Не спеша выходить, я постучал кулаком в стенку. Кучер не ответил, хоть раньше он тоже был не особо словоохотлив. Впрочем, это мог быть уже совсем другой человек. Ведь его также скрывали идентичное одеяние, воротник и длиннополая шляпа. Помня прошлый опыт, я не спешил выходить. Интересно, почему до сих пор кучер не повесил на свою карету по бокам, пару брёвен смолодубки? Да хотя бы веник из веток. Заранее бы додуматься об этом, я бы смог настоять. Велимудр меня послушает, а кучер послушает его. Вдруг, в левое окошко, я заметил тёмный высокий силуэт между деревьев. Настолько высоченных и стройных остроухов я ещё не видел. Однако рогатку я достал, и держа на готове, приоткрыл в его направлении окошко. Поднялся лёгкий утренний ветер. До моих ноздрей, в распахнутое окошко дошел знакомый, неприятный душок. Я поёжился. Они близко. Ветерок увел часть густого тумана и в образовавшийся пробел я увидел, как кучер, банально справляет малую нужду.
– Ну нашёл место и время, – очень тихо сказал я, нарушая конспирацию в целях личной безопасности.
Весьма спокойный и никуда не торопящийся кучер, медленно завершил свои дела и неторопливо пошёл назад. Я заметил, как к нему сзади стали приближаться две сгорбленные фигуры. Вот напасть. Я прицелился, но не успел выстрелить. Порция плывущего тумана закрыла мне весь обзор. Тогда я решил поступить иначе.
– Кучер! – имени его я не знал. – Сзади!
Шаги по снегу не стали быстрее. Вместо того чтобы ускориться, он степенно и не торопясь пошёл обратно.
На меня дыхнуло немытой животиной, а в след за этим в открытое окно влезла голова остроуха. Он скалился, щелкал кривыми зубами и тянулся ко мне тощей рукой. За что получил четкий удар, твердой стопой в зимнем сапоге, в грязную морду. За визгом последовало его падение, и я закрыл настежь окно, будто оно должно было меня спасти. Я опять схватился за кинжал и хотел выскочить с другой стороны, чтобы ликвидировать любого кто посмеет нам помещать уехать отсюда подальше. Но заметил, что остроух, с помятой мордой не может пробить стекло. Из чего оно сделано интересно? Стекло было тонкое, но прочное. Да и тепло оно держало не хуже. Почему тогда, мне никто ничего не сказал. Достаточно лишь сидеть и не высовываться. Интересный народ это семейство Керионен.
В окно же я наблюдал интересную стычку с кучером. Один осмелел и набросился ему сзади на спину. За что был тут же снят, взят на весу за горло и брошен о ближайший ствол сосны. Тупой сильный удар тела, тряхнул дерево и с него прошёлся легкий дождь. Второго нападающего, кучер поймал прямо на лету за передние лапы. Раскрутил и бросил. В полете остроух, сбил докучавшую у моей двери помеху с разбитой мордой. Кучер по-прежнему неспешно сел. Выдержка у него что надо. Силой, убеждаюсь второй раз, он тоже не обделен. Столкнувшиеся остроухи, под моим окном, так и лежали без движения. Карета резко рванула, но я был готов и остался устойчиво смотреть в окно. Подоспевшие собратья, бежали за нами. Ничего не учатся и совсем не бояться более сильного противника. Погоня была глупой и бесполезной. Мы в считанные минуты оторвались и ушли далеко вперёд. Мне бы такого верзилу в напарники. Молчаливый, не-то что ХайСыл. Но дело своё знает.
Сон у меня отбило окончательно. К тому же я проголодался. Днём мне посчастливилось увидеть город, Керионен, своими глазами. Наверно Велимудр настоял, чтобы я его увидел, в качестве культурного достояния и просвещения в довесок о влиянии его семьи, в становлении города. В город мы въехали примерно к обеду. Через распахнутые, высокие и узорчатые, стальные ворота, высотой в девять ярдов. Их сияние на солнце было видно издалека, вероятно, они их песком речным начищают. Над воротами по краям в высоких серых башнях, дремала пара лучников. На самых верхних их уровнях, ещё пара лучников стояла в дозоре с подзорными трубами. Мне показалось нашу карету, хорошо знают. Усатая стража в доспехах и с длинными алебардами, только посмотрела на нас.
Карета была чёрная, с множеством строгих элементов роскоши. Оконца, двери, ручки, крышу, все покрывали мелкие изящные юзоры, только усиливающее впечатление очень качественной, ручной работы. Однако с небольшого отдаления, все это было не заметно. Просто строгая тройка.
Лощади звонко топали копытами по каменной мостовой. Множество взглядов, мгновенно было обращено на нас. Скромно, но хорошо одетые селяне и горожане, быстро уступали дорогу, подразумевая, что едет важная особа. Важным я лично себя не чувствовал, и сначала думал это простая вежливость.
С главной улицы, ведущий далеко в центр города, мы свернули на соседнюю, менее оживлённую и свободную. На следующем перекрёстке, наполненном трехэтажными, серыми, каменными домами, с ярко рыжей черепицей случился затор. Богатая карета, в ярко белых, коричневых и бронзовых тонах, запряженная пегими лошадями, не могла проехать, из-за извозчика, уронившего телегу с провизией, из-за сломавшегося колеса. Мы встали, немного не доезжая до них, чтобы не создавать плотный затор и иметь возможность развернуться. Кучер богатой кареты ругал не умелого извозчика, а тот в свою очередь быстро суетился с помощником, пытаясь поднять телегу и наживить запасное колесо.
– Урюпа! Убирай свои корты помоев. Олух бездарный! Да поскорее. Чужеядъ проклятый. Освобождай дорогу со своим пеньтюхом, до поживее, – гневно пожимал кулаки в белых перчатках, нахальный кучер. – Благородным дамам и господам не пристало ждать!
Вдруг, он резко одернулся, ему что-то говорили из его кареты. Сглотнул, натянул плотнее на голову белое кепи, и вскочив с кареты на каменную кладь, принялся яростно помогать поднимать тяжёлую на половину гружёную телегу. Хозяева местных лавочек, на первых этаж, завидев нашу карету, повыбегали на улицу и тут же целой толпой, вместе с подошедшими помочь горожанами, подняли злосчастную телегу. Отломали обломки колеса. Наскоро прицепили новое. Помогли даже одной единственной захудалой лощади, в выступающими от старости ребрами. Оттащить телегу в соседний переулок. Дальше хлеще. Словоохотливый кучер в белом, измазавшийся о грязную телегу. Вскочил за поводья и плотно прижался к одной из стен. Вытянулся в полный рост и не говоря ни слова, поклонился. Во всю длину рук, пригласил нас проезжать далее.
– Помеха устранена уважаемые, прошу вас, продолжайте движение, – залебезил не своим, приторным голосом кучер, стоило нам подъехать поближе. – Приятного пути и времяпрепровождения в нашем славном городе.
Мой кучер, сохраняя ледяное спокойствие тронулся. Я влекомый любопытством посмотрел из окна на хозяев красивой кареты, уступившей нам. Там сидели две сударыня, а напротив два сударя. Все они были одеты в светлое, и с иголочки. Несмотря на высокое социальное положение, судари были удивлены, глядя на мимо, быстро проезжающего меня. А милые девушки с широко раскрытыми глазами, не скрывали явный интерес к моей скромной персоне. Все они будто были удивлены незнакомому лицу, в знакомой карете. Ну, это их, девичьи проблемы. Я здесь, ни при чём, и вообще проездом.
Мы проехали город насквозь. По внутреннему великолепию, вычурной и слишком строгой, правильной архитектуре, я смел, предположить о проживании здесь, во все времена самых талантливых зодчих, ремесленников, строителей и одаренных архитекторов. Абсолютная чистота и тотальная вымощенность ровными тёмно-серыми булыжниками создавали впечатление общей правильности, аккуратизма и порядка. Все главные улицы города, королевского назначения были наиболее прямыми и серыми. Вторичные же, в основном жилые, пестрели разноцветными мостовыми и красочными выкрашенными стенами. На мой взгляд, это довольно удобно, особенно если находишься в городе первый раз. Очень удобно ориентироваться, следуя цвету улицы.
Доступность множества выхолощенных и выполированных закусочных, трактиров, таверн располагали остановиться и перекусить. Тем более я был так сильно голоден. Нормальные, привычные чувства возвращались ко мне, вместе с ними ещё больше просыпался аппетит. Но к моему разочарованию, в наши планы это не входило, и кучер неумолимо следовал параллельно главной улице. Чтобы не дразнить себя аппетитно выставленной на витринах разной продукцией, особенно кондитерской и фруктово-овощными рядами, я перенёс внимание на жителей. Горожане сильно отличались от забредших селян. Селяне носили широченные жёлтые, соломенные шляпы, простые холщёвые шировары и длинные до колен белые и серые рубахи. Отличались они одеждой между собой, лишь разной степенью потертости и изношенности.
