Только Марчелло мог сделать так, чтобы фраза «дверной глазок» звучала настолько устрашающе. Я физически ощущала силу его голоса, проникающего сквозь пятидюймовую дверь из старинной древесины и не такой старинной стали, я буквально чувствовала, как он разливается по венам, словно бренди. Но всё не может быть настолько гладко. Это точно не будет той встречей старых друзей, которую я себе представляла.

– Я пришел поговорить с Эвери.

Эверрри. Как я могла подумать, что когда-нибудь забуду то, как он произносит моё имя.

Взгляд Дэйзи метался между входной дверью и местом, где я сидела.

– Впусти его, – с бешено колотящимся сердцем произнесла я. У меня было девять лет, чтобы подумать о том, что я могла сказать ему. Как извиниться, объяснить всё. Оглядываясь назад, мне следовало записать всё на листок, потому что теперь, столкнувшись лицом с возможностью заключить перемирие, я толком не могла сконцентрироваться, чтобы сделать это.

– Скажи, что я буду готова через десять минут.

***

Я собрала еще не до конца высохшие волосы в конский хвостик, зачесав всё назад с использованием пенки, чтобы кудряшки сильно не выбивались из прически. Я быстро переоделась, выбрав белого цвета рубашку на пуговицах и юбку в красно-розовую полоску, не слишком обтягивающую, но и не такую, в которой я была бы похожа на монашку.

Я чувствовала, как пылают мои щеки, а бросив быстрый взгляд в зеркало, заметила, что глаза мои горят, а розовые губы приоткрыты из-за прерывистого дыхания. Соберись, Эвери.

Я собиралась выпить кофе с Марчелло, так что нужно взять себя в руки, чёрт побери. Но сердце словно было глухим к моим просьбам и буквально пыталось выскочить из груди.

Стоп. Хватит.

Пульс постепенно пришел в норму, в то время, пока я стояла у ночного столика и смотрела на свои украшения, которые я сняла прошлым вечером перед тем, как лечь в постель. Моё кольцо и всё, что оно собой символизировало находилось в коробочке, внутри обитой бархатом, и ждало, когда я надену его обратно на палец. Но почему? Почему я всё еще должна носить своё свадебное кольцо?

Потому что вы всё еще женаты.

Сердце в груди словно сделало небольшое сальто. А тело охватила дрожь от воспоминаний о том, что было между мной и Дэниелом. Правда состояла в том, что из-за него моё сердце никогда не выскакивало из груди и никогда не билось в бешеном темпе.

Ни тогда, когда я влюбилась в него – а я влюбилась – и ни тогда, когда я разлюбила его, именно над этим я работала в данный момент.

Я опустилась на край кровати и уставилась на луч света, проникающий в спальню сквозь цветное оконное стекло. Было время, когда я не могла выйти на улицу без этого предмета. Я чувствовала себя какой-то голой, хотя след от кольца на пальце напоминал мне о нём. Кольцо было своеобразным продолжением моих отношений с Дэниелом, и я задумалась о том, как скоро исчезнет след от кольца.

Я взяла его в руки. Оно легко скользнуло на палец, где столь долгое время было его место.

Меня удивило, и насколько легко оно соскользнуло с него. Зажав его большим и указательным пальцем, я изучала всю его безупречность. Если бы только и само замужество было таким же идеальным.

Предполагается, что кольца символизируют супружескую жизнь. Но вспомнив про Дэниела и секретаршу, я через силу заставила себя еще раз прокрутить ту сцену. Он крепко схватился на стол, костяшки его пальцев побелели, и я практически уверена, что в тот момент кольцо было на его пальце.

Я гадала, что было хуже: то, что он оставил его на пальце, или если бы он был одним из тех мужчин, которые перед встречей со своими любовницами снимали кольцо и оставляли его в бардачке или ящике стола.

Сердце защемило от грусти. Я вернула кольцо в коробку и закрыла её с громким хлопком. А затем убрала коробочку в самый тёмный угол чемодана, закрыла его и задвинула подальше под кровать, чтобы это не бросалось мне в глаза.

С глаз долой это одно, а вот из сердца вон – совсем другое дело.

Когда я вышла из комнаты, которая представляла собой относительно безопасную зону, то сразу же оказалась в зоне, в которой не было ничего даже отдаленно безопасного.

Для таких мужчин, как Марчелло следовало издать закон, запрещающий им свободно разгуливать по улицам городов, настолько сексуально заряженных, как Рим. Марчелло был настолько высоким, что буквально перекрывал собой весь проход. Его тело полностью приковало к себе всё моё внимание: длинные, изящные линии; пронзительные, замечающие каждую мелочь, глаза, в которых только начинали проявляться признаки времени.А его греховно-прекрасные губы представляли собой ровную линию.

– Buongiorno.

Это было первым словом, которое он произнес, обращаясь напрямую ко мне, впервые за девять лет.

– Марчелло,–ответила я, и хватка, сжимающая моё сердце, усилилась еще чуть больше. Наши взгляды были прикованы друг к другу, и на моих губах вертелись тысячи слов с извинениями. Но ни одно из них так и не желало быть произнесенным вслух. – Выглядишь отлично.

Он хмыкнул и слегка покачал головой. Сделав шаг назад в сторону выхода, он произнес:

– Я знаю одно место, где мы могли бы поговорить.– Он бросил взгляд на Дэйзи. –Тет-а-тет.

Я кивнула, внутренне готовясь к... Вообще-то, я не знала к чему готовиться. Марчелло определенно был страстным мужчиной и, скорее всего, разговор будет полон боли и злости.

– Я бы очень хотела узнать, что же будет дальше, но я просто останусь дома и, пожалуй, займусь разбором носков в комоде. Эвери, у тебя ведь есть мой адрес, записанной где-то, верно?

– Адрес? – Спросила я голосом, который даже для моих ушей звучал мечтательно и глупо. Помотав головой, чтобы прийти в себя, я перевела взгляд с римлянина, стоявшего в дверном проёме и постаралась сфокусировать внимание на Дэйзи. – Да, у меня есть твой адрес. Со мной всё будет в порядке.

– Если ты потеряешься, то просто возьми такси. У тебя же есть деньги? –спросила она, беря меня за руку и потянув в обратную сторону от притяжения, исходящего от Марчелло.

В тот же момент он повернулся к ней с тем милым выражением лица, с которым он смотрел на всех, кроме меня, и успокоил её.

– Дэйзи, cara, как давно ты меня знаешь? Мы всего лишь поговорим.

– Мы знакомы с тобой уже много лет, Марчелло, и все эти годы я обожала и считала тебя своим другом. Но это моя девочка, и для меня она на первом месте.

Вся эта ситуация в стиле вестерна выглядела достаточно напряженной, так что я решила прекратить всё это и предотвратить дальнейший конфликт.

– Достаточно,–прошептала я, встав между ними. – У меня есть твой адрес, у меня есть деньги, я буду дома еще до ужина.

– Хорошо, но убедись, что...

– Люблю тебя, детка. – С этими словами я быстро обняла её и присоединилась к Марчелло.

Пройдя мимо него, я оперлась о перила, ожидая, пока он закроет за нами дверь.

– Да уж, это было неожиданно.– Я пожала плечами. И вдруг осознала, что моя ладонь лежит на его руке. Не помню, как она там оказалась, но именно так всё и было. Его кожа была такой тёплой, а сам он выглядел таким сильным. А моя ладонь на этом фоне выглядела такой изящной и женственной. Было такое ощущение, что левая рука стала в сотни раз легче, чего со мной никогда не случалось.

Я была готова стоять там весь день, восхищаясь тем, как фантастически смотрится моя рука на фоне его кожи, но вместо этого, я поступила разумно и стала спускаться по винтовой лестнице по направлению к двери, которая вела на улицу, уверенная, что он последует за мной. Дотронувшись до дверной ручки, я почувствовала, как он оказался рядом и придержал для меня дверь. Проходя мимо, я задела плечом его грудь, а его запах заставил меня напрячься. Я затаила дыхание до тех пор, пока легкие не начало жечь.

Несколько ступенек мы прошли в полном молчании. Ох, нет, это молчание было полно недосказанных фраз. В нем было полно напряжения, тягости и ощущения непрекращающейся пульсации. В воздухе был слышен только звук наших шагов, один за другим. Но я их не слышала, моя голова полнилась следующими мыслями:«Неужели это правда? Это действительно происходит? Я на самом деле в Риме, вот так легко и просто спускаюсь по лестнице с Марчелло, моим Марчелло? С тем Марчелло, который мог заставить меня смеяться, плакать, задыхаться и сгорать от желания, и, просто испытывать те чувства, которые напоминают о том, что я являюсь частью этого мира и могу переживать те прекрасные вещи, о которых я упомянула?». Но, как отчетливо в моей памяти отложились все самые прекрасные моменты, также ясно я помнила и обо всем остальном.