А почему вообще секс и агрессия столь связаны? Почему столь легко преобразовать агрессию в сексуальное возбуждение? А потому, что половой гормон – тестостерон – является одновременно и гормоном агрессии. У секса и агрессии общий генезис. И это понятно: наиболее агрессивный самец, побеждающий в драке за самку, займется с ней сексом.

Этологи уверяют, что не только самцы, но и самки тоже могут испытывать чувство унижения, становясь в позу извинения (подчинения) и схожую с ней позу готовности к сексу (подставки). Поэтому у некоторых видов обезьян самки предпочитают спариваться с самцами в уединении, подальше от глаз общественности, чтоб не подумали, будто самец ее унижает. Вот и у людей секс тоже считается делом уединенным, интимным. А феминистки говорят, что определенные позы оскорбляют их человеческое достоинство. Видимо, тонко чувствуют свою животность...

И последнее. У обезьян есть одна неприятная особенность. Если вожак на кого-то гневается и бьет его, все остальные члены стаи не сочувствуют бедолаге, а поддерживают вожака – улюлюкают, показывают на страдальца пальцами, плюют в него, бросают куски сухого кала... Вот так и Христа распяли, между прочим. Как только ветер с властных вершин подул в сторону критики, любовь толпы сменилась воплями: «Распни его!»

Если б не эта обезьянья психология толпы, разве в нашей истории натворили бы столько бед вожди и диктаторы?

Может, нам лучше было бы произойти от хищников?

В городе-герое Москве живет талантливый парень с отличным чувством юмора – Леонид Каганов. Умница и придумщик, писатель-фантаст. У него есть рассказ «Эпос одинокого хищника». Там действуют три типа разумных существ и, соответственно, три типа разумных психологии. Психология разумного травоядного, психология всеядного (человек) и психология разумного существа, которое произошло от одинокого хищника.

Очень хороший рассказ. Такие рассказы заставляют читателя думать. Но, к сожалению, рассказ не без ошибок. Прочтя его, я написал Лёне по электронной почте письмо. После чего между нами состоялся следующий обмен мнениями.

Я: «Прочел твой "Эпос хищника". Все хорошо, с одной поправкой... У тебя там разумные пауки произошли от одиноких хищников. То есть их предки – нестадные. Но нестадное животное (насекомое) не может стать разумным! Это же понятно...»

Каганов: «Спасибо за отзыв!

Мне уже биологи прислали другую поправку – о том, что если у существа нет естественных врагов и, соответственно, борьбы за выживание, то оно не сможет эволюционировать... Я отмазался, мол, откуда мы знаем о природных условиях планеты Ют? Может, роль естественного отбора выполняет климат.

Но, по сути, и в том и в другом случае авторский аргумент против поправок один: пока мы имеем только один прецедент разумного вида – homo sapiens. И до тех пор, пока мы не обнаружим еще энное количество сапиенсов и не наберем должную статистику, мы не имеем права делать общие выводы и строить общие гипотезы, кто и при каких условиях "может" стать разумным, а кто "не может", и в силу каких причин. Мне кажется, это очевидно: нельзя строить теорию на единственном прецеденте.

Кажется, Стругацкие в одной из книг сформулировали высказывание: "Истинный мудрец – тот, кто по капле воды делает вывод о существовании океанов". Давно хотел аргументированно опровергнуть этот тезис. К сожалению, я не умею пользоваться Фотошопом, поэтому не могу, как давно задумывал, изобразить планету с такими океанами, о которых можно сделать вывод по капле воды... Но у меня есть в запасе и более текстовое возражение. Такая логика хорошо работает только на воде. Ведь когда в следующий раз этому мудрецу подсунут каплю пива, он сделает вывод о существовании планеты с океанами пива...»

Я: «Гнилой отмаз... Стебель вырастает из зерна. Тепло идет от костра. Кристалл растет от пылинки... У всего в причинно-следственном мире есть причина, исток. Исток, зерно, из которого вырастает разумная социальная система, – животная социальная система, стадо.

Цивилизация – это интенсивный обмен информацией в системе однотипных объектов. Если зверь одинок, он умирает, унося весь накопленный опыт с собой. Для зарождения разума нужен постоянный обмен информацией и ее накопление. То есть тесный, постоянный обмен ею между особями. То есть стая.

Кстати, для того чтобы этот самый обмен информацией осуществлялся, нужен язык. А откуда возьмется язык у одинокого зверя? Язык – прерогатива стадных. Между прочим, этологи отмечают, что в среднем стайные животные умнее одиноких. И не мудрено: у них происходит постоянный обмен сведениями между особями, ведь им нужно как-то согласовывать свои действия. Не только для совместной охоты, но хотя бы для того, чтобы стая не распалась. Нечто является связующим между индивидуумами в стае. Это нечто – отношения.

А рассуждения о том, что "у нас нет статистики цивилизаций", напоминают мне разговоры о том, что во Вселенной могут существовать химические элементы, принципиально иные, нежели на Земле. Ты же понимаешь, что это чушь. Основные элементарные частицы, которые появились в первые мгновения существования Вселенной и из которых сделана таблица Менделеева, мы знаем (их всего-то три). Предполагать, что где-то существует нечто иное, только потому, что находится "далеко-далеко от нас", – наивность. Законы природы в нашей Вселенной одинаковы везде. Законы эволюции (кибернетики) тоже. Пока».

Нестайное животное никогда не выбьется «в люди»... Честно говоря, до этого случая мне казалось, что справедливость данной мысли интуитивно ясна каждому. Увы. Жизнь показала, что даже столь очевидных вещей люди зачастую не понимают. Чего далеко ходить, если даже мой приятель журналист Леша Торгашев – и человек неглупый, и биолог по образованию, – а все равно пытался спорить с этой простой мыслью. Выдвигая следующий аргумент: «Ну, мало ли, ну мы не знаем, а вдруг... Космос велик».

Космос велик. Но космос – это большая деревня, во всех концах которой действуют одни и те же законы. И на околице, и возле клуба...

Разум во Вселенной может иметь много обличий, но ясно, какие виды никогда не станут разумными. Во-первых, нестадные. Во-вторых, специализированные, то есть с узким диапазоном питания, удачно приспособленные к жизни в данном конкретном месте. Например, муравьед может питаться только муравьями, коала – только листьями эвкалипта. Подобные виды не могут покинуть ареал своего обитания. А разум – это экспансия. Универсальный вид имеет много больше шансов стать разумным.

Внимательный товарищ может спросить автора: как же так, если мы – самое сексуальное животное, то почему обществом так сильно третируется и подавляется сексуальность?

Верно. Пять баллов за наблюдательность. Подавляется! Точнее, очень сильно регулируется. Как и многое другое животное в нас.

Сакраментальное «дети до шестнадцати не допускаются»... Требование прикрывать органы размножения даже в жару и даже на пляже (если не принимать в расчет нудистские пляжи, которые составляют от обычных менее 1 %)... Жесткие ограничения на публичную демонстрацию копулятивных актов между людьми (т. н. порнография)... А также многое, многое другое – настолько привычное, что как ограничение сексуальности даже не воспринимается. Например, бритье бород и усов... Эта «мода» когда-то пошла из Европы, которая была в авангарде прогресса, и теперь бритье принято практически во всем цивилизованном мире. Можно сказать, что цивилизованность коррелирует с бритьем лица у мужчин и подмышек у женщин. Между тем растительность на лице мужчины – признак его половой зрелости. Точно также как и волосы в подмышечной впадине. Мужчины же не бреют подмышки только потому, что не так часто, как женщины, демонстрируют их в высшем свете.

США – суперпрогрессивная в техническом смысле страна. Передовой рубеж цивилизации. И именно там радикальные феминистки одеваются нарочито асексуально, порой даже небрежно, воинственно отрицая свою половую принадлежность.