- Я схожу за Мэри. Она наверху, с детьми. Подождите, пожалуйста, здесь.

- Да, конечно, не волнуйтесь, - кивнул ему Гвин, вновь сотворив на своем лице вежливую улыбку. Но едва старик ушел, как эта маска пропала, вернув прежнее выражение лица мужчины.

- Что мы здесь делаем? – шепотом выдохнула Марлин. – Кто эти люди, Гвин? Они же не…

Она вдруг осеклась и испуганно взглянула на Гвина, пытаясь понять, правильна ли ее догадка. Глаза ее расширились, а дыхание замерло. И Гвин вдруг понял, о чем она подумала.

- Нет, - покачал он головой. – Это не родители Розы.

Напряженно поднятые плечи девушки сразу же с облегчением опустились, но в глазах вдруг появилось сожаление – она расстроилась, что вообще так подумала, тем самым заставив Гвина вернуться к прошлому. И сейчас у него не было слов ее утешать.

После случившейся трагедии родители Розы остались живы, ведь их не было в доме Гвинов в то утро. Но ее мать, хорошая женщина, магл, умерла от горя спустя всего месяц, а о мистере Смите Гвин ничего не знал. Они не общались и не интересовались друг другом. Были чужими. Горе не объединило их, потому что оба они считали виноватым в случившемся Гвина. И были в этом правы. Гвин не смог бы снова взглянуть в глаза отцу своей Розы. Как и тот не пожелал бы никогда видеть парня, погубившего его дочь.

- Помнишь двух детей, которым ты стерла память? – Гвин быстро вернул самообладание, и девушка даже не заметила на миг вспыхнувшее в нем чувство вины перед мистером Смитом. – Их забрали бабушка с дедушкой, но, как видишь, они живут лишь на пенсию, а этого не достаточно. Я позвонил им и представился работником социальных служб.

- Что?

Марлин открыла рот, удивленная и все ещё не до конца понимающая, что происходит, чтобы, несомненно, задать еще несколько вопросов, но тут в комнату вернулся хозяин в компании пожилой женщины.

- Мэри, это мистер Гвин, социальный работник, - произнес старик. – А это его коллега, мисс Маккинон. Они пришли к нам по какому-то вопросу, связанному с мальчиками.

- С мальчиками? – старушка вдруг схватилась руками за сердце и медленно присела на диван. Лицо ее отразило испуг. – Вы же не заберете у нас внуков, у них больше никого нет. Я понимаю, у нас не так много денег…

- Подождите, - Гвин поднял руку, призывая Мэри к тишине. – Извините, что перебил, но я хочу вас успокоить. Мы не заберем у вас внуков. Я здесь по другому вопросу.

- Какому? – пальцы старика сжали плечо своей жены. И сердце Гвина кольнуло. Он и его Роза не дожили вместе до старости, им не суждено было родить детей и увидеть внуков. Как и его родителям. Они были бы лучшими бабушкой и дедушкой для малышей Гвина и Розы. Но не стали.

- Наш фонд выделил вам некоторую сумму, - Гвин протянул старикам документ. Составить подобный при наличии образца не составило труда. И кто будет проверять его подлинность? Хозяева несколько минут читали листы, пока не переглянулись удивленные.

- Это же очень большая сумма, - пробормотала женщина. Гвин лишь улыбнулся. Зачем ему деньги? Он почти не тратил их, ему хорошо платили, и от родителей и брата остались немалые средства. Его семья бы хотела, чтобы их деньги спасли чью-то жизнь.

- Неважно, - качнул головой Гвин, доставая из кармана толстый конверт. – Это для ваших внуков. Берегите их.

Старики все еще не верили до конца, они обменялись взглядами, а потом принялись рассыпаться в благодарностях. Старушка даже заплакала. И каменное, мертвое сердце Гвина дрогнуло. Не в силах выносить это, он вышел в прихожую, оставив с хозяевами Марлин. Дыхание его сломалось, став порывчатым и глубоким. Успокоиться, успокоиться и взять себя в руки. Но почему же так больно от слез этой милой старушки?

«Мама», - пронеслось в голове с резкой колющей тоской в сердце. Но тут на лестнице раздались легкие быстрые шаги. Гвин поднял голову, и взгляд его встретился с большими удивленными глазами. Оба мальчика словно подросли с тех пор, что мужчина не видел их. Должно быть, они бежали на завтрак, когда вдруг увидели внизу незнакомца. Старший из детей, бежавший вторым, сделал несколько решительных шагов вперед, оказавшись на ступеньку ниже брата и тем самым заслоняя его. Он смотрел на Гвина не враждебно, но настороженно. Не узнавая. Гвин знал, что так будет. Знал, что эти дети забудут его, и был к этому готов. Или почти готов. Потому что нечто в душе все-таки дрогнуло, когда старший мальчик больше не видел в нем героя.

Так они стояли и смотрели друг на друга. И Гвин мог бы представить, что это его дети. Это могли бы быть его дети и его родители, если бы не… Близость такой счастливой и такой потерянной жизни ударила с новой яркой болью, разбивая Гвина на части. И обрыв стал ближе, чем был. Под ногами крошилась земля, улетая вниз. И Гвин готов был упасть.

И вдруг чьи-то руки коснулись его ладони, неуверенно, но настойчиво переплетая пальцы. Марлин. Она пришла. Она снова удержала его от падения. На самом краю.

- Пойдем? – прошептала она. Гвин оторвал взгляд от мальчиков, чтобы увидеть, что Маккинон и старики вышли в прихожую. И он кивнул.

- Спасибо вам ещё раз, мистер Гвин, - вслед ему произнес старик. – До свидания. И вам, мисс Маккинон.

- До свидания, - Гвин вернул себя голос и уверенность. И снова перевел взгляд на мальчиков. – Будьте счастливы. Вопреки всему.

Он бегло улыбнулся и вышел. Марлин следовала за ним. Они не произнесли ни слова, пока шли по улице до переулка, где никто бы не смог их увидеть. А там, вновь взявшись за руки, трансгрессировали в Лондон. Работа и война не станут ждать.

***

«В тот день стояла прекрасная погода, но сердце разрывалось от грусти. Ученики с шумом и смехом тащили за собой большие чемоданы и клетки с животными, кидались бумажками и пускали заклинания, пока еще не уехали домой на каникулы, где это будет запрещено. Им было весело и хорошо. Они радовались отсутствию уроков, домашних заданий, учителей и строгих правил. Они ехали домой. И лишь семикурсники казались немного притихшими. Потому что всего этого у них не будет уже никогда. Они садились в Хогвартс-эксперсс в последний раз. Они уезжали теперь уже навсегда. И сегодня каждый из них прощался со своим детством.

Роза и Мерлин вместе со своими друзьями нарочно выбрали последний вагон. Будто это могло позволить им чуть дольше оставаться частичками Хогвартса. Вдвоем они стояли на ступеньке и смотрели на замок, не в силах отвести взгляды. Отсюда, со станции в Хогсмите, они отправлялись в другую жизнь.

- Я буду так скучать, - тихо призналась Роза, прижимаясь к юноше. Он нежно обнял ее в ответ, наклонившись так, чтобы их щеки соприкасались.

- Я тоже.

Роза обернулась, и в глазах её Мерлин увидел слёзы.

- Неужели мы покидаем его? – прошептала девушка, будто бы до сих пор не верила в то, что это так. И пути назад больше нет. Какими бы дорогами ни шла жизнь, ни одна из них не ведет обратно в детство. – Семь лет…

Мерлин крепче обнял свою девушку и ответил спокойным ровным тоном, за которым все-таки не сумел скрыть грусть:

- Всему приходит конец. Хогвартс всегда останется нашим домом. И если когда-нибудь мы будем разбиты и потеряны, здесь нам всегда найдется место, чтобы залечить раны.

Он верил в это, в каждое свое слово, от начала и до конца. Верил, что так и есть. И что школа навеки останется их вторым домом и тем местом, где им всегда помогут, как бы плохо ни было в новой жизни.

Роза ничего не ответила, лишь обхватила Мерлина, прижимаясь к нему в ответ. А поезд всё ускорял и ускорял движение, уезжая всё дальше и дальше и унося с собой учеников. Кого-то – на летние каникулы. Кого-то – навсегда».

Гвин вскрикнул и проснулся. Это не был его привычный кошмар. Это было что-то другое, новое и непривычное. То, что разворошил в нем пришедший в парк директор. Вытащенные из-под многочисленных слоев тьмы далекие воспоминания того прошлого, в котором он был счастливым и живым. Другой он. Другое имя, другая судьба. Тот человек мертв, а этот, который родился в тот миг, когда Мерлин умер, этот человек совсем иной, непохожий, с болью.