В Риге наш капитан Слава Минаичев сказал: "Вот ты считаешь, что хорошо играешь (должна признаться, сама я так не считала), а здесь твоя ровесница, она уже мастер спорта!" Такое сообщение сразило меня как громом. Мастер спорта! "Мне кажется, - продолжал "доброжелательный" Слава, - она тебя обыграет..." Я сходила на разведку, посмотрела, действительно девочка хорошо играет. Но мои наблюдения зародили во мне надежду, что я смогу ее обыграть. Накануне командных соревнований я отравилась, да так, что больше пятнадцати минут без туалета обойтись не могла. Мы жили в общежитии техникума, в огромной комнате, разделенной пополам простыней. С одной стороны девочки, с другой мальчики. Вечером Нина Сергеевна предупреждала: "До одиннадцати все должны сходить в туалет, после одиннадцати никого из комнаты не выпущу!" Был у нас в команде Сережа Новиков, по прозвищу Сифа, так вот он в десять минут двенадцатого начинал стонать: "Нина Сергеевна, я хочу выйти". - "Не пущу, твердо отвечала та, - сказала, до одиннадцати". - "Нина Сергеевна, я не могу терпеть". Закон опрокинутого бутерброда действует всегда одинаково. Так всегда, когда можно - ты не хочешь... Вот в этом общежитии, где и повернуться было трудно, меня мутило и выворачивало всю ночь. Борис Ильич Новиков, руководитель нашей команды, попросил: "Ты только выйди на площадку, чтобы баранку нам за неявку не поставили". Я вышла на корт совершенно обессиленная и проиграла в два сета без всякого намека на борьбу.
Через день начались личные соревнования. Одни на меня в команде уже и не рассчитывали, а для других я была "темной лошадкой". Я выиграла первый матч у какой-то динамовской звезды с Украины. Соревнования проходили на трех стадионах, и, как всегда, у Нины Сергеевны на всех трех одновременно сражались ученики. Вывела она меня на корт и пошла смотреть на игру Тани. Где-то на середине пути ей сообщили, что я проигрываю. Она бежит ко мне, а я шагаю ей навстречу. "Ну что, проиграла?" - "Нет, - гордо отвечаю, - девять - семь, в решающем сете". Набирая понемногу победы, я наконец выхожу в полуфинал и в нем попадаю на эту знаменитую девочку, по фамилии Гузикайте, мастера спорта, к тому же еще и невероятно красивую.
Нина Сергеевна мне перед матчем внушала: "Ты должна играть активно, идти к сетке..." Первый сет я выиграла, а во втором при матчболе взяла мяч, который уже на три метра улетел в аут. Спустя десять лет точно такая же ситуация повторилась в финале Уимбл-дона. Я тащу мяч из аута, а Нина Сергеевна хватается за голову. Два часа играли на одних нервах, все, наконец соперница попала в аут, а я отыгрываю мяч и в конце концов уступаю сет.
Сидим отдыхаем. Рядом Гузикайте, с ней ее родители, налита в стакан сладкая вода, разложены пирож-ные. И на фоне этой идиллии рассерженная Нина Сергеевна меня честит: "Если еще бросишь свечку, я тебя выгоню из секции". Рыдая выхожу на корт, но тем не менее продолжаю "качать", совершенно не иду к сетке и все-таки выигрываю этот матч. Затем и финал у Айты Крее. Я чувствую себя абсолютным чемпионом Вселенной! Это чувство укрепляется тем, что в финале я разбила руку до крови и тем не менее заняла первое место. Настоящий спортивный подвиг! Спустя день мы выигрываем с Катей Крючковой и финал пар. Я стала победительницей в младшей возрастной группе, где играли девочки до четырнадцати лет. В следующей группе, до шестнадцати, первое место заняла Таня Чалко, в группе девушек до восемнадцати - Сима Мухина, тоже ученица Нины Сергеевны. В рижской газете напечатали статью под заголовком "Ученицы Тепляковой - чемпионки".
Я впервые давала интервью, впервые получила приз. Всем дарили маленькие хрустальные вазы с серебром. На моей памяти их вручали на динамовских турнирах несколько лет подряд, видимо, на склады общества их когда-то завезли в неимоверном количестве. В придачу к вазе я получила часы. Но мои материальные потери в Риге оказались больше, чем завоеванные призы. Мама дала мне в поездку красивый свитер, но его украли в раздевалке. Вернувшись домой, я, естественно, старалась оттянуть как-то время, когда откроется пропажа. "Мамочка, посмотри, какую вазу я выиграла!", "Мама, посмотри, какие часы я выиграла!" Все ужасно гордились моими победами и восхищались подарками. Но, видно, слишком преувеличенными были мои восторги, я переборщила. Мама это сразу почувствовала, спросив: "Оля, что стряслось?" - "Мама, у меня свитер стащили".
С того рижского турнира я начала выигрывать все детские соревнования подряд, и меня включили в команду взрослых. В пятнадцать лет я оказалась на сборе первой команды страны. Нина Сергеевна поработала над моей игрой "с лета", и у меня начал вырабатываться свой теннисный почерк - активная игра с быстрым выходом к сетке. И все же приглашение на главный в стране сбор произошло внезапно не только для меня, но и для Нины Сергеевны, которая считала, что туда попадет Таня Чалко, может быть, кто-то еще, но никак не я. Со мной на сбор приехала Катя Крючкова. Там к нам присоединилась девочка из Латвии Зайга Янсоне. Старший тренер команды Сергей Сергеевич Андреев не взял на сбор никого, кому больше шестнадцати. Сбор проходил в Северодонецке, на новых кортах. Мы много тренировались, очень уставали, но зато какие были восхитительные вечера. Они проходили за разговорами об Англии. Я жила в одной комнате с Аллой Ивановой, которая за год до этого выступала на юношеском Уимблдоне, и вечерами она рассказывала нам об этой стране и турнире. Рассказывала вдохновенно, ее несло и несло, а мы с Катей Крючковой сидели и слушали разинув рты.
Какое-то время я играла с Катей в паре, но потом немного ее обошла, и мы расстались. Она переживала, считала, что Нина Сергеевна незаслуженно много времени уделяет мне. Винить Катю не в чем, каждый хотел, чтобы ему уделяли как можно больше внимания.
На сборе у Андреева я оказалась без Нины Сергеевны. Скручивал он нас в веревочку, менял технику, доводил до полного изнеможения да еще заставлял ходить в школу. Тогдашний директор химкомбината, самого большого в городе предприятия, увлекался теннисом, построил несколько вполне приличных кортов и, что совершенно невероятно, - две закрытые площадки! В Северодонецке я играла с Валей Сазоновой. Валя старше меня на четыре года, в свое время она была любимым тренером моей дочери, но тогда я, конечно, этого предположить не могла и сражалась отчаянно. За Валю страшно болела, сидя у корта, Алла Иванова. Они были близкие подруги, но я чуть с ума не сошла от обиды, когда увидела, что Алла переживает за Валю. "Как же так можно, ведь тридцать дней я обедала вместе с Аллой, таскала ей бульоны и пирожки, а она болеет за мою соперницу?!" Их дружба оказалась сильнее наших совместных обедов. Валю я обыграла, но в раздевалке они обе устроили мне скандал. Я разрыдалась. Успокаивали меня Лариса Дмитриевна Преображенская и Аня Дмитриева. Аня сказала: "Да чего ты волнуешься, они же тебе все завидуют..." А Преображенская пообещала, что в будущем все у меня будет в порядке, и действительно, она оказалась права: жизнь моя сложилась не так уж плохо.
Училась я в обычной школе, в те годы никаких спортивных классов не существовало. Когда меня впервые взяли на всесоюзный сбор, у меня была всего одна тройка. Неожиданно за день до отъезда новый классный руководитель, она же учительница по литературе, сообщила, что у меня не сдано какое-то сочинение. Я обещала, вернувшись со сборов, его написать. "Нет, - заявила она, - или школа, или спорт!" Полная глупистика. Только-только появилась первая статья обо мне, где говорилось, что отыскали способную девочку и берут ее на сбор к первому международному турниру. И вдруг такое категоричное условие. Лев Михайлович Агаян, будучи в то время тренером сборной СССР, человек активный и энергичный, нашел выход из положения: "Давай-ка, Оля, переходи в вечернюю школу". Вместе со мной в вечернюю школу ушли Володя Молчанов, впоследствии видный телевизионный ведущий, Витя Рубанов, мой будущий муж, Толя Лазарев, позже работавший корреспондентом в Нью-Йорке, Надя Маслова, ставшая врачом-гинекологом, Таня Сальникова, ставшая тренером А.Чеснокова. Одним словом, собралась довольно приличная компания ребят, входящих в сборную Москвы. Я считаю, что не надо бояться вечерних школ, главное, иметь в жизни цель. Мы все хотели стать теннисистами. Не всем это удалось, но никто в жизни не потерялся.
