Кира обернулась на друга и только молча покачала головой. Весь день она раздражалась на всех и вся и к вечеру уже порядком устала от самой себя. Она злилась на сотрудников за бестолковость и беспомощность, которая сегодня как-то ярко бросалась ей в глаза, на Олю – за испуганный вид и вечную растерянность во взгляде, на Вадима – за нескончаемый поток идей, большая часть которых были хорошими, но принадлежали не ей, на Дзюбу – за провокации, на которые она вечно велась, на Дениса – за наивность и требовательность одновременно, но больше всего – на саму себя.

Было очевидно, что все вышло из-под контроля. Кира уже сама не понимала, чего хочет, а каждое новое действие или принятое решение только запутывали ее еще больше. Девушка довольно четко осознавала, что начинает сама себе противоречить, и это был плохой признак. Она то отталкивала от себя Дениса, объясняя свое поведение исключительно заботой о его благе, то наоборот, сама тянулась к нему, повинуясь какому-то первобытному инстинкту. Кира сама не заметила, как втянулась в эту игру, хотя вовсе этого не планировала.

Сегодня она очень обидела его. Обидела специально, словно нарочно подпустив накануне максимально близко, чтобы потом побольнее ударить. Возможно, это был единственный способ раскрыть ему глаза, снять с них эту пелену влюбленности, окрашивающую ее в чистые светлые краски получше любых колес, помочь ему преодолеть свое увлечение с минимальными потерями. Возможно, она все сделала правильно. Скорее всего. Но тогда почему так пусто и противно теперь было на душе?

Погруженная в свои мысли, Громова не заметила, как начался матч. Она очнулась, только когда уругвайцы забили первый гол, и трибуны «Самара Арены» разочарованно загудели.

Кира бросила быстрый взгляд на компьютеры специалистов, которые обрабатывали сотни фотографий, поступающих со всех камер стадиона, и подошла к окну, возле которого стоял Вадим.

- Жора, болельщиков обработай, там хорошие кадры, – кинула она через плечо и задумчиво протянула, глядя на поле. – Вадь, а эти уругвайцы, они чего, хорошо играют?

Климов посмотрел на нее так, будто она спросила, правда ли, что Земля круглая.

- Вообще-то они двукратные чемпионы мира, – укоризненно проговорил парень, снова возвращая взгляд на поле.

- Думаешь вдуют? – спросила она.

- Не знаю, – пожал плечами Вадик. – Но с ними будет явно сложнее, чем с Египтом или Саудовской Аравией.

- Ну, с другой стороны, это ведь не могло продолжаться вечно, – философски протянула Кира, наблюдая за тем, как атлетичные и быстрые уругвайские футболисты рвут оборону российской сборной, заставляя отечественных звезд суетиться и ошибаться.

Когда буквально через десять минут Акинфеев уже доставал из ворот второй мяч, попавший в сетку рикошетом от Черышева, и по стадиону объявили автогол, Кира отвернулась от окна.

- Громова, а ты не могла с ним после игры поцапаться, а? Ну так, чисто в интересах престижа страны? – ехидно хмыкнул Климов, наблюдая сквозь окно за совершенно повесившим нос Денисом.

- Меня вот только не приплетай! – огрызнулась девушка. – Черри – молодец, в каждом матче забивает. Точность хорошая, направление только страдает. Оля, запиши это, сделаем мем про него!

Склонившись над компьютером Жоры и наблюдая за его работой, Кира нервно постукивала кончиками длинных пальцев по столу и ждала дальнейшего развития событий. От того, как будет развиваться игра, зависела вся стратегия сегодняшней пиар-кампании. Пока они могли работать только с сейвами Акинфеева и эмоциями болельщиков, благо качественного материала и на то, и на другое было в избытке.

После удаления Смольникова и замены Черышева Кира поняла, что ждать больше не имеет смысла, и вряд ли что-то кардинально поменяется. Оставшись в меньшинстве, сборная вынуждена будет уйти в оборону, которая явно не была ее сильной стороной, а значит, шансы на сравнение счета стремились к нулю. Даже на ее дилетантский взгляд все было очевидно, особенно то, что к моменту полного фиаско кампания должна быть готова.

Громовой тяжело было даже думать о том, насколько подавленными сейчас чувствуют себя Игорь и Денис, которые не только не смогли помочь своей команде, но и отчасти усугубили ее положение. Отгоняя грустные мысли и никому не нужное сочувствие, Кира приступила к выполнению работы, в которой ей не было равных. Это был ее момент, именно то, ради чего ее и пригласили на чемпионат мира.

Громова терпеть не могла топорные методы, которые были в почете у государственных политтехнологов, гнущих свою линию независимо от обстоятельств, будто народ – это стадо блеющих баранов, не имеющих ни глаз, ни ушей, ни зачатков интеллекта. Она, конечно, не обольщалась насчет разумного начала толпы, но и действовать предпочитала более тонко. Ее метод заключался в том, чтобы дать людям то, что они хотят, сыграть на уже имеющихся у них чувствах, лишь слегка подкорректировав их в нужном направлении. Кира не пыталась убедить людей в том, что черное – это белое, хотя и это было возможно при определенном бюджете. Намного эффективнее, с ее точки зрения, было маленькими штрихами, полутонами, игрой света и тени подкрасить реальность, не насаждая, а любовно выращивая в сердцах людей нужную ей эмоцию.

Сейчас, когда народная любовь, набравшая обороты после двух победных матчей, неминуемо должна была сменить полюс и накрыть сборную волной критики и стёба, она сделает это первой, задавая общественному осуждению правильную тональность и умело превращая любой негатив в дружеский троллинг. Главное – успеть первой.

- Ладно, ребята, – хлопнув в ладоши и убрав волосы в высокий хвост, громко сказала девушка. – Переходим к плану «Они вернулись». За дело, времени в обрез!

Работа закипела так, что через некоторое время стало казаться, что мощные кондиционеры перестали справляться с раскаленным до предела воздухом снаружи, постепенно впуская его в их маленькую студию. Кира раскраснелась и сняла жакет, не глядя, кинув его на диван. Никто уже не смотрел на поле, ориентируясь только на голос комментатора, получаемые с камер файлы и данные статистики. Комната наполнилась гомоном голосов, стуком клавиш, резкими выкриками и указаниями и даже смехом. Все были возбуждены до предела и не заметили, как прошел перерыв и начался второй тайм.

- Вот это за мной оставь! – выкрикнула Громова, заметив на компьютере одного из специалистов на редкость удачную фотографию Артёма, для которой в ее голове моментально родился мем. – Всегда мечтала это сделать!

К концу основного времени матча все каналы были оттестированы, материалы подготовлены, статьи и комментарии написаны, а в студии, вопреки плачевному положению сборной на поле, стояла какая-то праздничная и взбудораженная атмосфера. Все понимали, что это далеко не конец, что работы предстоит еще очень много, но первый подготовительный этап был пройден, и они справились с ним безукоризненно.

Когда на последней минуте матча в ворота сборной России залетел третий мяч, Кира с Вадимом переглянулись и кивнули друг другу, словно тайные агенты, выполнившие задание невидимого шефа.

- Запускаем первую волну! – скомандовала Громова и, удовлетворенно выдохнув, отошла к окну.

На футболистов, покидающих поле, было жалко смотреть – мокрые, словно их окатили из ведра, осунувшиеся, уставшие и еле волочащие ноги, они медленно шли к подтрибунным помещениям, низко опустив головы. Все они были профессиональными спортсменами, все умели работать с поражениями, владели техниками психологической перенастройки и вряд ли бы начали биться головой о стены из-за сегодняшней неудачи, но все же поддержка им была необходима. Кира знала, что большинство ребят в служебных помещениях ждут жены и друзья, которые смогут найти правильные слова, есть тренеры, которые помогут извлечь из произошедшего урок и использовать для дальнейшего развития, что они есть друг у друга, в конце концов, и это поражение сможет сплотить их сильнее любого триумфа. Девушка все это знала, но, несмотря на это понимание ситуации и прагматичное отношение к результату игры, внутри почему-то только разрасталось желание побежать вниз и сказать Денису, что все будет хорошо. Только ему одному.