- Не боишься, что я сейчас заберу их и просто уйду? – складывая бумаги пополам и убирая в сумку, проговорила Кира.

- Нет. У меня есть кое-что, что не даст тебе уйти, – улыбнулся Салимов, отодвигая лежащую на плече прядь волос и целуя ее в шею.

- Наручники? – усмехнулась Громова, почувствовавшая себя немного увереннее.

- Лучше, – прошептал мужчина, покачивая перед ее лицом пакетиком с белым порошком, – Чистейший, колумбийский. Как ты любишь.

Задумавшись не более, чем на мгновенье, Кира протянула руку к притягательному пакетику, но не успела его поймать. Марат со смехом одернул руку и поцеловал ее в плечо.

- Я сам все сделаю для моей дорогой гостьи, – прошептал он, покрывая ее шею чередой влажных поцелуев.

Вдохнув первую порцию волшебного порошка, Кира почти моментально почувствовала, как мир вокруг меняет краски и преображается. Через минуту она уже четко осознавала, что никакой проблемы и вовсе нет. Она запаниковала из-за ерунды, впервые столкнувшись с возможностью разоблачения, по-детски испугалась, а на самом деле все в порядке. Документы лежат у нее в сумке, теперь их нет ни в офисе сейлера, а скоро не будет и у нее. Она уничтожит их и не останется никаких доказательств, никаких следов. Эфирные справки будут сделаны идеально, никто и никогда не узнает, что там было согласовано изначально. Как она вообще могла допустить мысль, что ее, Киру Громову, опытного и бывалого специалиста, можно поймать на такой мелочи, как фиктивные медиа-планы.

Она снисходительно улыбнулась Марату, разливающему по бокалам коньяк, и зарделась от собственной значимости и непревзойденности. Никто и никогда не сможет так чисто и грамотно проворачивать крупные сделки, как она. Даже Салимов на это не способен.

- За нас, – с улыбкой произнес мужчина под мелодичный звон бокалов. – За то, что мы так похожи.

Кира отпила глоток обжигающего горло напитка и облизнула губы. Марат не нравился ей ни как мужчина, ни как человек, но она не могла не отдать должное его четко очерченным черными ресницами, будто подведенными карандашом, глазам, которые сейчас были особенно красивы. К тому же, несмотря на свою подлую натуру, он был на редкость нежным и внимательным любовником, в чем у нее была возможность однажды убедиться. Сейчас мысль о предстоящем сексе не просто не казалась неприятной, а скорее наоборот, волновала и будоражила кровь. И чем более нетрадиционным будет этот секс, тем лучше.

Будто прочитав ее мысли, Салимов улыбнулся и, мягко развернув ее лицом к столу, слегка наклонил вперед.

- Прямо здесь? – хихикнула девушка, опираясь руками о стол и чувствуя, как его руки собирают подол платья.

- Везде, – прошептал мужчина, покрывая поцелуями ее обнаженную спину и задирая юбку.

Кира вышла из душа и, набросив на голое тело мягкий белый халат, прошла на кухню. На улице уже вовсю сияло солнце, хотя часы показывали без четверти пять. Марат сидел на кресле, развернутом к окну и, закинув ноги на подоконник, задумчиво курил, выпуская в солнечный свет ровные колечки дыма. Девушка подошла ближе, взяла со стола свой телефон и, с равнодушным вздохом просмотрев уведомления, среди которых было пять непринятых звонков от Дениса, кинула его в сумку.

- Куда так рано собралась? – косясь на нее взглядом, спросил мужчина.

- Мы сегодня летим в Самару. Мне надо выспаться и собраться, – оборачиваясь в поисках своего белья, проговорила Громова.

- Останься. Сходим куда-нибудь позавтракать, или в кино… – притягивая ее к себе за руку, ласково сказал Марат. – Ты все равно не уснешь сейчас.

Кира склонилась над ним и, внимательно посмотрев сверху вниз, усмехнулась. Подстегиваемые энергией наркотика, они занимались сексом всю ночь, во всех возможных позах и местах. Они оба получили от этой ночи максимум удовольствия, и она была уверена, что ему больше ничего не нужно. Но ошибалась.

Он был такой же, как они все. За всей этой бравадой из шикарного образования, нелегальных сверхдоходов, высокой должности в одном из лучших футбольных клубов страны, не показного ума, хитрости и тщеславия, жестокости и равнодушия, скрывалось то, что объединяло и уравнивало их всех, всех успешных менеджеров современного мира – тотальное, всепоглощающее, тщательно скрываемое, но неотвратимо съедающее душу изнутри одиночество. Он просто хотел сходить с кем-то в кино, хотел, чтобы кто-то был рядом, живой и теплый, настоящий. Но то ли из страха, то ли по привычке не подпускать никого слишком близко, уже не был способен на простые человеческие эмоции, превращая в черепки все прекрасное, к чему прикасался. Ей стало жалко и его, и себя, потому что, по сути, он был прав – они одинаковые. И видеть отражение своей жизни в этом прогнившем насквозь кривом зеркале было невыносимо.

Девушка наклонилась ниже и, проведя рукой по щеке, хрипло прошептала:

- Я лучше сдохну, чем останусь с тобой.

- Зачем ты это сказала? – улыбнулся Марат, дергая за пояс ее халата и оголяя ей грудь. – У меня опять встал!

Он кинул сигарету в пепельницу и властно притянул ее к себе, впиваясь поцелуем в распухшие от ночных ласк губы. Громова не сопротивлялась, ей было уже все равно. Живительное действие наркотика закончилось, уступая место апатии и равнодушию, сопровождающимися внутренней пустотой и бессмысленности происходящего. Знакомые ощущения, пережить которые без новой дозы, так заманчиво предлагавшей вернуть чувство могущества и вседозволенности, было почти невозможно. Секс отвлекал от расползающейся внутри тоски, фокусируя внимание на теле, которое, казалось, единственное сохраняло способность хоть что-то чувствовать.

- Я вызову такси. Тебе не стоит сейчас садиться за руль, – с неожиданной заботой в голосе проговорил Марат, когда они закончили, снова усаживаясь в кресло и наблюдая, как девушка вновь засуетилась, собирая по квартире свои вещи. – Тебя штырит еще.

- Давай, я сама разберусь как-нибудь, ладно? – проворчала Кира, проскальзывая в платье. – Меня отпустило уже давно.

- На отходняках тоже за руль не стоит. Возьми хотя бы это, – поднимая над головой спичечный коробок, сказал он. – Поможет сняться. Хорошие.

- Обойдусь, – буркнула девушка, скользнув взглядом по предлагаемому бонусу.

- Уверена? – улыбнулся Салимов, не оборачиваясь на нее.

- Дьявол! – выругалась Громова, выхватывая у него и руки коробок, и подумав, наклонилась и поцеловала его в щеку. – Пока, Маратик! Удачного тебе дня!

- Тебе тоже, Кирюша! – кинул он ей вслед за секунду до того, как за ней захлопнулась дверь. – Тебе тоже…

Щурясь от яркого утреннего света и поеживаясь от пронизывающего ветра, Кира вышла на улицу и застыла, не веря своим глазам. Засунув руки в карманы и прислонившись к капоту ее машины, припаркованной почти рядом с парадной, на нее немигающим взглядом смотрел Денис.

Девушка судорожно вздохнула и отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. Ветер уже забрался под тонкое платье, вызывая озноб и разбегаясь неконтролируемой дрожью по всему телу. Она не знала, что можно сказать или сделать в свое оправдание, да и должна ли она вообще оправдываться, а измученный ночными развлечениями мозг был просто не в состоянии принять какое-либо решение. Поэтому она просто продолжала стоять, глядя на ровный ряд припаркованных дорогих автомобилей в этом элитном квартале, и бороться с желанием потереть нестерпимо саднящий нос.

Черышев подошел сам и накрыл ее обнаженные плечи своим пиджаком. Тепло окутало ее моментально, буквально выключая ветер, но почти не влияя на внутренний озноб, вызванный совсем не утренней холодной погодой.

- Давай ключи, – тихо сказал Денис и протянул ей руку.

- Я сама, – промямлила Кира, все еще глядя в сторону.

- Ключи! – громче повторил он, отчего она вздрогнула и безропотно протянула ему зажатый в кулаке брелок. – Кира, посмотри на меня.

Девушка угрюмо помотала головой, отворачиваясь от него еще сильнее. Он схватил ее за плечи и развернул к себе, вглядываясь в ее покрасневшие глаза.