринимая происходящее тогда, когда оно происходит, не пытаясь нарисовать прогноз на следующие три года.